Однако на этом мои приключения в тот день не закончились. Когда Суламифь ушла – далеко не сразу, ибо мы продолжили нашу встречу в спальне – позвонил начальник разведки. Естественно, я тут же взял трубку.

- Алло?

- Ваше Сиятельство, я его взял! – голос был едва слышен.

- Кого? – я напрягся, превратившись в пружину.

- Раскатова!

- Что?! Как?!

- Мы на стройке, запишите адрес. Похоже, я долго не протяну…

- Вы ранены?

- Да. Пишите адрес.

- Запомню. Диктуйте. Эй, не отключайтесь! Вы меня слышите?!

Слабым голосом Шевцов пробормотал название улицы и номер дома.

- Мы наверху, - добавил он прежде, чем замолчать.

Сколько я ни взывал к нему, Шевцов не отвечал. Видимо, потерял сознание. А то и помер.

Быстро одевшись, я вызвал Ирину.

- Собирайтесь, мы выезжаем! Всё объясню по дороге!

Когда кортеж выехал из поместья, фурия обратилась ко мне за разъяснениями. Я в двух словах изложил суть разговора и назвал адрес.

- Это недалеко, Ваше Сиятельство, - сказал водитель. – Минут за десять доедем.

- Боюсь, поздно будет, - я набрал номер «скорой» и обрисовал ситуацию.

Врач обещал выехать немедленно.

После этого я позвонил Марго. Раз уже она ведёт это дело, пусть будет в курсе.

Выслушав меня, девушка заверила, что приедет.

***

Стройка была старой и заброшенной. Видимо, у компании не хватило средств на то, чтобы закончить возведение дома, а другие фирмы решили, что дешевле строить свои собственные проекты с нуля. Так и стоял остов незаконченного дома на углу, огороженный серым жестяным забором – двенадцать этажей и торчащая в небо ржавая арматура.

Машина Шевцова была припаркована перед приоткрытыми воротами. Другая, должно быть, принадлежала Раскатову. Возле них стоял фургон «скорой» – обычный белый минивэн с красной полосой. Шофёр отсутствовал.

Первой выдвинулись фурии. За ними шли мы с Марго и Ириной, которая не отходила от меня ни на шаг. Подъём занял всего несколько минут.

Когда я увидел на последнем этаже труп Раскатова и пристёгнутого к носилкам Шевцова, подключённого к капельнице и портативному аппарату поддержания жизни, то испытал смешанное чувство облегчения и досады: преступник был, наконец, обезврежен, но начальник разведки, похоже, мог и не доехать до больницы.

- Похоже, всё в порядке, - заметила Ирина, осматриваясь. – Посторонних не видно.

Ко мне подошёл врач, коренастый блондин с усыпанным веснушками лицом. Поздоровался.

- Как он? – спросил я про Шевцова.

- Без сознания. Но думаю, выживет.

- А второй?

- Был уже мёртв, когда мы приехали.

- От чего наступила смерть? – спросила Марго.

- Два пулевых ранения в грудь. Пули прошли навылет, так что стреляли с небольшого расстояния.

- В упор?

- Вряд ли. Но почти.

- Почему раненого не спустили вниз, в машину? – поинтересовался я.

- Решили сначала подключить к аппарату. Сейчас будем увозить.

В это время двое санитаров подошли к трупу Раскатова с чёрным пластиковым мешком в руках.

- Подождите, - остановил я их. – Мы должны его обыскать.

- Позвольте мне, - сказала Марго.

Она тщательно обшарила Раскатова. Мы с Ириной только наблюдали и помогали переворачивать тело. Когда мертвец оказался полностью раздет, а Марго прощупала каждую деталь одежды, она выпрямилась и развела руками.

- Ничего, - в её взгляде было недоумение. – Только мобильник, ключи от дома и пистолет, - всё это она аккуратно разложила на полу. – Но нет ни чертежей, ни ключа от сейфа или камеры хранения, ни даже жалкого намёка на то, где бумаги Зинберга. Вернее, Теслы. Мне жаль, Ваше Сиятельство.

- Может, один из этих ключей как раз от… - начала было Ирина, но Марго её перебила:

- Нет, они от дверных замков. Это точно.

- А что, если Шевцов забрал бумаги? – предположил я. – Ну, или ключ.

К тому времени начальника разведки унесли вниз. Он оставался без сознания.

- Давайте проверим, - кивнула Марго.

Я велел кому-то из фурий положить вещи Раскатова в пакет, после чего подобрал три гильзы – две от пистолета Шевцова, и одну от пистолета Раскатова. Затем мы спустились к машине скорой помощи – она ещё не уехала, потому что раненого подключали к реанимационному блоку: ему вдруг стало хуже, и врач боялся, что не довезёт его до госпиталя.

- Нам надо его обыскать, - объявил я, влезая в «скорую».

- Его нельзя кантовать! – запротестовал врач, но я проигнорировал его.

Марго быстро обшарила Шевцова, стараясь не задевать раны и подведённые трубки-провода.

