Дворяне никаких генетических изменений не имели: это испортило бы голубую кровь и белую кость. Иначе говоря, они лишились бы своей магии. А это куда ценнее, чем любые апгрейды, на которые способны здешние инженеры.

В конце лекции я подошёл к экскурсоводу, чтобы поблагодарить. Его заметно била нервная дрожь, он бледнел, мямлил и кланялся. Но был совершенно счастлив услышать похвалу из уст самого маркграфа и владельца «Биотех. корп».

Когда я вернулся домой, то не успел закончить ужин, как в столовую решительно вошёл Николай и плюхнулся напротив меня. Вид у него был серьёзный и мрачноватый.

— Что стряслось, братик? — спросил я, подцепляя вилкой кусок только что отрезанного бифштекса. — Выглядишь так, словно собираешься объявить войну Бундесрату.

— В некотором роде так и есть, — проговорил он, глядя на меня. — Что мы будем делать с дядей, Макс? Вернее, когда. Я не вижу смысла затягивать то, что всё равно придётся сделать. Чем быстрее мы покончим с… велением долга, тем лучше. Согласен?

— Целиком и полностью, — я отправил бифштекс в рот и принялся жевать, глядя на Николая. Он терпеливо ждал, хоть и было видно, что едва сдерживается, чтобы не поторопить меня с продолжением. Я не стал долго его мучить. — Однако было бы опрометчиво убивать его здесь, где подозрение неминуемо падёт на нас. Мы это обсудили и решили подождать, верно?

Парень кивнул.

— Но сколько ждать-то, Макс? И ты сказал, у тебя есть идея, как всё провернуть. Может, наконец, поделишься? Мы ведь в одной лодке, так?

— Совершенно верно. И я не собираюсь держать тебя в неведении. Однако не станем же мы обсуждать план здесь. Пойдём в кабинет.

— Хорошо, я буду ждать тебя там, — Николай поднялся и, чуть помедлив, добавил: — Не спеши. Не хочу, чтобы ты подавился, глотая непрожёванный кусок.

— Почему? — притворно удивился я. — Моя смерть сразу же сделает тебя маркграфом. И никаких подозрений в том, что ты устранил брата.

— Я уже высказался на эту тему. Мне не нужен титул.

— Но я уверен, что тебе понравилось бы.

— Встретимся в кабинете! — раздражённо бросил Николай и быстро убрался из столовой.

Собственно, пришло время не объяснять, что мы будем делать, а предпринять конкретные шаги.

Когда я вошёл в кабинет, Николай сидел за столом и пялился в потолок, верят в пальцах ручку. При моём появлении он раздражённо бросил её и поднялся, уступая место. Ну, хоть не забыл, что главный. Я сел и сложил руки перед собой. Николай шлёпнулся на диван слева.

— Выкладывай уже, Макс! Хватит томить! Серьёзно! Я не девочка, меня не нужно интриговать.

— Мы выяснили, что у дядюшки имеется слабость, — сразу приступил я к делу. — Это страсть к нашей матери. Из-за неё он родного брата прикончил. Это чувство, с которым он явно совладать не в состоянии. И оно идеально подходит, чтобы добраться до него.

— Каким образом? — насторожился Николай. — Я мать впутывать не хочу!

— И не придётся. Он вообще ничего не узнает. Если ты ей сам не скажешь.

— Уж будь уверен! Не пророню ни слова!

— Вот и правильно. Как думаешь, явится дядя на встречу, если на неё позовёт его наша мать?

— Прибежит.

— А прихватит ли он с собой охрану?

— Не думаю. Но… она же не станет.

— Конечно, нет. Это сделаем мы. От её лица.

— Каким образом?

— Нужны записи её голоса. Вернее, речи. Есть что-нибудь подходящее?

— Конечно, что-то должно быть. Хотя… по правде говоря, не представляю, откуда. Может, просто самим сделать запись?

— Хорошая идея. Но нужно составить текст, который придётся смонтировать из её фраз. И нам придётся заставить мать их произнести.

Этим мы и занялись. На составление ушёл остаток вечера. Зато, когда мы закончили, всё выглядело весьма обнадёживающе. Графиня должна была предоставить нам все нужные реплики. Николай заверил, что сделать фальшивку труда не составит — для этого требовалась всего лишь одна программа для работы с аудио. Он обещал взять монтаж на себя.

