Первым, как и положено, очухался Геракл. Сын Зевса приподнялся, встал на четыре точки, попытался потрясти головой, но не рассчитал усилий и упал.

— Пить… — прохрипел Геракл.

Мы гребли всю ночь, устали, как не знаю кто, и сил, чтобы напоить павшего героя ни у кого не оставалось. Я, хотя и не вращал веслом, но вся ночь на ногах, тоже устал, а главное — перенервничал. Ничего, немного потерпит. Но не нужно заставлять терпеть слишком долго.

Пожалуй, если и были преследователи, то мы от них оторвались. Солнце уже всходит, горизонт чист, черных галер в пределах видимости нет.

— Суши весла, — скомандовал я.

Эту команду положено отдавать капитану, но все ее выполнили. Даже Тесей и Ясон не стали оспаривать.

Глядя, как народ устало расправляет спины, я сам прошел на нос и кинул якорь. Краем глаза посмотрел на спавшую Медею. Ведьма из Колхиды спала, положив голову на какой-то узелок и укрывшись мягким мохнатым одеялом.

Красивая, стерва. И дрыхнет себе, в ус не дует. А мы-то вкалывали. Всю ночь веслами крутили! И ладно бы только мужчины, но и женщины. У меня жена всю ночь работала, а эта… спит.

Подавив нараставшую злость к женщине Ясона, пошел оказывать помощь Гераклу. Ухватив бурдюк, подошел к распростертому по палубе Амфитрионычу.

Первая порция воды полилась на лицо друга, не попадая в рот, но потом он умудрился разжать зубы и струйка из бурдюка устремилась туда, куда нужно. Мой друг жадно сглотнул.

— Еще, — попросил друг.

Я выдавил еще одну струю, потом еще — гораздо скупее и остановился. На Геракла ушло добрая треть бурдюка. В обычных условиях — половина дневной нормы на человека.

Прямо на глазах Геракл оживал.

— Больше не дам. Воды маловато.

Но даже того, что попало внутрь, оказалось достаточно, чтобы Геракл сумел встать и его взор стал осмысленным. Повертев головой по сторонам, герой Эллады подошел к борту и сиганул в море. Ушел в море, словно бронзовый топор. Я уж испугался — не утонул бы, но нет, вынырнул. Поплавав немного, Геракл решил выбираться из воды и, не нашел ничего лучшего, как ухватиться за ближайшее весло и по нему вскарабкаться на борт.

Весло, оказавшееся ближайшим, было рулевым и мне пришлось взять его покрепче, чтобы и герою помочь и самому не оказаться в море. А если еще и весло упадет, а не поймаем?

А здоровья-то у Геракла много!

Когда мокрый и почти пришедший в себя герой оказался на палубе, я полюбовался на самого себя — вон, какой я силач! Самого Геракла сумел втащить на борт. Конечно, дело было не совсем так, но кто помешает мне так считать?

— И выпил-то всего ничего, — пожаловался герой. — Я ж вчера только чаши три навернул, не больше, а такое чувство, что выжрал целый бурдюк. В башке гудит, словно Димитриус в пифосе.

— Что за Димитриус, да еще в пифосе? — удивился я.

— А, это у меня друг такой был. Мы с ним как-то к кентаврам в гости ходили, а у тех целый пифос вина нашли.

— Пифос вина у кентавров? — не поверил я.

Да, звучит неправдоподобно. Чтобы кентавры хранили вино и не выпили? Быть такого не может.

— Они про этот пифос не знали, — пояснил герой. — Он в дальней пещере был спрятан, а сверху ветвями заложен. Вроде бы, сам Дионис припрятал на черный день. Да так хорошо спрятал, что кентавры ничего не унюхали. А вот мой друг был с похмелья, а с похмелья он вино издалека чует. Правда, вина там было всего ничего — половина. Я только одну чашу выпил, а вот Димитриус, тот в пифос залез и не вылез.

— А что потом?

— А я откуда знаю? Я ушел, а Димитриус так в пифосе и остался. Сидел и гудел — бу-бу-бу. Может, до сих пор там сидит. Мне потом говорили, что этот пифос волшебный. Сколько из него не пей, вино не закончится.

Интересно, а парню в пифос хотя бы закуску скинули? С другой стороны — вино-то неразбавленное. Тут тебе и выпивка, и закуска.

Нет уж, не надо нам волшебных пифосов. Нам бы с простыми справиться, которые пустые. Но лучше, чтобы с пресной водой.

Геракл, оглядев безжизненные тела, распростертые на палубе, задал тот же вопрос, что и Ясон вчера:

— И что тут происходит? Неужели все так же пьяны, как и я?

— Почти.

В нескольких словах я поведал Гераклу о «пьяном меде» и о том воздействии, что он оказывает на организм человека. Кажется, герой еще никогда не сталкивался ни с чем подобным, но в то же время, был рад, что не только он один оказался в такой ситуации. Как бы — опьянеть от вина и стыдно, а от коварного и отравленного меда — вроде и ничего.

Геракл потряс бородой, из которой еще не стекла вода и деловито спросил:

— Так и чего стоим? Чего ждем?

— И что ты прикажешь делать? Команды ждать? И от кого ждать? — огрызнулся я. — Вон, видишь, два капитана отношения выясняют? Сейчас либо морду начнут друг другу бить, либо глотку драть.

Тесей с Ясоном уже стояли друг напротив друга. Даром, что оба устали, но уже готовы ухватить друг дружку за грудки. Остальной народ, включая Артемиду спал, не обращая внимания на разборки.

— А ты на кого ставишь? — азартно спросил Геракл. — Тесей, конечно, силач, но и Ясон ничего. Правда, вымотаны оба, так что драться долго не смогут.

Тьфу ты…

— Тебе бы все только на драчки смотреть? А что дальше делать, никто не знает. А надо бы на берег сходить, пресную воду поискать. Того, что у нас есть, на один день хватит, не больше. И народ лежит, словно сонные пчелы.

Все-таки, Геракл умеет переключаться и задуматься о делах насущных, а не о зрелище.

Раздумчиво поскребя черную бороду, сгоняя остатки воды на мохнатую грудь, мой друг сказал:

— Так ну их к Кибеле, твоих капитанов. Давай, берем парней — ты за ноги, а я за руки, да всех в море и побросаем.

— А если утонут? — забеспокоился я.

— Один-два утонут, ничего страшного, зато остальные в себя придут, — ухмыльнулся Геракл. — Если кто потонул — плохой из него герой. В крайнем случае, если кто из парней ко дну пойдет, так я спасти успею или Тесей поможет.

А ведь дело говорит Амфитрионыч. И мы принялись брать аргонавтов за руки и за ноги и кидать их прямо в море. Ясон с Тесеем, прекратив на время спор, обалдело уставились на нас, а потом принялись помогать. Уже хорошо. Ничто так не сплачивает, как совместный труд. И скоро вода между берегом и «Арго» прекратилась в суп, в котором плавали аргонавты.

Геракл оказался прав. Ко дну никто не ушел, все очухались и принялись работать конечностями, чтобы не утонуть. Те, кто поумнее, поплыли к берегу, а те, кто соображал похуже, пытались карабкаться на судно, откуда их скидывал Геракл.

— Еще малость поплавайте, чтобы вся дурь вышла, — приговаривал герой.

Я же, посмотрев на народ, уже выбиравшийся на сушу, послал всех подальше и, приткнувшись к уютному боку Артемиды, сразу заснул. И в этот момент жесткие ребра «Арго», постоянно тыкавшие меня в позвоночник, показались пуховой периной

Я проспал безбожно, бездарно, бессовестно. Не знаю, какой бы еще эпитет подобрать для того, что я проснулся уже далеко после полудня. Но первое, что увидел, было склонившееся надо мной лицо мой любимой, уже слегка озабоченное. Увидев, как я раскрываю глаза, Артемида сказала:

— Ух, а я-то уже стала переживать… — Усмехнувшись, богиня охоты сказала: — Есть некоторые животные, что порой надолго в спячку уходят.

Я только кивнул, опять удивившись эрудиции своей супруги. Нас, северян, зимней спячкой не удивишь, а вот откуда женщина с юга знает об особенностях некоторых животных? В Древней Элладе водятся бурые медведи? Кто еще на зиму засыпает? Кажется, ежики. Но в Греции нет таких зим, что у нас.

Опять меня не туда занесло.

Я привстал, огляделся. «Арго» благополучно стоит на суше, на камнях, подоткнутых под его бока, народа не видно, а я лежу под каким-то деревом, да еще и на собственной циновке.

— А как я сюда попал? — забеспокоился я. Неужели меня сюда перетащила жена? Стыдобушка-то какая. Одно дело, когда Артемида, еще будучи для меня Аталантой, тащила меня раненого, совсем иное, коли сейчас.