Шер кивнула, крутя в руках биоанализатор.

— Я поняла, кэп. Спокойных вам танцев… И не задерживайтесь, пожалуйста, — она подняла на него взволнованные глаза. — У меня к вам ещё много вопросов, которые нужно решить в ближайшее время.

— Ахха, решим их, когда я вернусь, — подняться со стула и дойти до двери не составило большого труда, но перед тем, как окончательно покинуть пристанище доктора, он обернулся. — Шер, давай уже перейдём на «ты».

— Давай, Рик, — улыбнулась док. — .Меня слишком хорошо вышколили в Имперской армии на этот счёт, но я постараюсь… И будьте с Джетом предельно осторожны… в танцах, — попросила она и не опускала взгляда, пока дверь совсем не закрылась за капитаном.

Шер закрыла медкит и закинула его на плечо, наконец-то заметив, что её ноша, по сравнению с первым днём отпуска, стала намного легче. И это нельзя было списать на тренированную дельтовидную мышцу. Медкит требовал пополнения, а лучше — замены. И об этом она поговорит с Риком. Когда всё кончится и кэп вернётся. Она не одарённая, она не может предвидеть, она не может почувствовать опасность, пока та не возникнет перед ней. Поэтому ей остаётся только волноваться за тех, кто ей дорог. Волноваться и верить…

Шер обернулась в сторону коклита.

"Ник…"

Какой диагноз поставил бы биоанализатор этому странному замиранию сердца при одной мысли о нем? В любом случае, это была бы неизлечимая болезнь…

Шер улыбнулась, поднесла к губам ладонь, и совлечённый её дыханием с кончиков пальцев воздушный поцелуй полетел искать седого штурмана.

А док зашагала по коридору в противоположную сторону, к каюте Шай, качая головой и посмеиваясь над собой.

В каюте её встретила негромкая беседа, прервавшаяся при появлении врача, и два вопросительных взгляда. Золотистый для разнообразия Бус замечательно гармонировал с глазами алиенки.

— Всё в порядке? — взволнованно уточнила Шай.

— Всё хорошо, все живы, — Шер даже покраснела, так ей стало стыдно, что она оставила их в неведении, не заглянула даже после того, как тойдарианцу была оказана помощь, — с мистером Карво тоже всё будет хорошо, он поправится, — несколько сбивчиво проговорила она. — А вы как себя чувствуете? — это было произнесено уже заботливым, обычным для Шер тоном.

— Нам лучше, — Шай прикрыла глаза. — Нам не так больно… Когда Бус лежит и делает так… — она на удивление точно воспроизвела урчание кушибанина, — боль уходит. Корабль дрожал. Мы летим?

Она была на удивление разговорчива по сравнению с тем, какой появилась на борту.

— Маневрируем просто, — неопределённо ответила Шер, ставя кресло у койки арконийки. — Да я вижу, Шай, вы просто умница. Вы реагируете намного живее. Бус, отдельное спасибо!

Шер перевела улыбающиеся глаза на старпома:

— Вы разговаривали, а я помешал?

— Я как раз интересовался, как Шай почувствовала движение, — кушибанин шевельнул ушами, поставил одно торчком. — Здесь хорошая компенсация, даже я смог понять, что корабль снялся с места, только… Благодаря своим возможностям. А она утверждает, что услышала.

— Услышала? Но… я ничего такого не заметила, — напряглась Шер. Она не почувствовала, хотя предполагала, что кэпа где-то должны высадить. А Шай услышала? И Бус тоже смог понять…благодаря своим возможностям?

«Тихо, тихо», — сказала она себе, стараясь сохранить спокойствие.

— Шай, а как это у вас получилось? — напряжение в голосе, несмотря на все её старания, оставалось

— Корабль поёт, — алиенка моргнула. — Бус тоже нас не понимает. Корабль поёт. Когда он стоит, он поёт. Когда летит, тоже поёт, по-другому. Мы не знаем, как рассказать.

— Понятно, — совсем растерявшись вздохнула Шерги. — А вы слышите, как поёт что-то ещё? — продолжила она, хватаясь за любую возможность дать себе время.

— Конечно мы слышим, — удивилась Шай. — Всё поёт. Но лучше всего поёт камень. Он отвечает. С ним можно говорить, и он расскажет, о чем спросишь…

Глаза арконки заблестели. Бус стриг ушами воздух, но в разговор не вмешивался.

