В голове щёлкнул тумблер, мимолётом прокрутив информацию о том, что Шер практически не отходила от своего пациента, а ещё всё то, что он узнал о жизни парня до встречи с ним на станции. Выходило… Глупо.

— Тааааак… — и всё сводилось к одной банальной фразе, которую Рик только и мог сказать. Сорвав с ветки плод, он, вздохнув, надкусил его и, прожевав, произнёс: — Дурак ты, юноша.

— Дурак так дурак, — Лес снова дёрнул плечом. — Но лучше уж я буду живым дураком, а у Шер все будет в порядке. Это тоже — принятие ответственности. Пусть и не в том виде, к которому ты, может быть, привык.

— Дурак ты, потому что опыта нету, — пояснил Рик, — что в жизни видел? Интернат? Агрессию, соперничество. А как проявили заботу, открыто и безвозмездно, сразу влюбился. Она тебя на десять лет старше. И она тебя тоже любит. Как и меня. Как братьев. По-настоящему она любит только Ника. И тот бы должен это всё понимать, да… Мало кто может управлять сильными эмоциями. Хотя… Ты всё равно это пусть и услышишь, но понять не сможешь. Дак вот. К чему я клоню. Пройдёт немного времени, год. Может быть десять. Для тебя это не срок. И ты поймёшь, почему я так тебя назвал. Может быть, встретишь настоящую любовь. Я не знаю, я не предсказатель, обратись за этим к шаманам.

Он замолчал на пару секунд, разделываясь со сливой.

— Я же… Дал тебе информацию для размышлений. Сказал тебе, что ты делаешь не так, с моей точки зрения. Ты знаешь, на что можешь рассчитывать у меня на борту. Какой бы выбор ты ни сделал, какое бы решение ты ни принял, оно будет верным. Потому что будет твоим. Прошу я тебя только об одном, — парень вздохнул. — Если Шер или Дэй спросят, почему, скажи, что нашёл тут хорошее место, решил остаться. Не неси эту фигню про ответственность, смерть и совесть. Ни к чему это.

— Сдурел? — Лес снова перестал жевать. — Если я дольше вас живу — для меня время по-другому, что ли, идёт? Или отношения с людьми иначе воспринимаются? Год, десять… И день, и час значение имеют. Или я, по-твоему, за то время, что в большом мире живу, женщин не видел, и все меня только били и пинали? Мне вообще у вас влюбляться нельзя! Ни в кого — ни в Шер, ни в Вэйми, ни в забрака лысого! Потому что кровь передаётся только по женской линии. Влюбись я тут, женись — мои дети будут людьми. Смотреть, как старятся и умирают жена, потом дети и внуки — офигеть радость от такой любви… А с женщинами я вообще объясняться не собираюсь. Им что ни скажи — поймут всё по-своему, и будешь кругом дураком. Так что я лучше буду невоспитанным и неблагодарным нахалом. Как сегодня с Дэй. Очень хотела знать, за что меня убить хотели…

— За что-то подобное и хотели, я думаю, — Рик уничтожал ещё один плод, — за несдержанность. И, судя по твоему поведению, тебя именно что били и пинали. Иначе бы ты не огрызался по поводу и без.

Лес пожал плечами.

— Говорю же, любите вы выводы делать… Знаешь, что один из моих наставников любил повторять? Сделать вывод и потом пинками подгонять под него действительность — признак отсутствия жизненного опыта. Опыт сначала наблюдает за действительностью — и только потом делает выводы. У меня опыта мало. Но у меня было за чем понаблюдать. И выводы я делал, исходя из наблюдений.

— Знаешь, что такое двухмерное пространство?

— Меня учили стереометрии, — подросток выплюнул косточку.

— А теперь представь, что кто-то родом оттуда наблюдает за нашим миром. Представь, каких выводов он наделает, исходя из своих наблюдений, — пояснил Рик, — то, что ты принимаешь за мои выводы, всего лишь сарказм, ирония. Для вывода у меня недостаточно информации. А тебе… Нужен напарник, который сможет помочь перевести некоторые твои наблюдения.

— Хорошо, — Лес подтянулся повыше в развилке, перебираясь к ещё не общипанным веткам. — Допустим. Тогда скажи мне — с твоей трёхмерной позиции — ты своему штурману хоть раз в глаза смотрел по-настоящему? И не тогда, когда он тебе о вахте отчёт даёт, а когда он собирается размазать тебя по стенке?

