– Не мели херни! – вспылил Ваня.

– Спасибо… – пискнула Варя.

И замолчала. Иван тоже не собирался задавать лишних вопросов, потому что давно убедился – в чистом виде нет ни добра, ни правды, все это нахрен полностью перемешано со злом и ложью.

Километров пять удалось проскочить без происшествий, а потом показались огни блокпоста.

– Вы с ума сошли, раскатывать ночью? – с налета заорал унтер, с худым, болезненным лицом. – Жить надоело?

– Спокойней, унтер-офицер… – Ваня показал ему свое удостоверение. – Мы просто заблудились, а ехать гораздо лучше, чем стоять. Везем русских пленных медицинских работников.

– Пароль…

– Вюртемберг, – наугад буркнул Иван. В кармане у водителя грузовика он нашел бумажку где было написано это слово.

Немец недовольно кивнул, словно был не рад, что Ваня знает пароль.

– Да здесь женщины и один азиат! – удивленно воскликнул солдат, проверив кузов.

– Куда везете? – унтер внимательно посмотрел на Ваню.

– В распоряжение штурмбанфюрера Шмитца, он собирается над ними устраивать какие-то эксперименты, – уверенно соврал Иван. – Скрещивать с кем-то, что ли. Не удивлюсь, если со свиньями. Если не ошибаюсь, он из личного штаба рейхсфюрера, из какого-то там отдела. Он сейчас находится при штабе командующего, в Салогубовке, черт бы подрал эти русские названия.

Унтер неприязненно зыркнул на Ивана и отмахнул солдату возле шлагбаума:

– Черт с вами, мне плевать… – пробурчал он уже в спину Ване. – Такие уроды как вы точно заслужили русской пули…

– Вы что-то сказали, унтер-офицер? – Ваня резко обернулся.

– Счастливой дороги, лейтенант, – проскрипел унтер, фальшиво улыбнувшись. В этот момент к нему подскочил какой-то солдат с листом бумаги и начал в него тыкать, что-то бубня вполголоса.

– Ехали туда… с другим водителем и сопровождающим… теперь едут назад… что-то не сходится…

Иван сразу все понял и выхватил «Вальтер».

– На месте, засранцы!

Пулеметчик в бронетранспортере крутнул пулеметом в его сторону, но Ваня уже шагнул вперед, саданул солдатика рукояткой в висок и уткнул ствол унтеру под подбородок.

– Прикажи, мать твою, бросить всем оружие. Ну!

– Да пошел ты к черту, русская свинья! – неожиданно заорал унтер. – Стреляйте, я приказываю!

– Убью его!!! – Ваня посильней уткнул ствол пистолета в кадык. – Убью!

Гитлеровцы растерянно переглянулись.

– Стреляйте! – брызгал слюной немец, трясясь словно припадочный. – Стреляйте, тряпки!

Внезапно стеганул выстрел, пулеметчик повис на борту бронетранспортера, а в кузове встал Петруха с карабином.

Пятеро солдат тут же побросали винтовки и стали на колени, заложив руки на затылках. Унтер тоже заткнулся и сник, словно из него выпустили воздух.

Иван от напряжения чуть не потерял сознание. Приказал вязать пленных, а сам присел на ящик и дрожащим руками вытащил сигарету из пачки. Впрочем, после пары затяжек бросил сигарету и пошел допрашивать командира блокпоста.

А потом опять возник вопрос – что делать? До светлого времени суток оставалось всего часа два с половиной. А ехать днем Ваня не хотел. К тому же, какое-то странное чувство подсказывало, что везение уже закончилось. Или вот-вот закончится.

– Лезать будем? – Петруха показал на пленных. – Она нас видел, ласскасет длугой немес…

Иван поколебался. С одной стороны, убивать пленных не хотелось, а с другой, они, действительно, могли навести на след.

«Ну, давай, тряпка!.. – рыкнул на себя мысленно Иван. – Идет война, здесь либо ты – либо тебя! Жан Жаныч не колебался бы ни секунды! Ты же никому ничего не обещал! На тебя надеются люди, хватить мямлить!»

Мелькнула предательская мысль приказать убить немцев Петрухе, тем самым снять с себя часть вины, но Иван сдержался. И сам повел немцев в лес.

– Убьешь? – унтер скривил рот в усмешке.

– Убью, – тихо ответил Ваня. – Сам понимаешь, по-другому никак.

– Понимаю, – согласился немец.

