Какой именно пример, он предпочёл умолчать.

— Знаете, Ник, в это, пожалуй, верится легче всего, — призналась Шер, не сводя с него взгляда. — А можете сказать, в чем вы особенно преуспели? Или это…

Интерком опять перебил её на полуслове. И она опять отклонила вызов, отодвигая вторжение извне в своё счастье. Хотя бы ненадолго…

— Извините, Ник, — Шер убрала интерком, испытывая жгучее желание уронить его прямо с этого небоскрёба.

— Я пилот, — напомнил её собеседник. — Вот в этом я преуспел по-настоящему. Когда улетим отсюда…

Звонок заставил его сделать паузу.

— Я покажу вам, что это такое — летать по-настоящему. Если, конечно, кэп не будет против.

— Я очень хочу это увидеть, Ник, — проговорила Шер, поднимая на него взгляд. — Увидеть звёзды не с борта транспортника или госпиталя, и узнать, что это такое, — она машинально подвинула к себе чашку, — летать с пилотом, который потянулся к управлению моим спидером, сказав: «я — пилот», даже, теряя сознание… И ещё увидеть, какой вы, Ник, когда летаете, — закончила она, не замечая, как крутит чашку в руке. — Это и было решающим доводом, когда вы предложили мне место в экипаже… Хотя нет, — поправила себя Шер, улыбаясь. — Это было единственным доводом…

— Показать? — пилот смешливо щурился на неё и выглядел тем самым седым мальчишкой, которым она его назвала. — Спидер, конечно, не корабль, но на Татуине и песчаная жаба за форель сойдет…

— Ник, вы ещё спрашиваете?! — воскликнула Шер с загоревшимися глазами. — Конечно! — казалось, она уже не могла усидеть на месте в предвкушении полёта. Перед этим померкли даже прелести зелёного сада.

— Тогда пойдём? — пилот щёлкнул пальцами, рядом со столиком возник официант. Ник расплатился, рассудив, что напарник не обеднеет от двух порций кафа и десерта, небрежно бросил: — На то, что я пил раньше, не совсем похоже, но недурно…

И повёл девушку к выходу.

Шер не заставила себя ждать, легко соскользнув со стула. Уголки её губ дрогнули и поползли вверх на замечание Ника про каф по-хейпански, но она сдержалась и пошла рядом с пилотом, тая смех в глазах и замирающее в ожидании полёта сердце в груди.

У машины Ник задержался на пару секунд, прежде чем открыть дверцу для Шер. Проверка на безопасность, которую он вынужден был пропускать так долго, полагаясь только на простые человеческие чувства и милость Силы… Теперь он мог позволить себе эту роскошь. Благодаря этой девушке, которой всё равно, что он уже не молод…

Это было удивительно. Странно. Непонятно и невероятно, и он бы ни за что не поверил, что такое возможно. Что положительные эмоции могут дать не меньше, чем чужая жизненная сила. Больше, чем гнев. Ярость, помноженная на лютый голод Силы, быстро восстановила бы его силы, но оставила внутри пустоту, которую нечем заполнить. Эта бездна в нем росла бы, пока не пожрала его изнутри.

Бездны больше не было. Провал в памяти зарастал, как зарастает правильно исцеляемая рана, заполняясь живой тканью. Этого не могло быть.

Это было.

— Пристегнитесь, Шер. Сейчас потанцуем…

Синий спидер рванулся в небо, словно ему тоже не терпелось показать Луне Контрабандистов, что такое настоящий полёт, рвущийся из самой души.

Похоже у спидера был такой же горячий нрав, как у неё самой, судя по тому, как он порывисто взвился в небеса… Нет, дело совсем не в машине. Шер взглянула на пилота. Ник был красив всегда. И там, на дороге, почти без сознания. И когда у него были ледяные глаза. И когда он лепил фигурки из пластики. И когда спал в кресле у её кровати. Но он никогда не был таким, как сейчас. Он летал. И чувство полёта было сродни счастью. Его глаза, освещённые изнутри, его лицо, ставшее почти юным… Ей пришлось сделать усилие, чтобы отвести взгляд.

— Покажите им класс, Ник! — азартно сказала она, напомнив себе себя, только десятью годами моложе.

И Ник показал.

