- Вернёмся к Жмыхину, инженеру. Он часто приходил к профессору Девятаеву?

- Да нет, всего раза три. В основном, у него были дела с профессором Зинбергом.

- Сегодня вы его не видели?

- Нет. В последний раз он приходил на прошлой неделе. Не знаю, зачем.

- Приносил что-нибудь с собой?

- Какие-то рулоны. Вероятно, чертежи.

- Инженер когда-нибудь оставлял свои бумаги профессору Девятаеву?

- Вряд ли. Это были секретные документы, насколько я понимаю. Ведь экспедицию курирует, если не сказать организует, Адмиралтейство.

Я понимающе кивнул, хотя слышал об этом впервые. Интересно, как это может повлиять на ход расследования.

- Опишите Жмыхина, - попросил я. - Как он выглядит? Довольно высокий, худощавый, усы и бороду не носит?

- Да, всё верно, - кивнул картограф.

- Кашляет?

- А? Да, кажется, у него бронхит. Ему бы дома посидеть, полечиться. Почему вы спросили про кашель, Ваше Сиятельство? Вы с ним знакомы?

- Он носит зелёные очки? – спросил я вместо ответа.

- Ага. Нелепая, на мой взгляд, причуда, но Жмыхин утверждает, что это полезно для глаз.

- Что здесь происходит?! – раздавшийся у двери голос прозвучал растерянно и испуганно.

Обернувшись, я увидел молодого человека в круглых очках без оправы, тёмно-синем костюме и голубой сорочке. Редкие светлые волосы были зачёсаны на левую сторону, серые глаза беспокойно нас разглядывали, не зная, на ком остановиться.

- Жора, дорогой! – воскликнул картограф, протягивая к нему руки. - Случилось несчастье!

- В чём дело?! – пролепетал молодой человек. – Денис Иванович, объясните…

- Георгий Павлович Курников? – перебил я его.

- Да. Но позвольте…

- Вы были помощником профессора Девятаева?

- Почему, собственно, был? – молодой человек нервно поправил очки. - Насколько мне известно, я и сейчас им являюсь.

Прозвучало вполне искренне. Но это ничего не значило. Мало ли талантливых актёров, чья сцена - жизнь?

- Боюсь, что уже нет, - сказал я. - Профессор Девятаев убит в своём кабинете.

- Господи! – выдохнул Курников, хватаясь за лацкан пиджака. – Вы серьёзно?!

- Абсолютно. Меня зовут Максимилиан Пожарский. Говорит вам о чём-нибудь моя фамилия?

- Что?! - растерялся секретарь. – Да… Конечно! Ваше Сиятельство…

- Он самый. Я невольно вынужден принять участие в выяснении причин смерти профессора. Можно узнать, где вы были?

- У декана.

- Он вас вызвал?

Лаборант кивнул.

- Когда вы ушли к нему?

- Часа полтора назад.

- Вы видели перед этим профессора Девятаева?

- Да, конечно. Я был у него в кабинете.

- Он кого-нибудь ожидал?

Курников пожал плечами. Было заметно, что он выбит из колеи.

- Не знаю. Может быть…

- Он договаривался с кем-нибудь о встрече по телефону?

Курников отрицательно покачал головой.

- Я ничего не знаю о планах профессора, - пробормотал он.

- Вы видели сегодня Жмыхина? Инженера, работавшего с Зинбергом. Он иногда заходил к Девятаеву.

- Кажется, нет… Точно не видел. Я ушёл из кабинета профессора около полутора часов назад, а вернулся только что.

- Почему вы зашли вначале сюда, а не к господину Девятаеву?

- Декан просил передать Рогодину, что ждёт его завтра в девять с докладом. Он сказал, вы поймёте, о чём речь, - добавил лаборант, взглянув на картографа.

Тот рассеянно кивнул.

- У вас есть ключ от кабинета профессора Девятаева? – спросил я.

- Да.

- С собой?

- Вроде бы, - лаборант полез в карман брюк и извлёк оттуда ключ с брелоком. - Вот он.

- Разрешите? – я протянул руку.

- Пожалуйста.

Курников хотел отдать его, но одна из фурий его опередила: забрала ключ и вручила мне, сделав лаборанту знак оставаться на месте.

На брелоке был выбит номер кабинета профессора.