Рик задумался, вспомнил Нар-Шаддаа, потом отмотал обратно.

— Нет. Но я знаю, что ты мог там увидеть, — спокойно отозвался Рик, — У человека довольно тёмное прошлое, это сказывается. Но при чем тут Ник? Вроде бы мы всё обсудили касательно экипажа. Ты решил остаться. Я уважаю твоё решение. Просто говорю тебе, чтобы ты нашёл напарника. Будет легче.

— Я над этим подумаю, — кивнул подросток. — Может быть, будет легче. Может быть, наоборот. А насчёт Ника… Никогда не давай ему повода даже на мгновение подумать, что ты можешь встать между ним и Шер. Даже случайно. Потому что дальше или тебе понадобится новый штурман, или экипажу. Потому что капитан у него сменится. Это так, совет с позиции двухмерного сопляка.

— Лес, — Рик улыбнулся, — кто тебе сказал, что ты сопляк?

— Не ты, — с независимым видом отозвался подросток, сшибая косточкой привлечённую сладким запахом осу. — Но у вас тут, в трёхмерном пространстве, почему-то часто считается, что мои ровесники — сопляки, и ничего умного по определению сказать не могут.

— Да нет, как раз могут, — вздохнул Рик, разорвав сливу. — Вот только гормоны у твоих ровесников играют так, что это практически незаметно. А незаметное с высокой башни увидеть сложно.

— Если бы дело было только в гормонах, я бы уже давно изыскивал способ убрать Ника с дороги и не выдать при этом своих намерений, — фыркнул Лес. — И плевать бы я тогда хотел на чувства Шер — мне бы своих хватило с избытком. И уж всяко не стал бы уходить оттуда, где есть возможность хотя бы видеть… Впрочем, это уже лирика.

— Вечно ты всё воспринимаешь лично и переоцениваешь свои силы, — Рик отправил в рот одну половинку сливы, — и в абсолют всё возводишь. Всегда не только гормоны. Но… Они есть. Эта же твоя влюблённость, к примеру. И это именно влюблённость. Иначе таких слов я бы от тебя не услышал.

Лес вдумчиво обгрыз ещё одну сливу, сунул несколько штук в карман рубашки и повис на руках. Спустя секунду он уже стоял на земле.

— Не буду отнимать время, — долетело снизу. — Удачи.

В это же время послышался сигнал вызова с незнакомого номера.

— Слушаю, — Рик покачал головой глядя на удаляющегося Леса.

— Мистер Монро, — послышался женский голос, — операция прошла успешно. Пациентку заберёте, или нам разместить ее в палате?

— Как она себя чувствует?

Короткая пауза сменилась знакомым голосом Вэйми.

— Всё хорошо, Рик.

Голос слегка дрожал.

— Я сейчас подойду, — бросил парень, слезая с дерева и направляясь в сторону медицинского комплекса.

В медблоке было тихо. У поста в кресле сидела Вэйми, то и дело поднося руку к затылку и тут же отдёргивая её. Врач заполняла карту, при появлении Рика она отложила деку в сторону и подняла голову.

— Присаживайтесь, мистер Монро, — она указала на свободное кресло. — Как я уже сказала, операция прошла успешно, прогноз — исключительно благоприятный, всё, что потребуется — это обрабатывать швы пару дней, для очистки совести. Бакта-пластырь стимулирует заживление, через несколько дней Вэйми вообще забудет, что у неё там что-то было.

— Боюсь, что последнее маловероятно, — покачал головой Рик. — Вы можете написать процедуру ухода за швами? Думаю, что постоянное нахождение в больнице излишне.

— Всё очень просто, — ответила врач. — Снимаете пластырь, наносите антисептический спрей, затем — жидкий бакта-пластырь, тоже спреем. И всё. Организм молодой, сильный, не думаю, что могут быть какие-то осложнения. По крайней мере, по части физического здоровья. Швы рассосутся сами через два дня.

— Хорошо, — Рик кивнул в знак благодарности за информацию, подошёл к летанке и присел на корточки, чтобы оказаться с девушкой на одном уровне, — ты как?

Глаза у тви'лекки были покрасневшими — она недавно плакала. Но Рику улыбнулась.

— Всё в порядке, — повторила она. — Я даже ничего и не почувствовала почти. Только немного щипало, когда зашивали.