В мутном небе Нар-Шаддаа словно грянула музыка, симфония, захватывающая целиком и тело, и душу, сливая их в одно целое с металлическим телом машины, подчиняя единому ритму дыхание, биение сердца, каждое движение чутких пальцев, лежащих на руле…

Эмоциональный отклик Шер стал последней каплей, проломившей плотину, неудержимый поток чувств вырвался на свободу — и только небо, пожалуй, и могло вместить его целиком…

Спидер не летел — он действительно танцевал, взмывая и падая, словно опавший лист на ветру, кружась и переворачиваясь, и вместе с ним кружились в танце бледные звезды терминатора, огни Маленького Корусанта…

И огни летящих ниже машин.

Шер смотрела изумлёнными горящими глазами… То, что он вытворяет… Это невозможно! Этого не может сделать ни один человек…Только Ник? Но как это прекрасно… Этот танец захватил и её. И её сердце летело, падая вниз вместе с машиной, трепеща от восторга, смешанного с весёлым ужасом… Она сама парила в упоительном ощущении полной свободы. Почти призрачный хоровод звёзд вокруг спидера… падение в бездонный океан, где странно светятся огни… Где они сами? В каком мире? Кто они? Сердце биилось и сладко замираело…

— О, Ник… — вырвался у неё шёпот, похожий на стон.

Полностью открытый сейчас пилот не мог не воспринять то, что испытывала девушка. Глубина чувства, которую она и сама вряд ли сознавала, отозвалась эхом в тёмной глубине его собственной души и вернулась обратно удвоенной, сметая естественные барьеры сознания, грозя затопить, заставить захлебнуться силой эмоций.

Резонанс, разрушающий и объединяющий, очищающий души от всего наносного, звенел и бился между ними, выходя на немыслимую чистоту и высоту, выводя за собой вовлечённых в него людей.

"Старик, да?!" — ликующий безмолвный возглас разлетелся над Нар-Шаддаа.

Это слияние было более глубоким и полным, чем любые, самые тесные объятия…

Барьеры были сметены, границы стёрты… Высокая нота резонанса звенела, высвобождая сознание. Никакие преграды не могли устоять против этого урагана чувств. Шер показалось, что она сейчас умрёт, изнемогая от немыслимой силы переживаемого. Отдельно её уже не было. Но она чувствовала Ника, как себя… И боль, о глубине которой раньше она могла только догадываться, и ликование, и страх потери, и желание защитить её, и то, что лежало тяжестью в глубинах его души. Усиленный резонансом до невероятной силы, этот поток пронзил её сознание и слился с ним. И не надо было вырывать сердце из груди и отдавать душу — её сердце и её душа и так принадлежали Нику… Эта была пугающая близость, сравнимая с потерей собственного "я". Вот от чего он её оберегал. Боялся испугать. А это было, как продолжение их танца среди звёзд… Взлёт эмоций на немыслимую высоту… падение в тёмные глубины… Безбрежная нежность, граничащая с болью…

Измученная силой и глубиной обрушившихся на неё чувств, она повернула голову и со слабой улыбкой взглянула на пилота. Слезинка выкатилась из наружного угла глаза и продолжила свой путь по щеке девушки. То, что она чувствовала, нельзя было назвать просто счастьем. Это было за гранью этого чувства…

Пилот уловил её состояние. Шер почувствовала, как в ней отзывается его беспокойство — а потом между ними словно выросла стена. Толстая, упругая… но не непроницаемая. Она продолжала воспринимать то, что испытывает Ник, только теперь это было совсем легко переносить.

— Ох… Простите, Шер, — спидер лёг на прямой курс. — Я совсем забылся… Я мог вам повредить. Вы в порядке?

В голосе экс-СИБовца звучала искренняя забота.

— Ну о чем вы, Ник, — в тихом голосе девушки звучал нежный укор. — Когда любишь человека, всегда хочется ощущать его всем своим существом, каждой своей клеточкой, чувствовать все его тревоги, всю его боль… Болеть его болезнями. Чтобы понять и помочь, — она смолкла, чтобы сделать вдох, и мягко улыбнулась.

— А мне, кажется, повезло…Я же чувствовала вас, ведь правда? Я вас и сейчас чувствую. Я не знаю, как это и почему, но я счастлива. Лишь бы подольше это длилось… — её глаза смотрели на пилота с нескрываемой любовью.