В президиуме сидел владыка Белеготар, и еще три каких-то чиновника — от Новой Конфедерации, Протектората и неприсоединившихся миров. Эльф доброжелательно кивнул яррцам и гостеприимным жестом указал на свободные кресла в первом ряду.

— Что ж, все в сборе и мы можем начать заседание Совета Безопасности Сектора. — голос председательствующего светлого владыки подходил для чего угодно: дружеских бесед, пения акапелла и вот таких вот официальных мероприятий. — Мы собрались по скорбному поводу — Империя Полудня на данный момент поглотила и инкорпорировала в самое себя девяносто процентов миров сектора Рашен, и лишь храбрый народ Воли…

Гай закрыл глаза. Господи, и Белеготар — тоже?! Они что — всерьез решили развязать галактическую войну? Из ключевых миров Сектора Атлантик тут не было только гэлов — Атенрай послал Совбез нахрен сразу же, как только узнал тему собрания. Клирикам-то Кесарев всегда был куда симпатичнее, чем вся эта атлантическая говорильня…

Ораторы сменяли один одного, и все вещали про необходимость наращивания совместной группировки боевых космических кораблей на границе сектора Рашен, блокировании поставок продукции двойного назначения, помощи антикесаревскому сопротивлению на Воле и самому решительному ответу на любые провокации… Миры сектора Атлантик демонстрировали удивительное сплочение и единодушие! К трибуне из главных игроков не выходили только альтрайты — и Ярр.

— Что ж, мы выслушали мнение всех, кто просил слова… — произнес владыка Белеготар. — Но я бы очень попросил моего доброго друга — его величество Гая Джедидайю Кормака, всё-таки высказать свою позицию… Он один из наиболее вовлеченных в ситуацию, и, наверное, самый информированный из всех присутствующих!

Протекторатские загудели, конфедератские — зааплодировали. Гай зверски не хотел вставать со своего места, но — сделал усилие и тяжелыми шагами двинулся к трибуне. Шум в зале стих. Оперевшись на резную кафедру всем своим немалым весом, монарх заговорил:

— Мы действительно максимально вовлечены в ситуацию. По моему личному приказу, силы Разведки Боем и другие спецподразделения осуществляли широкомасштабную миссию на Воле. Гуманитарную миссию. Мы занимались эвакуацией и лечением раненых — независимо от их принадлежности, а также вывозом гражданского населения в систему Суатоллы и другие миры…

— Что значит — независимо от принадлежности? — выкрикнул кто-то с места. Кажется — Хайтауэр. — Вы помогали людям Кесарева?

Гай и бровью не повел:

— Мы помогали всем, кто в этом нуждался и кому могли помочь. А еще — фиксировали военные преступления — с обеих сторон. Бомбардировку кассетными зарядами. Уничтожение биоценозов с целью причинения вреда живой силе противника. Применение нервно-паралитических газов и других видов химического оружия над населенными пунктами. Расстрелы нелояльного населения. Пытки пленных. Использование гражданских в качестве живого щита… Все это зафиксировано средствами объективного контроля и — прямо в эту секунду пересылается в распоряжение президиума Совбеза Сектора. Подчеркну еще раз — материалы касаются деятельности как вооруженных сил Империи Полудня, так и партизан Воли, дружин местных авторитетов и — наемников из нашего с вами Сектора Атлантик, в том числе — группировки «Good guys», которые связаны с…

— Вы вообще на чьей стороне?! — в зале поднялась буря, центром которой стали делегации Протектората и зависимых от него миров.

Владыке Белеготару пришлось приложить немало усилий, чтобы усадить всех на места. Стоять остался только Хайтауэр — в роскошном белоснежном генеральском мундире, с шикарными золотыми эполетами, красивый и статный.

— Это неслыханно! — сказал он, когда установилась тишина, и в голосе его слышались истерические нотки. — От лица всех присутствующих представителей миров Сектора Атлантик я призываю вас ответить на один простой вопрос: на чьей стороне выступает Ярр?!