- Благодарю, - я вернул ключ девушке, а она - Курникову. – Перед уходом вы запирали дверь?

- Нет, зачем? У профессора был свой ключ, если бы он хотел, то заперся бы сам.

- Понятно. Скоро приедет опергруппа. Могу я попросить вас запереть кабинет профессора Девятаева до её прибытия? Мне ещё нужно опросить несколько человек.

- Да, конечно. Сейчас.

- Прошу вас туда не входить. Если считаете нужным, сообщите о происшествии декану. Кстати, не знаете, какие документы забрал профессор Девятаев у своего коллеги Зинберга два дня назад?

Курников отрицательно покачал головой.

- Боюсь, что нет, Ваше Сиятельство.

- И что хранилось в верхнем ящике его стола тоже?

- Нет. Я ведь был не доверенным лицом профессора, а всего лишь лаборантом.

- А кто был доверенным лицом?

- Не имею представления, Ваше Сиятельство. Возможно, никто. Профессор казался мне довольно скрытным человеком.

Когда Курников ушёл, я велел Ирине связаться с нашим отделом разведки и объяснить ситуацию. Будет лучше, если этим делом займётся он, а не полиция. Интуиция подсказывала мне, что смерти учёных связаны с моими интересами, а значит, утечек информации допускать нельзя.

Затем я спустился на первый этаж и направился к будке консьержки. По описанию кашлявший мужчина, встретившийся нам по дороге, походил на инженера. Был ли это в действительности он, я и собирался выяснить.

Когда я подошёл к стеклянной будке, консьержка подскочила, выронив из руки карандаш.

- Чем могу помочь, Ваше Сиятельство?

- Жмыхин сегодня приходил в институт?

- Кто? – растерянно заморгала консьержка, машинально перебирая пальцами страницы журнала.

- Инженер. Бейсболка, зелёные очки.

- А, этот, - облегчённо протянула женщина. – Да, заходил.

- Во сколько? Вы ведь записываете время прихода и ухода всех, кто тут работает, верно?

- Да, Ваше Сиятельство, - кивнула консьержка. – Только этот Жмыхин здесь не работает. Он приходит к профессорам, потому что они его наняли для какой-то там экспедиции. А сотрудником института не является.

- Понятно. Не помните, он долго был в институте или быстро управился?

Женщина задумалась.

- Думаю, полчаса, - сказала она. - Может, даже меньше.

- У него было что-нибудь в руках?

- Не могу сказать. Мне отсюда не видно, есть ли у человека что-нибудь в руках.

Я не помнил, держал ли мужчина в лифте пакет, сумку или портфель – попросту не обратил на это внимание. Моё внимание привлекли забавные очки и кашель.

Женщина развела руками:

- Уж извините, Ваше Сиятельство!

- Ничего, вы не виноваты. Скажите, профессор Марков и его лаборант уходили при вас?

- Да, я их помню.

- Они расписались в регистрационной книге?

- Конечно. Желаете взглянуть? - консьержка развернула ко мне книгу и дважды ткнула пальцем в строчки. - Профессор ушёл в четверть третьего, а его лаборант, Женька Теплов, в пять.

- Вы их регистрировали?

- Нет, я с шести заступила.

- Они не возвращались?

- Нет. Я никуда не отлучалась. Есть, правда, и другие выходы из института, но они заперты. Ключи у завхоза. Больше здание никак нельзя покинуть. Если только в окно сигануть. Но придётся прыгать со второго этажа, потому что на первом везде решётки. А профессор уже не в том возрасте, - консьержка неуверенно улыбнулась. – Что касается лаборанта, Теплова, то он хилый, куда ему!

Я тоже улыбнулся, чтобы поощрить словоохотливую женщину.

- Где завхоз?

- Семёныч ушёл ещё в пять часов. Он допоздна не засиживается.

- А ключи где оставляет?

- В своей каморке, в железном шкафу. Запирает его и ключ от него с собой уносит. Сам мне рассказывал. Я, говорит, не желаю, чтобы эти учёные шлялись где ни попадя, а потом на меня сваливали, если что поломают. На нём же материальная ответственность. Между нами говоря, Ваше Сиятельство, разумный подход, - доверительно понизила голос консьержка. – У профессоров здешних ветер в голове. Иногда такое учудят – хоть стой, хоть падай!