Сейчас в его взгляде не было и тени холода.

— Спасибо, Ник, — лучистый взгляд Шер коснулся лица пилота и на несколько мгновений замер на нем. — Ну, и вы… Тоже обращайтесь, если что-то… — и девушка быстро шагнула к своей каюте, пока ей не пришла в голову какая-нибудь, причина, чтобы задержаться.

Несколько секунд пилот смотрел ей вслед, разрываясь между заданием и желанием шагнуть следом, потом резко отвернулся и направился выполнять указания капитана.

Когда их покинули, Рик посмотрел на Вэйми и виновато улыбнулся.

— Извини, я забыл, как ты относишься к бластерам, — произнёс он.

Лекку неуверенно шевельнулись. Пытать и мучить за прикосновение к оружию её вроде бы никто не собирался. Более того, перед ней извинились — дело уже совершенно немыслимое. Как на это реагировать, летанка не знала, и на всякий случай напомнила о своей провинности:

— Я ушла из кокпита без разрешения… Мне показалось, с тобой что-то случилось, судя по звукам из каюты…

— Любопытство не порок, — он, задумавшись, всё же решил закончить фразу, — но свинство порядочное. Порой. Ничего страшного, звуки действительно были… Неожиданными.

Вэйми молча кивнула, принимая и это отпущение своих грехов.

— Тебе что-нибудь нужно? — осторожно спросила она.

— Ага, но тебе за это врач голову открутит, так что для начала положи ракетницу на место.

Та осталась лежать на столике, возле стула.

Чуть помедлив, девушка кивнула, осторожно взяла сигналку со стола и выскользнула за дверь.

Вэйми вернулась спустя примерно десять минут. Заглянула в каюту, увидела дремлющего капитана, и тихо прокралась к креслу, куда забралась с ногами, свернувшись калачиком, прикрывшись лекку, и подняв воротничок курточки. Она пыталась читать, но взгляд, бегающий по строчкам текста, был рассеянным.

Рик очнулся сразу, как летанка зашла в комнату, но полностью прийти в себя из полудрёмы вышло не сразу.

— С тобой все хорошо? — тихо произнёс он.

Лекку дрогнули, приподнимаясь, точно настороженные щенячьи ушки. Вэйми подняла на него взгляд.

— Наверное, — неуверенно ответила она. — Я себя странно чувствую. Но не могу сказать, что мне плохо.

Рик с удивлением посмотрел на девушку.

— Опиши, — после паузы попросил он.

Вэйми замялась. Видно было, что она с трудом подбирает слова, чтобы рассказать о том, что ей и самой не до конца понятно.

— Ну, передо мной никто никогда не извинялся, — сказала она наконец с таким выражением, как будто ей нужно было убедить капитана в том, что она действительно видела летающую банту. — Я сегодня убежала из рубки, брала оружие, а ты извиняешься, как будто это ты виноват, а не я.

— Виновник инцидента всё же я, — Рик улыбнулся, — к чему тебя ругать за, в общих чертах, верную модель поведения? Вот только почему тебя в мою каюту понесло? Осталась бы в спаскапсуле. Там безопаснее.

Круглые глаза стали удивлёнными.

— Но ты же сам велел мне заботиться о самоцвете, — тихо напомнила она. — Он здесь, в каюте. А капсулу легче открыть… наверное… Я не думала об этом, — созналась девушка. — Мне было очень страшно.

— Немудрено, — он взял в руки бластер. От вколотого Шер в голове стало настолько ясно, что он мог вспомнить номер и сечение провода, ведущего к осветительным приборам в его каюте, — без подготовки, без каких-либо навыков. Я бы тоже испугался. Я бы в ужасе был. Ну… Правда тебе будет нужно извинится, чуть позже. Перед Бусом. Наорала ты на него всё же зря.

В это время он неспешно отстёгивал энергоячейку и газовый картридж от бластера.

— Я извинюсь, — тут же отозвалась Вэйми с явным облегчением. Хоть что-то в её перевёрнутой за последние сутки с ног на голову картине мира обрело какую-то определённость. Рабыня, безнаказанно орущая на свободного — это покруче летающей банты. Извинение — не то наказание, перед которым стоит задумываться, а то ещё передумают, чего доброго… За движениями Рика она следила с опасливым любопытством. У неё на глазах страшный предмет, за прикосновение к которому ей всю её сознательную жизнь грозили мучениями, превращался в набор деталей.

