Имя старинного заведующего кафедры хирургии, которое она присвоила дроиду, всплыло как-то неожиданно и стихийно. Меддроид невозмутимо поковылял к запасам синтеплоти, попутно роясь в базе данных. Отрытое было воспринято с удовлетворением, если бы это могло быть переведено на человеческие эмоции.

…Шер склонилась над спящим, обрабатывая пораженную область прямым антикоагулянтом.

Попытавшись успокоить девушку, тогорианец отошёл, решив, что все-таки лучше вообще не встревать сейчас, и тихо-мирно сидеть. В какой-то момент стало обидно, что он просто не понимает, как это делать, потому что не совсем понимает людей. Тогорианцы… Другие, с другими ценностями. Росса всегда чувствовала, когда он пытался утешить её, всегда воспринимала слова, как действия, и этих слов было достаточно. Она была… Доверчива? Нет, скорее это можно охарактеризовать, как осознание того, что за тебя волнуются.

Сейчас Мррухс тоже волновался за девушку. Не так, конечно, но он ощущал её напряжение и пытался разрядить его. И не вышло. Так что лучше не мешать, когда ты не понимаешь, что нужно делать.

Спукамас в этот момент проснулся и, лениво потянувшись, подошёл к хозяину, потёршись о ногу головой. Он тихо мяукнул и заскочил на кушетку. Мррухс сел рядом и погладил животное, тут же заурчавшее. Дарас подошёл ближе, мякнув ещё раз и, уколов когтями лапы, тонко намекнул, что сесть нужно удобнее. Пришлось повиноваться и сесть на кушетку как следует, чтобы появилось место на коленях. Животное тут же с довольным видом залезло на свой импровизированный трон и, усевшись, принялось легонько царапать ноги, вытаскивая и втягивая когти. Ласки ему хотелось.

"Получай, вымогатель", — рассмеялся про себя Мрр, начиная гладить животное. Довольное урчание мотором разнеслось по медблоку, и охотник мысленно проглотил извинение.

«Он же отвлекаться всех будет!»

Но животное не унималось. Неожиданно вспомнилось, как один человек по пьяни рассказывал байку про то, что фелинксы и спукамасы обладают целебными качествами. И если сильно любят хозяина, то способны "забирать" боль в себя, и "скидывать" её в месте скопления "тёмной" энергии. Жуткий бред, если подумать, но охотник неожиданно улыбнулся, подавив внутреннее предложение посадить Котэ на больного парня и попросить подлечить его.

— Говорят, что спукамасы тоже умеют лечить. Дарас, поможешь девушке? — Мррухс рассмеялся, но тихо, чтобы не отвлекать никого. Животное подняло голову, и потёрлось об руку, довольно мякнув. Ему сейчас было наплевать на всё, просто хотелось отдохнуть. Впрочем, животное успокаивало тогорианца, отвлекало его.

И тут пришёл автохирург.

Мррухс аккуратно подвинул Котэ, недовольно замахавшего хвостом, и послушно протянул руку. Всё прошло безболезненно — для него, по крайней мере. Потом, ещё раз погладив животное, уже пытающееся вернуть отвоёванную территорию, он лёг, позволяя занять место на груди. Хотелось уснуть, чтобы не мешать никому. Но спать не хотелось. Да и урчание у головы, вместе с царапаньями, тоже не способствовало. Но… Делать-то нечего. Поэтому Мррухс просто лежал, и слушал, потихоньку проваливаясь в сон. Снова вспомнилась Росса, мама с папой.

"Нужно связаться с ними… Прислать фото. Да и узнать, как дела…" — думал тогорианец, засыпая. Сон был лёгким, поверхностным, часто прерывающимся из-за слов и действий вокруг. Но какой-никакой сон. Спукамас так и уснул на груди, охраняя тогорианца. "Приход" капитана он проспал.

Спустя два часа Ник осторожно тронул за плечо задумавшуюся над показаниями приборов Шер.

— Я думаю, твой помощник справится с остальным сам. Тебе нужно отдохнуть, а мне на вахту. Составишь компанию?