— Только неживое поёт? А живое? — Шер дотронулась рукой до лба. Она даже боялась спрашивать у Буса, какие возможности. у него… Её взгляд упал на пачку дактила, и она машинально начала раскрывать её. Мысли напряженно теснились в голове. Она видела кровь Шай. Там нет ничего подобного тому, что было в крови Ника и кэпа. Значит, эта чувствительность присуща её виду.

Шер перевела дыхание.

— Вы мне расскажете, Шай, что ответит камень, который я когда-нибудь найду и принесу вам?

— Камень? — арконка оживилась, но тут же разочарованно моргнула. — Один маленький камень может спеть мало и тихо… Только если что-то в нем скрыто, тогда мы услышим, да… Громче всего поют горы…

Золотистые глаза закрылись.

— Она засыпает, — тихо сказал кушибанин.

Шер медленно и осторожно положила упаковку дактила на место.

— Видимо, да, — шёпотом отозвалась она. — Пусть поспит. Это не хуже, чем лечение… Я зайду позже, — со смешанным чувством облегчения и разочарования добавила она тихо. С одной стороны, она сможет собраться с мыслями, с другой — ей хотелось полностью сосредоточиться на работе. А воздействие аппаратными импульсами на структуры головного мозга как раз требовало предельного внимания. Девушка почти дошла до двери, но не смогла удержаться и вопросительно взглянула прямо в зеленовато-жёлтые глаза кушибана.

— Старпом… Вы… — начала она, но оборвала себя. — Хотя нет, ничего…

Было только одно понятное в этом вдруг ставшем непривычным мире, мире одарённых, чувствующих то, что не дано ей, слышащих камень. корабли, Силу… То, что она сама умела чувствовать. Выйдя, она не могла не проверить мистера Карво, но изменений не было. Поэтому ноги сами понесли её в рубку.

В кокпите её встретила темнота, нарушаемая только мерцанием индикаторов. Впереди мягко переливались нитями драгоценных бус ночные секторы Маленького Корусанта.

— Я здесь, — послышался голос Ника из кресла пилота.

— Подкрасться незаметно не получилось, — с улыбкой заключила Шер, появляясь из полумрака за спинкой его кресла. Выбившаяся прядка светлых волос пощекотала щеку штурмана, потому что Шер почти неощутимо коснулась губами его седой, стриженой головы. И отступила, чтобы не мешать.

— Сядь рядом, — попросил Ник, наблюдая, как "Счастливый случай" медленно проплывает между рёбрами остова. — Смотри, как красиво…

Девушка отвела взгляд от Ника, но так и замерла на месте, потрясённая открывшимся зрелищем. Останки корабля, словно хребет какого-то существа, обглоданного временем и стервятниками… в колючем свете звёзд, в мутноватой дымке отражённого света Луны. У неё вырвался еле слышный вздох

— Знаешь, это такая пугающая своей безнадёжностью красота… — тихо сказала она, не отрывая глаз от величественной картины распада.

— Я почему-то сейчас вспомнила одного художника. Наверное, он бы написал такое… Если бы не погиб. Я даже не знаю, как можно создавать такие полотна. Мне всегда казалось, что это за гранью человеческих возможностей…Они переворачивали сознание, — вздохнула она и взглянула на Ника. — Тамир Мартье, ты должен был слышать.

Имя из другой жизни. Которой больше не было. Сгорела… Длинные сухие пальцы неподвижно лежали на панели управления.

— Не думаю, — услышал Ник собственный голос. — Тамир всегда рисовал только природу. Людей. Животных. Звезды и планеты. Но никогда — останки…

Голос был спокойным, словно речь шла о чем-то совсем обыденном. Сидят два человека и беседуют об искусстве. Почему бы и нет?

— Значит, картина увиденная в детстве произвела на меня слишком сильное впечатление, — задумчиво сказала Шер, опускаясь в соседнее кресло. — Мёртвая планета, помнишь? Когда я училась в художественной студии, — улыбнулась она как-то по-особенному печально и мягко. — Я всегда следила за его выставками, очень хотелось увидеть его поближе. Но потом была Академия и война. А он погиб….