Шер послушно нацепила кусок лепёшки на вилку, но до рта не так и не донесла.

— Новое… лицо? У тебя было другое лицо? — то, что последовало потом, слетело с губ помимо её воли. Она не хотела.

— А… руки?..

— Отпечатки? — уточнил Ник. — Отпечатки пальцев у меня теперь тоже другие. Только с генетикой ничего не поделать. Но обычно так глубоко не копают.

Шер смотрела на него, не отрываясь, странно-блестящим взглядом, в котором смешались и боль, и нежность, и надежда. От её порывистого движения тарелка улетела в другой угол стола.

— Хороший мой… Жизнь моя… Мне так жаль… — нежные руки Шер прижали к груди его седую голову

— Ну что ты… — Ник слегка боднул её головой. — Всё в порядке, Шер. Так ты об этом хотела со мной поговорить?

Глаза Шер потухли, она села на место и притянула к себе тарелку. Есть почему-то уже не хотелось, хотя полчаса назад она мечтала об этих лепёшках Дэй.

— И да, и нет… — покачала она головой, попыталась предпринять вторую попытку и подвинула к Нику тарелку. — Давай вместе, а? Понимаешь… — пальцы девушки сцепились в замок до побеления. — Ник, я заснула на час, и мне приснился сон… — Шер наконец выплеснула всё, о чем думала последние дни, всё, что не давало ей покоя — опустевший дом, неизвестность, которая теперь, когда она сама мечтает о детях, стала невыносимой, отказ от неё отца, который дал ей читать дознаватель, работа инженера Каррады над секретным объектом… Даже о том, как звенели на занавеске прозрачные бусинки… О том, что она попросила Леса, даже о том, что хотела незаметно уйти, но… Но она не может… Потому что… И оставаться в неизвестности — не может.

Когда Шер затихла, она обнаружила, что её усадили на колени, обняли и тихонько покачивают, словно ребёнка.

— Шшш… — Ник коснулся губами её волос. — Насколько я знаю нашу кухню, с ними всё должно быть в порядке. Если сами они ни в чём не замешаны, их отправили куда-нибудь на тихую окраинную планетку с небольшим населением. Там удобнее контролировать контакты… А идея со щенятами — она не очень хорошая, Шер… Потому что на той же Ботавуи найдётся очень много толковых специалистов, которые дадут консультацию, и не надо будет тратить огромные деньги на сеанс гиперсвязи. Это будет очень подозрительный контакт, малыш… Его проверят наверняка. На Корусанте их почти гарантированно нет, а чтобы узнать, куда их выслали, придётся наводить справки. И наверняка попасться на этом. Подумай, моя хорошая, стоит ли это всё того риска, которому ты подвергнешь и себя, и их?

Шер зажмурила глаза, уткнувшись лбом в твёрдый волевой подбородок Ника и молчала… Как ей тепло с ним… И отступают все страхи… Разве он может быть Тёмным? И как он близок ей… даже слов таких не найти…

— А если отец всё-таки не отказался от меня? — тихо спросила Шер, теснее прижимаясь к его плечу.

— Для тебя это так важно? — шепнул штурман. — Конечно важно, иначе бы ты не спрашивала… Я не знаю, Шер… Он мог ничего не писать, и отказ — подделка, чтобы сломить твою волю. Он мог написать этот отказ, чтобы защитить твою мать. Он мог написать, потому что ему сказали, что ты действительно совершила предательство, и ему было очень горько и стыдно, что он воспитал такую дочь. Причин могло быть множество, малыш. Но дело не в них…

— Ник, я не предавала Империю! — вскинулась Шер. — И я это знаю. И если Империя уверена в обратном… Ну, что ж… Звёзды с нею… Но кому же верить в тебя, как не самым близким и любимым, скажи Ник?! — её огромные глаза смотрели так, словно именно от него требовали ответа на такой простой, казалось бы, и такой вечный вопрос. — И если они… Это страшно, Ник, — вырвалось у неё. — А доказать, что не предатель, возможности нет никакой, — с горечью докончила она. — Но знаешь, — спустя мгновение, она вновь взглянула на него влажно блестевшими глазами. — Главное, чтобы с ними было все в порядке… Уж лучше бы отказались. Для них самих. А у меня, — глаза её просияли сквозь влажные ресницы нежностью и теплом. — А у меня — есть ты… И я никогда не рискну ни нашим будущим, ни всеми этими ребятами на "Случае".