Шер обвела взглядом койки. Кэп спал, Лес, кажется, дремал, и дыхание у него не становилось напряженнее, да и, судя по показаниям медсенсора, состояние стабилизировалось. Динамики пока не было никакой — рано… Как и для развития травматической пневмонии. Мррухс пытался заснуть, но, как перешедшему из разряда "тяжёлых" в состояние " средней тяжести", сделать это ему было труднее всех. Время до следующих процедур было — полтранспортника, а Склив всегда на посту…

— Да! — шепнула, просияв, Шер. Побыть наедине хоть немного — это, знаете ли, совсем не то, что часы под прицелом трёх пар глаз. Кэп спал, зато черный спукамас не сводил с Ника своего внимательного взгляда. — Только… Мне очень есть хочется… — смущённо добавила она.

— Если на камбузе ничего не найдётся, я зажарю кока, — пообещал Ник. — Пойдём?

Шер дала указания меддроиду скидывать ей показатели всех троих, и только панель двери сомкнулась со стеной за ней и штурманом, она вскинула руки…

— Как же я соскучилась… Это бесчеловечно… Такие частые вахты, что я совсем тебя не вижу… — шептала она, закрывая глаза от нежности.

— Скоро Ботавуи, — шепнул в ответ Ник, прижимая её к себе. — Там не будет вахт…

Подхватив Шер на руки, он понёс её в сторону камбуза.

" Ботавуи…"

Шер невольно открыла глаза. Будто вся эта планета легла на её душу своей страшной тяжестью… И вынужденность скрывать от Ника свои планы, потому что он не выпустит, он просто пристегнёт её браслетом к себе. И она не узнает, как мама. Шер еле слышно вздохнула.

— Лучше всё-таки рыбу, а не кока.

— Сейчас проверим, что в наличии, — дверь открылась, пропуская их внутрь. Посадив Шер на табурет, штурман сунулся в холодильник.

— Ага, только разогреть…

Он вытащил котлеты из рыбы, сунул на разогрев, поставил греться воду. Потом присел напротив врача, заглянул в глаза.

— Так и будешь молчать?

Девушка моргнула и уронила взгляд.

— Ник, я…

Как она только могла подумать, что сможет что-то скрыть от него? Когда они как два крыла. Одно болит, второе не может лететь… И у них все на двоих — и жизнь, и опасность, и радость, и боль…

— Ник, я не могу спать… Одна, без тебя, — вырвалось у неё.

— В кресле поспать сможешь? — серьёзно спросил штурман. — А на Ботавуи я поговорю с Риком. Мне действительно было о чем подумать все это время, но… Теперь это касается уже не только меня.

— Я хочу выйти на Ботавуи, Ник… Мне очень нужно, понимаешь? — она спешила высказаться, будто боялась, что сейчас передумает и снова будет терзаться сомнениями, а потом раскаянием за то, что скрывает…

— Выйти? — штурман был удивлён. — Это из-за того, что тебе нужно побыть на поверхности? Ты не можешь долго быть в гипере?

Она посмотрела на него долгим взглядом, не дыша. Какой удобный повод… И он сам ей подсказал его… Да, ей нужно на поверхности побыть, а там…

Шер отрицательно покачала головой.

— Нет… Ник, можно тебе задать вопрос? Только… Я не знаю, я боюсь причинить тебе боль… Прости заранее, — тихо сказала она, взяв его за руку.

Экс-СИБовец мягко сжал её пальцы.

— Я же вижу, что ты сама не своя, — негромко пояснил он. — Так что давай, спрашивай. Я не сахарный. Не растаю. Что случилось, малыш?

— Ты мне рассказывал про свою маму, про её косы, помнишь? — Шер заметно волновалась. — Она… сейчас где?

— Мама…

Ник задумался. Печь звякнула, он поднялся, достал котлеты, налил горячего чая, принёс всё это на стол.

— Я не знаю, Шер. После того, как я умер в первый раз, я не знаю. И не пытаюсь узнать… Особенно теперь — не пытаюсь. Потому что моя семья — под колпаком. Любой контакт, особенно новый, проверяется со всей возможной тщательностью. И если вдруг у конторы возникнет хоть малейшее подозрение, что я жив и пытаюсь с ними связаться… Тогда им будет очень плохо, Шер.

И у него тоже… Под колпаком. И им будет очень плохо. А она тут…

— "В первый раз"… — повторила она, как эхо, не сразу вникая в то, что он сказал. — Как это — "в первый раз", Ник? — тихо переспросила она, чувствуя, как из открытой двери камбуза вдруг потянуло сквозняком.

— Как это бывает у многих, — он заботливо пододвинул к ней тарелку. — Ты ешь, остынет же. Официальное сообщение о смерти. Новое лицо, новые документы, новая жизнь…