— Вот и славно, — он положил основу бластера перед девушкой. — Мне тут пришла в голову одна мысль. Вот скажи, взять ракетницу не страшно и не опасно? Почему?

— Страшно, — мотнула головой девушка. — Но мне тогда думать некогда было. Я вспомнила, что в спаскомплекте что-нибудь должно быть, и побежала… Думала, это пистолет — похож ведь… А как стреляют — я видела… у других. Но потом этот седой сказал, что не оружие, значит, бояться стало нечего.

— Не оружие, — Рик согласился, — а того, седого, зовут Ник. Полностью то ли Николас, то ли Николаус, не помню.

После он опять взял в руки бластер.

— Дак вот. Оружие. Как ты думаешь, в этой комнате оружие есть? — он с нескрываемым интересом посмотрел на девушку.

— Конечно, есть, — уверенно отозвалась летанка, указывая на его руки.

— Для тебя да, для меня, — он не удержался сделать паузу, — нет. Оружием любой предмет делаем мы сами, любой. Когда начинаем использовать его… В специфичных целях. Бластер для меня — инструмент воздействия, защиты. Так же как ракетница — инструмент для подачи сигнала. Я могу использовать обе вещи как оружие, но от этого они оружием не станут.

Он вновь посмотрел на девушку, ожидая, какую реакцию вызовет у неё эта лекция.

Тви'лекка замотала головой.

— Но бластер не перестанет быть оружием, если ты начнёшь забивать им гвозди! — воскликнула она. — Из него можно стрелять, из него можно убить — значит, это оружие! Он создан, чтобы из него убивали!

Девушка осеклась, осознав, что спорит с собственным хозяином.

— Заблуждение, — он улыбнулся, — он создан для защиты. Из него не обязательно убивать. К тому, же ты схватила ракетницу, чтобы защититься. А не что бы перестрелять команду одним зарядом.

— Я надеялась, они не станут вскрывать дверь, и мне не придётся стрелять, — лекку виновато поникли. — Но я все равно не понимаю, почему оружие — это не оружие.

— Бластер — не оружие, пока ты соблюдаешь ряд правил, — он положил его перед девушкой, — но все сводится к одному: не стрелять в тех, кто этого не заслуживает.

Вэйми непроизвольно обхватила себя лекку, но отодвинуться было некуда.

— А как ты узнаешь, кто заслуживает? — спросила она.

— По-разному, — Рик задумался, — если на меня навести ствол, то автоматически попадаешь в неприятную категорию. Если кто-то за счёт своей силы пытается делать что-то, скажем, аморальное с другими людьми, то это тоже повод для лишней дырки. А какой-нибудь уличный воришка заслуживает только хорошей трёпки. Или стан-выстрела, если украл что-то важное.

— Но как ты узнаешь, кто прав, если при тебе стреляют друг в друга те, кто тебе незнаком? — продолжала допытываться девушка.

— Есть правило, — он стал серьёзен, — двое дерутся — третий не лезь.

— Но ты только что сказал, что попытка что-то сделать силой с другими — это повод… — теперь Вэйми смотрела с непониманием.

— Недавно трое хулиганов под кайфом попытались ограбить вагон метро, несколько вполне мирных граждан оказались под прицелом бластеров. Мне пришлось вмешаться. Бластер, кстати, оттуда, — он остановился, давая девушке осознать сказанное им, — а если бы я шёл по улице и увидел перестрелку… Я бы прошёл мимо. Никогда не знаешь, что послужило её началом.

Вэйми подтянула коленки к подбородку, обхватила их руками.

— Так сложно… — пожаловалась она. — И ты хочешь, чтобы я этому училась?

— Хочу, — он кивнул, — я хочу, чтобы ты могла постоять за себя. И… Не хочу, чтобы ты начала мстить всем, кто всю жизнь держал тебя в клетке.

— А это обязательно — стоять за себя? — снова спросила летанка. — На Нар-Шаддаа по-другому, наверное, не бывает… Но ты сказал, прочитать про мою расу… Там не говорится, что надо обязательно уметь обращаться с оружием.