— В этом и дело, — шепнул штурман. — В этом-то всё дело. В том, чтобы не предавать самого себя, что бы ни думали все остальные о том, кто ты есть. И в том, чтобы быть счастливым, несмотря ни на что. Никто не рожает детей, чтобы они страдали. Детям хотят только счастья… Будешь счастливой — считай, что выполнила волю своих родителей.

— Ник, я тебя так люблю… — и она с улыбкой покачала головой, с какой-то странной болью осознавая, что ей, наверное, не хватит всей жизни, отпущенной им Вселенной, чтобы отдать ему всю свою нежность… Потому что нежность рождается каждую минуту, а минуты, чтобы окружить Ника теплом и любовью — все наперечёт…

— Спасибо тебе, мой хороший… Раз ты можешь жить, ничего не зная о родителях, то и я… смогу, — кончики пальцев касались его лица, словно разглаживали складочку у твёрдого рта. Звёздная Матерь, как она счастлива… Ей, обычной девчонке с Корусанта, Звёзды преподнесли неслыханно щедрый подарок, столкнув их дважды в такой огромной Галактике, чтобы связать воедино…

— Мне так повезло, что я встретила тебя… — прошептала она.

— Когда-нибудь, — тихо пообещал ей штурман. — Когда про нас забудут и думать… Может быть, тогда будет можно что-то узнать. А пока — не стоит, малыш… Ради них самих. И ради того будущего, которое у нас ещё может быть.

Это его" когда-нибудь"- мало, чем отличалось от "никогда". Чтобы про них забыли, должно пройти столько времени, что искать, может быть, будет уже некого… Но она заглушила вздох. Шер чувствовала, как где-то, в глубине его сознания, болит, как незаживающая рана, глубоко запрятанная память о прошлом…

— Знаешь, — лучезарно вспыхнули её глаза. — А меня устраивает и то настоящее, что у нас есть. Ну, за исключением твоих нескончаемых вахт, — добавила она, смеясь, — Что ж, пойдём менять Лариус… А рыбные лепёшки и чай я возьму с собой, хорошо?

Оставшись одна, Дэй вышла из каюты и задумалась, куда направиться: еды на камбузе море, в каюте — тихо, пусто и мысли. Ноги сами принесли Дэй в медблок. Там было тихо. На одной из кушеток дремала Лариус, обняв карабин, кэп и Лес спали, Большой Друг — нет.

— Как вы? — тихо спросила женщина, — можно я посижу с вами?

Уснуть ещё раз (кажется, уже четвёртый) всё не получалось — животное всё-таки почувствовало пробуждение хозяина, начало потихоньку урчать и точить когти, да и организм отчаянно сопротивлялся желанию уснуть. Так что Мррухс продолжал просто лежать, без цели. Перебрал в голове разок азы ориентирования, стороны, пометки, но отбросил — нужно это делать сидя и с датападом.

Поэтому визиту Дэй он был почти рад. Смахнув животное с себя, тогорианец сел, усадил Дараса рядом, погладил разок, чтобы тот не обижался.

— Конечно, присаживайтесь. Я не могу уснуть, так что буду рад компании, — он говорил тихо, спокойно. Руки как-то сами почёсывали животное.

— Я смотрю, животинка не пострадала, — женщина тепло улыбнулась и мотнула головой в сторону кота.

— Они очень живучи. Тем более, он ведь и так жизнью побит, так что глупо было бы поддаваться ещё раз, — спукамас в этот момент повернул голову, перестав любоваться хозяином, и приветливо мяукнул Дэй, пронзительно глядя на неё протезами глаз. — Но и без вашей помощи не обошлось. Спасибо за уход за ним.

— Не за что… Как думаете, он захочет посидеть у меня на коленях ещё раз?

Тогорианец рассмеялся, и без слов взял Дараса на руки, передавая женщине.

— Если он один раз признал кого-то, то будет признавать всегда.

Животное послушно уселось на коленях, и вопросительно посмотрело на Дэй, приветственно мяукнув.

— Посмотрите ему в глаза. Только не старайтесь переглядеть, он может напрячься. Говорят, что лучше моргать, они это воспринимают, как доброжелательность.

— Я попробую, — Дэй улыбнулась и взглянула в глаза кота. — Простите моё любопытство, но… скажите, что вас занесло на Флорн?