Один из немецких солдат упал на колени и монотонно заныл.

– Я не хочу умирать, не хочу, не хочу, не хочу….

Двое других, принялись его поднимать.

– Будь мужественен Вальтер… – уговаривал его пожилой и грузный мужик. – Это не страшно. Смерть как сон, ты даже не поймешь, что умер…

– Тряпка! – рычал второй. – Встать, щенок! Ты немец! Встреть смерть как положено!

– Хватит! – не выдержал Ваня. – Построиться!

Солдаты послушно выстроились в неровную шеренгу.

Ваня сбросил затвор с предохранительного взвода и…

И не смог нажать на спусковой крючок. Палец намертво свело судорогой.

– Сука! – чтобы заставить себя, Ваня начал прогонять в голове все ужасы, которые творили гитлеровцы, ужасы, которые видел своими глазами и…

Все равно не смог выстрелить.

Зло сплюнул и пошел к блокпосту.

– Как тебя зовут, скажи… – тихо попросил унтер. – Скажи, я назову сына твоим именем. У меня жена на сносях…

– Назови его Иисусом, – буркнул Иван.

Вернулся и грубо, чуть ли не пинками, загнал медичек в бронетранспортер, Варвару посадил за пулемет и дал газу, собираясь проскочить ночью еще хотя бы десяток километров. Только отъехал, как навстречу потянулись колонны техники. Понимая, что опустевший блокпост вызовет подозрение, Иван на первой же проселочной дороге свернул с большака. И гнал, пока не загнал бронетранспортер в болото.

– Вот и все, приехали. Теперь, Петруха, ты ведешь…

Якут кивнул:

– Холосо, Ванюска. Я все сделаю…

Варвара Сергеевна, Хусаинова и Курицына выбрались сами, незнакомую пожилую женщину, Нинель Яковлевну Порошину, пришлось вытаскивать.

– Она сердечница, возможно инфаркт, – сердито, словно Иван бы виноват в этом, пояснила Елистратова.

Ваня глубоко вздохнул и молча начал ладить волокушу.

Якут старался выбирать более-менее проходимую дорогу, но к рассвету удалось пройти всего около пары километров. Дальше начались болота и продвижение стало совсем медленным.

Когда женщины совсем выбились из сил, Петруха скомандовал привал.

Остановились на длинном и узком островке, которые со всех сторон окружало болото.

Ваня сбросил с себя ремень волокуши и присел возле Порошиной.

– Вы как?

Бледная как смерть Нинель Яковлевна слабо улыбнулась:

– Все будет хорошо, Ванечка… я только отлежусь немного…

Иван кивнул и отошел в сторону.

Врачихи попадали там, где стояли, якут ушел разведать обстановку, а Иван сел на поросшее мхом бревно, достал сигарету и попробовал подкурить, но руки сильно дрожали и ничего не получилось.

– Дай сюда… – Синицына забрала у Вани сигарету, сама ее подкурила, а потом передала ее Ивану.

– Спасибо… – едва слышно выдавил из себя Иван.

– Я тебя люблю, – неожиданно призналась Варвара и положила голову на плечо Вани.

– Чего? – Иван от неожиданности вздрогнул. – С ума сошла?

– Того! – прыснула летчица. – Может и сошла. Тебе то что? Когда на тебя смотрю, глаз не могу оторвать. И сердце ноет… только не зазнавайся, пожалуйста…

– Вот же дурочка, – хмыкнул Ваня.

– Сам дурак! – Синицына расплылась в счастливой улыбке. – Моя мама говорила, что любовь – это как удар молнии. Вот, считай, меня трахнула молния.

– Трахнула? – Ваня тоже улыбнулся.

– Ага, трахнула! – Варвара быстро закивала. – А потом я тебя трахну! Но не сразу, надо сначала пожеманиться, покривляться. Ну… сам понимаешь, так положено…

Через мгновение они дружно расхохотались. И этот смех, вернул Ивану силы.

Он выкопал ямку, наломал сухих веточек, разжег костерок и принялся готовить еду. К счастью, трофеев набралось достаточно, чтобы, по крайней мере, еще неделю нормально питаться.

Варвара пыталась помогать, но в основном мешала. Правда, Ваню это ничуть не раздражало. Пожалуй, первый раз в жизни, он получал настоящее удовольствие, просто от того, что рядом девушка. По поводу «любви» он даже не задумывался, просто наслаждался обществом Варвары.

А потом вернулся Петруха.