Щенята нашлись в трюме, вместе со своим опекуном. Лес опрокинул пустой контейнер, притащил туда драный костюм Лариус, и теперь увлечённо надевал на питомцев намордники. Щенята так же увлечённо пускали его труды клочками по углам контейнера.

Вздохнув и покачав головой, Рик сел на ближайшую горизонтальную поверхность на нужном ему уровне и, посмотрев на ближайшего щенка, с интересом стал наблюдать за действом.

Бока малышей были круглыми — их уже накормили до отвала. Попытки стянуть им челюсти щенята встречали рычанием и визгом, но укусить Леса не пробовали, ограничиваясь его изделиями. Но на нового человека дружно зарычали, оскалив тонкие, как иголки, молочные клыки.

— Цыц! — Лес слегка дёрнул их за уши.

Рик усмехнулся, поймав себя на мысли, что только что чуть не припугнул щенят ментально. Такое баловство было вполне в его духе, но неуместно в данном случае. Он решил посмотреть ещё немного: полезно было узнать, справится Лес с такой задачей или нет.

Детёныши обиженно взвизгнули, поджали короткие хвосты. Один сел на задние лапы и взвыл, изливая негодование.

— Вот так, молодцы, — Лес бесстрашно почесал щенячьи уши и начал примерку очередного намордника — на этот раз из обрезков обшивочного пластика. Пока он сражался с одним щенком, второй удрал в дальний угол контейнера.

— Любую ткань, кожу они рвут когтями, — Лес словно продолжил недавно начатый разговор. — Не могут содрать у себя — сдирают друг другу. На удивление смышлёные создания.

— Чем создание смышлёней, тем оно опаснее, — поведал Рик всем известную правду, — обшивочный пластик износостойкий, но слабый на разрыв.

— Шай пробует сделать что-нибудь из металла, — Лес затянул крепление, выпустил щенка. Тот немедленно подтвердил правоту капитана — рывка когтями пластик не выдержал. Щенок сел, нахально вывалив язык и с подозрительно знакомым выражением глядя на людей.

— Вторая ошибка, нельзя было откармливать их до пуза, — Рик улыбался, — на голодный желудок они лучше бы обучались.

— Их кормят родители, — сквозь чёлку с тем же выражением блеснули фиолетовые глаза. — Они перестали меня кусать.

— Ты не их родитель и не их друг, ты их хозяин, — ровным тоном произнёс капитан, — или они станут твоими хозяевами. Других вариантов тут нет. Оставь дружбу для сериалов.

Лес промолчал, глядя на него, словно видел впервые. Потом кивнул.

— Я запомню.

И занялся щенками, словно в трюме больше никого не было.

Спустя несколько часов Рик вышел из мастерской с новым бластером в руке, который он небрежно крутил в руке, задумчиво изучая взглядом мерцающие панели энерговодов. Лететь до Ботавуи предстояло ещё долго, и занять это время было как-то нужно. Собирать второй клинок — баловство и ненужная показуха, бластер он тоже собрал и теперь испытывал нехватку в запчастях. Впрочем, пока ещё необстрелянный инструмент влияния по техническим характеристикам должен был быть весьма и весьма неплох. Можно было отправиться в импровизированный лазарет и познакомиться с котом, но если бы тот пришёл в себя, Шер бы сообщила.

Решив в итоге узнать, как дела у арконки, Рик отправился в её каюту.

Шай сидела на полу, занимаясь странным делом — что-то вырезала из куска ветки. Сделанный из обрезка металла тонкий резец мелькал в длинных пальцах.

— Чем занимаешься? — Рик привычно уселся на ближайший предмет, который был способен его выдержать.

— Бус попросил сделать простой станок, — пояснила арконка. — Лариус принесла для него ветку.

— Станок для чего?

— Шерсть, — пояснила Шай, не прекращая работы. — Бус хочет научиться искусству своего народа.

— Любопытное решение, — Рик поставил галочку на предмет того, что кушибанин хочет изучить свои корни, и убрал в ящик до поры до времени, — как у тебя идут дела?

— У нас всё хорошо, — на треугольном лице арконки появилось подобие улыбки. — У нас есть клан и есть дело.

— Хорошо, — Рик кивнул, помедлил и добавил: — Как идёт создание намордников для зверят?

— Мы думаем, им не нужны пока намордники, — Шай качнула головой. — Щенята будут быстро расти. Лучше дать им то, что можно грызть, чтобы зубы были заняты.

— Если парень не сможет вымуштровать их, то лучше им с детства привыкать к наморднику, — спокойно заметил капитан.

— Мы пока ничего не знаем о них, — арконка подняла на него взгляд. Золотистый цвет стал бледнее. — Может быть, так, а может, и нет. Лес не хочет здесь оставаться.

— Это его право, — Рик пожал плечами, — я никого не держу в команде насильно.

«Интересно, это после разговора со мной или какие-то другие обстоятельства?»

— Он думает, — арконка вернулась к своему занятию, — ты считаешь себя хозяином для экипажа. Он не хочет быть с хозяином.

Мелкие стружки падали на аккуратно разложенный кусок упаковки.

— А как считаешь ты? — Рик улыбнулся, наблюдая за работой арконки.

— Мы думаем — он такой же щенок, — отозвалась Шай. — Не терпит намордник. Но готов идти рядом, если не принуждают.

— Он разумен, Шай, — Рик покачал головой, — сравнение с его питомцами неуместно. Что до остального…

Усмешка на мгновение исказила его лицо.

— Я не собираюсь его воспитывать. И не могу позволить идти рядом тому, кто может попытаться ударить, — он вновь покачал головой, — поэтому держать его не буду. Если его кто-нибудь надоумит остаться… Будем разбираться. А так — его никто не держит. Он волен идти туда, куда хочет. И тогда, когда хочет. Если это не мешает остальным.

Он поднялся, одёрнув складки на куртке.

— Я чего зашёл… когда закончишь, я на третьем уровне начинаю разборку центра связи, мне понадобится помощник, — закончил он и исчез за переборкой.

— …а пока пусть спит, — договорила Шерги, оставляя за порогом своего неспящего коллегу. Они опять "сработались". Неспящие в медблоке… Оптимизм был уже не осторожный. Враг отступал по всем фронтам. Как там описывал течение болезни её собрат по академии? "Инфекция на выходе?" Шер улыбнулась. Хаттова, как они считали, учёба в Академии теперь вспоминалась с такой нежной ностальгией. Но работа на капитана Монро не шла ни в какое сравнение ни с чем…

Она вскинула голову и независимой походкой, заложив руки в карманы, пошла к лифту. Кто не находился в вынужденном положении хотя бы час, тот не поймёт, какое это наслаждение — распрямиться… Большее — только вытянуться на постели, пусть и не на три полнометражных метра, как охотник… Вот она этим сейчас и займётся.

Кабина открылась, выпуская её на свободу, но Шер остановилась, сделав два шага. В правом кармане пальцы наткнулись на что-то, отличное от инъекторов." Ах, да — это та самая причудливая фигурка из пластика, оставленная Ником в рубке, — вспомнила Шер. — Ещё одна, сделанная его руками, которую…"

И вот тут в голове стало горячо-горячо…

…гул голосов, медленно перетекающий из одного конца зала в другой… восхищённый шёпот над головой, имя художника, повторяемое почти благоговейно, сам он, на несколько мгновений остановившийся, разговаривая, рядом с ней… его длинные тонкие пальцы перед её глазами…Руки, которые творили мир этих картин…

Это же руки её Ника!

Выставочный зал поблёк и распался на атомы. Шер стояла на средней палубе, медленно приходя в себя. Тамир Мартье был тоже высокий… Впрочем, ей он и не мог не показаться высоким. И это слишком невероятно… Мало ли похожих рук, жестов, фигур, наконец… Она могла легко перепутать, забыть. Нет-нет! Шер попробовала рассмеяться и выкинуть из головы свои "доказательства", сознавая всю их нелепость.

«Ник — Тамир Мартье? Я сошла с ума! Тот художник, как это ни горько, погиб при нападении пиратов… Или не погиб?!»

Шер открыла свою каюту, вошла и опустилась на койку. Штурмана не было. То ли уже, то ли ещё. А что бы она у него спросила? "Мой хороший, а не ты ли, тот самый Тамир Мартье? Правда, его убили, и внешне — никакого сходства, но, кажется, у тебя его руки!" Потрясающе.