— Наплевать. Ваше величество, ваше высочество — это Элле Фиц-Балберит, глава торговой и культурной… То есть скорее бескультурной миссии Ла-Вея на Йол Кенари. Жестокая, беспощадная, самовлюбленная гедонистка. Я, конечно, понимаю что нынче проблемы с фильтрацией переселенцев, но если и есть в освоенном космосе кто-то менее подходящий для Ярра, чем она — то, наверное, я уже прикончил его на Кроули.

— Сочту за комплимент, господин Виньярд! — Элле оценивающе оглядела Гая и Джипси, и слегка изменила позу — на самой грани между приличием и соблазнением.

Реакция двух матерых бородачей была самой неожиданной. Они расхохотались как умалишенные, а потом принялись лупить друг друга по плечам, распаляясь всё больше и больше.

— А-а-а-а, милочка, выдохните и перестаньте втягивать живот! И расслабьтесь, ваши прелести тут ну-у-у-у… Если вам дорога ваша тощая задница — прекратите ее оттопыривать, — они изгалялись как могли. — Мы оценили ваши потуги, но ради всего святого — если у вас есть что-нибудь святое — Франческа сейчас следит за нами через спутник, и с нее станется влупить сюда турболазером с орбитальной станции… И это будет хорошим исходом, потому как если она свяжется с ее величеством…

Леди Фиц-Балберит была в замешательстве. К такому она была не готова. Она ждала внимания, страха, восхищения, брезгливости, желания, ненависти — но не этого мужланского гогота и откровенного выставления ее дурой! Они что, вздумали пугать ее своими женами? Какими-то клушами с традиционного мирка?

— Я бы отнесся к их словам серьезно, — кивнул Сью. — Вы на досуге уточните информацию о правящих семьях Ярра, а прямо сейчас — засуньте этот сверкающий гневом взгляд глубоко… В себя. Я так понял — все эти люди почему-то резко во мне стали нуждаться. Допустим, это нормально. Но я не понял — какого черта здесь делаете вы, Элле.

Фиц-Балберит, несколько оторопевшая, быстро взяла себя в руки и житейским жестом показала на оазис:

— В тени будет приятнее беседовать…

Поднимая шлейф пыли подолом платья и видимо страдая от жары, она прошествовала к берегу озерца. В глазах ла-вейцев, кажется, появилась надежда: по крайней мере, их представителя не убили сразу, может и удастся договорится! Сью разглядел сабов Элле — тех самых молодых мужчин и женщин, которые сопровождали ее на Йол Кенари. Никаких шаровар, шелков и перьев — обычные серые полотняные костюмы, традиционные для Ла-Вея, отличного качества и скромного кроя. И это было хорошим знаком.

— Я — плоть от плоти Влахерны, — заявила на ходу Элле. — По правде говоря, мне нужны были рабочие места для земляков, потому я и решила вырвать у Розье «Ночные огни». Трафик там серьезный, деньги немалые… Не только сабы и вещества — контракты заключались более чем по четырем сотням позиций. А это — валюта. Кредиты. Кредиты, которые должны литься в необъятный карман Темных советников полноводным потоком… Как вы сказали — самовлюбленная гедонистка? Конечно, я хотела ручеек из этого потока перенаправить в свой карман тоже, чего тут скрывать? Но всей Влахерне стало бы дышать несколько легче.

— Местечковый патриотизм и личная корысть? — подал голос Джипси. — В это уже можно поверить.

— И амбиции, ваше высочество. Я — честолюбивая сука, мне нравится когда все в восторге от меня и завидуют моим достижениям, — очаровательно улыбнулась Элле Фиц-Балберит. — Но это вовсе не значит что я сама в восторге от того, что каждую Блэк Месс мне нужно подставлять задницу…

— Чш-ш-ш-ш!!! — снова загоготали мужчины. — Как можно! В приличном обществе двух респектабельных солидных мужчин… Позволять себе! Ай-яй-яй! Ц-ц-ц-ц! Мы не такие! Мы — достопочтенные семьянины и образцы добродетели! А вы — о задницах, фу!

Сью давил смех где-то на уровне диафрагмы. И это — надёжа и опора монархии? Властелин Ярра и его наследник? Солидные и респектабельные? Достопочтенные? Ла-вейка тоже растерялась, но ей повезло — они, наконец, дошли и расселись на раскладных креслах под пальмой.

— Начать нужно с экскурса в историю общественного устройства Ла-Вея, да? — она нерешительно переводила взгляд с откровенно зубоскалящих Джипси и Гая на более серьезного Сью.

И Сью решил — а почему бы и нет?

— Да-да, если мне нужно будет решать судьбу целого народа, то нужно же от чего-то отталкиваться верно? Внимательно вас слушаю!

Гай вздохнул и достал из-за пазухи корону, которую со страдальческим выражением лица водрузил на голову и тут же почесал затылок. Джипси уже достал из кармана и разбирал на ладони арахис. Очистив, он тут же высоко подбрасывал орешек и ловил его ртом, сокрушая пищу своими белоснежными зубами.

Элле Фиц-Балберит кокетливо поправила волосы, потом безнадежно вздохнула, осознав тщетность заигрываний, и начала рассказ.

Ла-Вей, оказывается, чудовищно походил на Ярр. Точно так же, как отражение в кривом зеркале походит на человека, стоящего в комнате смеха. И это действительно пугало.

Шестьдесят процентов поверхности темной планеты было покрыто сушей. Огромные острова разделялись широкими проливами на местах тектонических разломов. Многочисленные дремлющие вулканы выпускали клубы пепла, которые закрывали солнечный свет, и периодически грозили погубить всё живое — и давали при этом жизнь каждому растению и животному, и человеку на Ла-Вее. Почвы потрясающей плодородности — вот что было главным богатством этого мира. А еще — руды металлов, строительный камень, самоцветы. Однако расплатой за использование всего этого изобилия была постоянная угроза смерти. Подземные толчки, падающий с небес вулканический туф и пепел, прорывы гейзеров — в такой обстановке волей-неволей станешь фаталистом.

Сью слыхал, что на одном из вулканических островов земли в сходных условиях вызрело самое мощное и легендарное преступное сообщество в мире — мафия. Только мафия изначально вроде как была устроена как организация взаимопомощи. И на Ла-Вее вместо семейных кланов власть взяли культисты.

Безразличие к смерти, наличие возможности быстро обогатиться и обеспечить себя всеми благами в одиночку, просто покопавшись в земле и продав контрабандистам два-три самоцвета создали благоприятные условия для расцвета сатанизма.

«Благословен тот, кто разбрасывает врагов своих, ибо они сделают из него героя. Проклят тот, кто творит благо глумящимся над ним, ибо будет презираем… Прокляты покорные и смиренные праведники, ибо они будут раздавлены парнокопытными. Как ни стучите в дверь — не отворится вам, поэтому выбивайте дверь сами… „Возлюби врагов своих и твори благо тем, кто ненавидит и злоупотребляет тобою“, — разве не есть сие презренная философия льстивого пса, который катается на спине, когда его бьют? Так ненавидь же врага своего от всей души и всего сердца, и если кто-нибудь ударит тебя по щеке — дай ему как следует по другой… Да будут прокляты кроткие, ибо они наследуют угнетение… Да будут блаженны сильные, ибо они будут владеть землёй» — темные проповедники распространяли свой яд год за годом, от человека к человеку.

Желать всего и сразу — это ведь так естественно! Особенно в мире, который может дать тебе многое и тут же убить. Живи здесь и сейчас! Бог слаб, люди — ничтожны, твои друзья и близкие не стоят того, чтобы ущемлять себя ради них. Пойди и возьми то, что считаешь нужным! Поступай с другими так, как тебе хочется! Ах, им не нравится? Главное — нравится тебе. Это и есть свобода.

Не объединенные единым государством, провинции Ла-Вея сразу не обратили внимание на рост числа сексуальных преступлений, расстрелов в школах, грабежей и убийств. А когда поняли что это — не случайность и не статистическая погрешность — бить тревогу не стали. Львиная доля тех, кто мог бы противостоять новой реальности сами стояли у ее истоков.

Наивные глупцы, мечтавшие обрести свободу, забыли о том, что есть те, кто и так свободен — и делиться этой привилегией не намерены. Зачем обладающим возможностями ограничивать себя ради жалких червей? Поддавшиеся соблазну высшие офицеры, воротилы бизнеса, чиновники и их окружение объявили себя сторонниками культа ровно в тот момент, когда толпы ла-вейцев вышли на улицы крупных городов, размахивая черными знаменами с намалеванными пентаграммами, требуя перемен! Свободы требовали они. Свободы торговли, отношений, продаж оружия, употребления веществ, перемещения людей по планете и за ее пределы — вот чего хотели горе-революционеры. Каждый имеет право реализовать себя! Каждый понимал свободу по-своему — но всем ее хотелось, очень-очень сильно. Снять со своих плечей тяжкий груз и переложить его! Неважно куда!