- По нулям! – объявила она через пару минут. – Поедем следом и осмотрим одежду, когда её снимут, более внимательно. Куда-то ведь чертежи должны были деться. Я не верю, что Раскатов оставил их где-то просто лежать. Если у него не было с собой самих бумаг, должно быть что-то, что указывало бы на то, где он их спрятал.

Через несколько минут стройка и место у ворот опустели: первой отъехала «скорая», за ней – мы с фуриями.

В госпиталь прибыли примерно через четверть часа. Шевцова сразу переложили на каталку и уволокли в сторону лифта. Стало как-то пусто. Я присел на край дивана в холле. Хотелось выпить крепкого кофе и что-нибудь съесть.

- Как Шевцов вообще там оказался вместе с Раскатовым? – мои мысли прервала Марго, выхаживавшая взад-вперёд, заложив руки за спину. В них она держала пакет с вещами Раскатова. – И почему был с ним один?

Хороший вопрос. Жаль, у меня не было на него ответа.

- Ты узнала, кому он звонил? – спросил я.

Пока мы ехали, я видел, как девушка связалась со своими сотрудниками.

- Номер, конечно, определили, - она остановилась, затем села со мной рядом, вытащила мобильник и быстро проверила записи, найдя номер абонента. – Шевцов звонил Раскатову. Похоже, мы выяснили, кто предупредил того о нашем появлении, Ваше Сиятельство. Поэтому мы и не застали никого в квартире. Потом начальник разведки снова набрал номер Раскатова. Видимо, тогда они и договорились о встрече.

Так-так… Значит, слова Шевцова о том, что мой отец не захотел делать отдел по спецоперациям, всерьёз можно не принимать. Вероятно, он сам и саботировал захват того, кто покушался на Николая. Но зачем? Ведь на первый взгляд, эти дела никак не связаны. Жаль, он без сознания и не может отвечать на вопросы.

- Когда они успели снюхаться – вот в чём вопрос, - продолжила Марго.

- Это очень интересно, однако куда важнее, где чертежи, - отозвался я. – Шевцову придётся многое объяснить, когда очухается.

- Если, - поправила Марго.

- Да, если, - не стал я спорить. - На стройке надо всё обыскать. Вокруг и на этажах тоже. Займись этим прямо сейчас. Возьми людей. Собирайте всё, что найдёте. Как закончите, сразу сигнализируй.

- А что будете делать вы, господин маркграф?

- Ждать, пока Шевцов придёт в себя. - Теперь ясно, что Раскатов не успел продать документы, а это уже немало.

- Я тут подумала: что, если Раскатов отсканировал чертежи? И вообще что ему мешало сбагрить их сразу же?

- Думаю, я знаю. Вернее, предполагаю. Узнав, где Курников спрятал по указанию Девятаева документы, он не мог просто пойти и забрать их, ведь ты установила слежку за всеми подозреваемыми, и Раскатов с его подготовкой просто не мог этого не заметить. Ему пришлось загримироваться и выйти из дома под чужим видом. Думаю, он забрал документы и встретился с братом своей бывшей жены, Рыкиным, чтобы договориться с ним относительно продажи чертежей.

- Мы проверяли связи Рыкина, чтобы установить, с кем из иностранной резидентуры он имел дело, - вставила Марго. - Пока безрезультатно. Похоже, после его смерти все следы были заметены, и весьма профессионально. Но ещё может выплыть что-нибудь, так что будем надеяться.

- Я думаю, документы он действительно забрал и перепрятал, но возникла загвоздка: Раскатов подготовил документы на имя Валежникова, чтобы после продажи чертежей смыться из страны, но ему пришлось использовать их для встречи с Курниковым в отеле. Таким образом он их засветил, и ему понадобились новые. Сделать быстро качественные документы, зная, что тебя будут ждать во всех аэропортах, вокзалах и так далее, невозможно. Поэтому Раскатов тянул с продажей и отъездом. Возможно, он заказал новые документы и ждал, пока их сделают. Тем временем, его сообщник Рыкин проболтался приятелям, с которыми работал, о бумагах Зинберга. Может, по пьяне, может, кто-то из них подслушал его разговор с Раскатовым – неважно. Главное, свидетелей потребовалось убрать. Вместе с Раскатовым они разработали план, который позволял прикончить всех зайцев сразу. Правда, пришлось ввести в дело Митрофанченко, но Раскатова лишние жертвы не смущали. Он решил заодно избавиться и от Рыкина. Я говорю, конечно, о взрыве на заводе. Раскатов продолжал подставлять Жмыхина, тянул время и не высовывался. Он знал, что мы не выйдем на него, потому что слежка создала ему алиби. Мы были уверены, что секретарь Зинберга находился дома, когда совершались преступления. В то же время он понимал и то, что, даже если взрывом на заводе заинтересуюсь я, пройдёт не один день, прежде чем кто-то увидит его подлинное досье и установит связь между ним и Рыкиным.