Гай Кормак обвел весь зал тяжелым взглядом, и под взором короля каждый пытался съежиться и стать чуточку меньше, только Джипси скалился во все тридцать два зуба. Нет, переубеждать и доказывать — это здесь не сработает. Чеканя слова, монарх произнес:

— Всегда, ныне и впредь — Ярр выступает на стороне Ярра!

Грохот его шагов — прочь из зала заседаний — звучал как звук молотка, который забивает в гроб гвозди.

Ничего себе поездка к бабушке! И ведь с самого начала было предчувствие, что не стоит начинать честно заработанные усердной учебой каникулы с поездки в деревню, тем более когда деревня находится в другой стране. Это во времена молодости моих предков все жили в одной стране, называемой Советский Союз, а теперь Белоруссия вполне себе суверенная страна со своими государственными границами и собственным президентом. И бабуля моя по материнской линии на старости лет осталась одна в другой стране, а мы по очереди каждое лето ее навещаем. В этом году моя очередь.

Нельзя сказать, чтобы это было неприятно или скучно — там и леса грибные, и озеро вполне рыбное и купальное, и огород у бабули очень даже ничего. Так что особо не заскучаешь, тем более что в свободное от чтения, тренировок и прогулок время всегда есть чем заняться в доме, саду и огороде. Я даже сессию сдала досрочно, чтобы успеть к концу мая помочь там с завершением весенне-огородных работ. И комбинезончик симпатичный соорудила для сельхозработ — мамуля при виде его сказала, что мода всегда возвращается, что во времена бабулиной молодости носили очень похожие, и в доказательство даже раскопала соответствующую фотку в семейном альбоме. А потом полезла на антресоли, долго там чем-то шуршала и торжествующе вытащила сумочку, которой, на мой взгляд, было сто лет в обед.

— Раз уж едешь в комбинезоне под старину, то для правильного прикида бери в комплект и эту сумочку, тем более что выглядит она как новая, — заявила мамуля.

Не желая спорить по мелочам, я быстренько запихнула сумочку в рюкзак и продолжила сборы.

В дополнение ко всему родители возложили на меня важную миссию: уговорить бабулю переехать, наконец, к нам в город, тем более что после женитьбы моего брата и его отъезда в собственную квартиру места у нас стало вполне достаточно. Если бабуля согласится жить с нами, то мы перестанем думать о том, как там восьмидесятилетняя бабушка одна коротает век в деревне в другой стране. Мама решила, что только любимая внучка сможет переупрямить бабулю, и мне были даны самые широкие полномочия на уговоры.

Вот только на душе было как-то неспокойно. Уж больно все гладко получалось и с сессией, и с билетами в СВ на хороший поезд, и с Женькой, который покривился, но сказал, что готов меня сопроводить и даже некоторое время пожить со мной в деревне. Для него — сугубо городского жителя — это было сродни подвигу. Во мне все больше крепла уверенность, что он надеется в ближайшем будущем нарядить меня в подвенечное платье. От подобного платья я, в принципе, не отказалась бы, но в том, что помогать его снимать будет именно Женюра, у меня до сих пор оставались сомнения. Ненадежный он какой-то, хотя парень и неплохой. А за поездку в деревню пришлось кое-что ему пообещать и заодно согласиться на его условие, что в августе поедем на пару недель в Анталию, чтобы новый учебный год начинать загорелыми и просоленными.

И вот за день до отъезда началось! Утром полетел ноутбук со всеми моими базами данных. Данные надо было спасать во что бы то ни стало, поэтому ноут пришлось оставить папику. Он человек ответственный и все восстановит, только для надежности это потребует не менее трех дней. Поэтому получается, что в деревне я буду без компа. Мелочь, но неприятно. Ладно, придется использовать Женькин ноут, чтобы ему жизнь медом не казалась. Размечталась! Звонит мне Женькина маман и сообщает, что ее любимый сынуля сломал ногу. Надо же было этому охламону пойти играть в футбол и во время игры неудачно споткнуться! В результате гипс — закрытый перелом голеностопа и месяц на койке. И заметим, позвонил не сам, а доверил это дело матери, слабак. Я вежливо так говорю: