"Было бы логично использовать боло на противнике, ведь я не знаю его особенностей", — подумал тогорианец. Левая его рука была немного снаружи и служила приманкой, а правая ухватилась за рукоятку родного тесака. Значит, метать нужно левой…

"Опасно, хатт их забери. Впрочем, дома было не проще".

Сейчас охотник набросится на жертву. А жертва ответит целесообразно.

Внешне куча даже не пошевелилась, но уши хищника шорох уловили бы. Запаха здесь ощутить было невозможно.

Противник из воды не показывался. Линии следа их движения стремительно приближались, картинка с глаз Дараса становилась все плачевнее для Мррухса.

Расчёт на то, что они покажутся из воды перед атакой, стремительно лопался, как мыльный пузырь — противник был лучше приспособлен к воде, и мог атаковать из неё, в отличие от тогорианца. А значит, жертва так и осталась жертвой — оценить противника перед его непосредственной атакой не представлялось возможным. Единственно верное решение — отступить на такую позицию, на которой врагу придётся показаться из воды. Но такую позицию ещё нужно найти, а для этого нужно было исследовать тщательнейшим образом дно этого места, что было по сути своей невозможно. Банально не хватило бы времени. Впрочем, всё же такое место было — Мрр шел сюда по сухому, не ступая в воду, чтобы не привлечь внимания, и сейчас эти самые места — самая лучшая позиция.

А значит, надо давать дёру. Сейчас, не дожидаясь атаки противника. Линия на воде уже была близко.

Мррухс совершил серьёзную ошибку: болото и выбранное им для засады место сильно ограничивали ему подвижность, в то время как невидимые охотники, приспособленные к местным условиям, никаких проблем не испытывали.

Одно длинное, гибкое, мускулистое тело, покрытое иглами, вылетело из воды, метя в спину нарушителю границ. Второе под водой таким же стремительным броском ударило по ногам. Возможностей для борьбы у тогорианина оставалось немного…

Но, даже несмотря на свой прокол, тогорианец всегда остаётся тогорианцем. хотя бы в плане того, что подарила ему эволюция. А дала она ему рефлексы кошки и разум.

Прямо из укрытия он рванул настолько дальним прыжком, насколько это было возможно, одновременно выхватывая клинок и закручивая тело вправо, нанося удар назад в воздух сразу, как только клинок вылетел из ножен. Левая рука, теперь уже не игравшая роли приманки, одновременно с правой рванула к боло.

Он должен успеть.

Он пока ещё хочет жить.

Промахнувшийся хищник рассерженно зашипел и бросился вдогонку — ему не потребовалось много времени, чтобы сгруппироваться для нового броска. Второй изогнулся в воде, выставляя хвост, и длинное жало метнулось следом за добычей.

Приземлившегося Мррухса ждал третий загонщик — из груды гниющей листвы злорадно зашипела, открываясь, клыкастая пасть…

Успел. Рефлексы не подвели — Мррухс всё делал рефлекторно и быстро. Однако противник так просто сдаваться не собирался и продолжил атаку. Но теперь это был открытый бой, и тогорианцу было что противопоставить своим убийцам.

На Тогории есть тысячи разных типов обучения охотника. Но все они сводятся к одному — жёсткой практике и школе жизни.

Противник атакует жалом? Значит, у него сильный яд, и он рассчитывает на лёгкую победу. Но! Он не знает всей силы истинного сына Тогории. Мррухс прекрасно выучил всё, что нужно знать охотнику, и выучил невероятно тщательно. Сразу после приземления гибкое тело закрутилось в пируэте вправо, защищая спину клинком и выходя на другую позицию. На выходе из пируэта, "зарядив" удар прокрутом за спиной, Мррухс сокрушительным ударом сверху вниз поразил то место, где должен был оказаться хвост врага после провала атаки.

А следом шаг назад и боевая стойка в обороне.

Надо же жить как-то.

Спукамас спрятался в листве дерева. Ему там безопаснее было.

Нож скользнул по колючему хвосту, тут же отдёрнутому в сторону. Третий хищник не стал ждать, пока добыча остановится, и прыгнул одновременно с нанесённым его собрату ударом.

Массивное шестиметровое тело ударило Мррухса в бок, сбивая с ног. Спустя мгновение над ним шипели уже три клыкастых пасти. Гибель казалась неизбежной… но хищники вдруг замерли, словно к чему-то прислушиваясь, и метнулись прочь, скрывшись в подлеске.

В то же мгновение по напряжённым нервам фелиноида ударила паника. Страх, животный ужас, накатившие удушливой, лишающей рассудка волной, требовали бежать, спасаться, немедленно, сейчас…

"Проиграл".

Род Мррухса был родом охотников и уходил в далёкие глубины прошлого. И в нём была одна древняя мудрость. Её называли "правилом смерти".

Отец рассказал её Мррухсу, когда тот впервые убил действительно смертельного хищника:

— В далёком прошлом эта планета была, судя по рассказам предков, ещё более опасной. Тогда наши предки сражались с тварями, по сравнению с которыми нынешние опасности — просто детская чепуха. И они всегда говорили — судьба каждого охотника состоит в смерти в бою. Не стоит умирать от старости, задыхаясь собственной бесполезностью. Поэтому до самой своей смерти они выходили на охоту, и умирая, не страшились этого. Нет бесчестия в том, чтобы проиграть бой. Оно есть лишь в том, чтобы избежать его из чувства страха.

Слова эти были неписаны и, возможно, тысячу раз менялись. Оставался неизменным лишь смысл — нет страха в смерти. Есть лишь страх смерти, и его нужно подавить.

Поэтому, увидев перед собой три оскаленные пасти своих противников, тогорианец лишь улыбнулся. Искренне улыбнулся, вспоминая, насколько достойную жизнь он прожил. Вспоминая самые счастливые свои минуты, и сожалея, что не смог продолжить свой род. Он был готов умереть. Он проиграл свой бой.

Но этому не суждено было случиться: хищники неожиданно быстро покинули поле боя, оставив побеждённого нетронутым.

"Странно".

Мысли о своей смерти как-то разом отошли в сторону…

Их заполнил страх. Лишающий рассудка, он накатил подобно цунами на голову Мррухса, заставив резко согнуться, поджать ноги и ухватить собственную голову. "Нужно бежать, проваливать, скрыться отсюда, причём как можно быстрее", — шептал страх, поглощая сознание тогорианца.

Но зачем? Что случилось? Откуда это? Мысли метались в беспорядочном хороводе ужаса, смятения и паники. Но среди них нет-нет, да проскальзывало недоумение. Что происходит?

"Я не должен бояться, — шепнул кто-то внутри Мррухса. — Страх — это слабость. Я не слаб…"

А ведь он прав! Тогорианец разогнулся, попытавшись разжать одеревеневшие ноги, и упал на колени. Тело не слушалось его, совершенно не слушалось. Но и он не сдавался. Лучшим решением было бы порезать себя, чтобы боль отрезвила, но здесь запах крови, исходящий от тебя, означал смерть.

Но отрезвить себя было необходимо, нужно было что-то сделать. И этим чем-то стал массивный кулак, который врезался плашмя в грудь тогорианца. Его же кулак.

Одновременно он попытался встать с колен.

Это помогло: воля, направляемая разумом, помогла справиться с приступом страха. Хуже пришлось спукамасу — существо, объятое ужасом, бросилось бежать, не разбирая дороги, и забилось в первое попавшееся дупло.

Животное оказалось менее стойким к ужасу. Впрочем, неудивительно — ведь у животных страх — это всего лишь страх, опасение за свою жизнь, без прикрас. И Дарас сейчас поступил так, как и должен был.

"Пусть прячется", — подумал было Мррухс. Но… Глаза не помешают.

"Успокойся", — сказал полушёпотом тогорианец, обращаясь к спукамасу. Должен услышать.

Одновременно он успокаивал себя.

Ужас отступал медленно. Спутник Мррухса не сразу, но все же решился покинуть своё укрытие. Спустя некоторое время он оказался где-то над головой тогоринца, передавая увиденное: примерно в той же стороне, куда приземлился человек в броне, сейчас садился челнок.