— Подчищу шумы, и будет просто супер! — говорил Николай с таким энтузиазмом, словно речь шла не об убийстве дяди, а о записи сингла. — Конфетка! Он даже не заподозрит, что это подделка.

— Очень надеюсь, — сказал я спокойно. — Иначе нас может ждать крайне неприятный сюрприз.

Парень слегка дёрнулся при этих словах, но тут же усмехнулся.

— Положись на меня, Макс. Я знаю, что делать. Ничего сложного.

Обычно подобные самоуверенные заявления сигнализируют о том, что всё закончится плохо, но я надеялся, что брат не преувеличивает.

Осталось решить, куда именно пригласить дядю на ложное свидание. Место должно быть такое, чтобы он поверил, что графиня действительно могла его туда позвать, явился туда без охраны, а мы могли попасть туда или находиться уже на месте, когда дядя прилетит на крыльях любви. Вернее, болезненной страсти.

В общем, было, о чём подумать. Мы долго ломали головы, обсуждали варианты, но к полуночи оптимальное решение было, наконец, найдено!

— Значит, самое позднее послезавтра мы это сделаем? — спросил после паузы Николай.

— Если успеем записать мамин голос, то да, — кивнул я. — Как ты верно заметил, смысла затягивать нет. В конце концов, это ещё и вопрос нашей репутации. Император ждёт, что мы отмстим за отца.

— Да, ты прав. Конечно. Значит, послезавтра.

— Ты ведь твёрд, Коля?

— А? Само собой! Это должно быть сделано. Мы исполним сыновий долг. В конце концов, дядя сам виноват. Он убил родного брата!

— Меня убеждать не нужно.

— Как и меня!

— Что ж, получается, решено.

Николай встал и вдруг торжественно протянул мне руку.

— Во славу нашего рода! — проговорил он дрогнувшим голосом. — Дядя умрёт!

— Во имя справедливости, — добавил я, стиснув его ладонь.

Надо же, и здесь пригодился девиз Преисподней! Вот уж не ожидал…

На следующий день мы приступили к подготовке. Николай, вооружившись диктофоном с петличкой, отправился к матери и завёл разговор о текущих делах и своих планах на будущее. Текст вопросов, ответы на которые должны были стать материалом для фальшивой аудиозаписи, он выучил наизусть.

Я же пригласил наших сестёр поиграть в теннис. В парке имелись три отличных корта с искусственным покрытием, обнесённые стальными сетками. Графиню Наталью тоже увёл на всякий случай, чтобы не мешала брату. Ей отводилась роль беспристрастного судьи. Женщина надела спортивный костюм с вышитым на левой стороне груди гербом Пожарских и вскарабкалась на вышку, с которой могла взирать на корт и вести счёт.

Играли мы двое на двое до победы в трёх партиях – по правилам мужского чемпионата. На этом настояла Светлана, самая старшая из девочек. Завязав золотистые волосы на затылке, она нетерпеливо постукивала ракеткой по носку кроссовка, проверяя упругость лески. С ней в паре встала Вероника, такая же рыжая, как мы с Николаем. В теннисной юбке и гольфах она выглядела так, словно сошла с витрины магазина кукол. Кудряшки были приподняты и перехвачены повязкой, не дающей поту заливать глаза. Я ограничился тем, что надел пару тканевых напульсников. Моя партнёрша, Марианна, подавала первой и сосредоточенно набивала мячик о корт, чтобы убедиться, что он достаточно пружинистый, хотя в этом не было нужды, поскольку мяч только что распаковали. Видимо, сказывалась привычка.

Я в теннис никогда не играл, но, как любой демон, способен к любому роду деятельности. Нам не нужно обучаться. И это тоже свидетельство того, что Первенцы – венец творенья.

По сигналу графини игра началась. Первый сет был за нами. Второй я незаметно отдал сёстрам. Третий снова выиграли мы. Девчонки выглядели измотанными и с облегчением обменялись рукопожатиями и отправились в душ. Я помог графине спуститься и двинулся следом.

Света слегка отстала от сестёр и поравнялась со мной.