Затем капитан вернулся в мастерскую, открыл свой ежедневник и погрузился в размышления о том, что нужно сделать сегодня, а что подождёт. Наконец послал сообщение штурману о том, что ждёт его в мастерской. И принялся аккуратно расставлять голопроекторы, сводя их в одну, пусть и временную, систему.

Примирение несколько затянулось, и вызов капитана выдернул Ника из глубин сна, где ещё слышались отголоски чарующего зова глубин Силы.

"Хорошо, что догадался поставить на вибро", — подумал он, бросив взгляд на комм, чтобы уяснить, какая бессовестная личность смеет будить его в семнадцать утра. Капитан. И не семнадцать, а семь. Ну ладно, с какими-то там минутами. Но капитан.

Придётся идти.

Шер так уютно спала, умудряясь одновременно обнимать одеяло, подушку и мужа, что на мгновение закралась мысль послать всё и всех к забраку на рога, закрыть глаза и сделать вид, что никакого вызова не было. Но выучка взяла за шиворот сонного штурмана, подсунула вместо него под руку Шер вторую подушку, поправила одеяло и поволокла свою жертву в санблок.

Приводить себя в порядок.

В мастерскую Ник явился с покрасневшими глазами и мокрыми волосами, но вполне проснувшийся. Хотя во взгляде отчётливо читалось: "Ну и какого…?!"

После налёта на камбуз капитан выглядел вполне довольным жизнью человеком, разве что левое ухо выделялось краснотой на фоне всего остального.

— Да, всё же с пробуждением придётся идти как в детском лагере, в восемь утра. Если даже штурман в семь спит, — Рик грустно вздохнул, пододвинул к Нику контейнер с бутербродами и термос с чаем, — угощайся.

— У меня медовый месяц, между прочим, — очень прозрачно намекнул тот. Но от завтрака отказываться не стал. — Что такого неотложного случилось, что это не могло подождать?

Взгляд штурмана остановился на живописном ухе капитана.

— Это кто тебя так приласкал?

— В салочки играли, — чуть улыбнувшись пояснил Рик, потрогав мочку уха. Боли уже не было. Потом ровным тоном добавил, — И Ник, не обижайся, но на корабле ты в первую очередь штурман и второе лицо корабля. А потом уже всё остальное.

Он вывел на голопроектор вчерашние таблицы, поколдовал с чёткостью и качеством картинки.

— Смотри, вчера Шер настоятельно просила работы, хоть какой-то. Мррухс — отлёживался в каюте, но он кот и ему положено. Если посмотреть посещаемость помещений, то мы выясним, что команда в основном занята переводом провианта, — всё тем же спокойным тоном пояснял капитан, — это наводит меня на мысль, что к планете мы прилетим довольные. Но шарообразные. А значит, наша задача обеспечить экипажу корабля занятие. Как это… От каждого по возможностям, каждому по потребностям. И чем быстрее мы это сделаем, тем лучше. Причина — достаточна?

— Причина серьёзная, но не настолько неотложная, — вздохнул штурман. — Пару часов могла бы подождать… Ладно, раз уж ты всё равно меня разбудил, давай подумаем. В Лётной нас загружали по самую маковку, но это для того, чтобы сотни молодых инициативных идиотов не натворили глупостей. А мы умудрялись их творить даже в таких условиях. Тут ситуация несколько иная. И экипаж взрослый и в основном разумный, и "Случай" не казарма… А самое проблемное — Леди Айрен на борту. Вчера у нас вышло… Небольшое разногласие. Ты моё мнение знаешь, — Ник с сожалением отставил пустую кружку. — Но капитан здесь ты, и решения принимаешь в конечном итоге тоже ты. Так что исходи из того, что либо у команды будет возможность как-то с ней наладить отношения, либо мы тут все перегрызёмся нахрен и мяукнуть не успеем. Совместные занятия — это хорошо. Но нужно ещё что-то помимо них. Не знаю, что. Хоть рисовать, хоть петь, хоть крестиком вышивать — но обеспечить её лояльность.

Рик сел на стул, почесал бровь, размышляя.

— Так. Ник. Ещё раз. У меня были разногласия с Шер. По поводу нашей пассажирки. И я убедил, скорее себя, чем её, что Айрен должна сойти. После станции моя аргументация не была столь сильна. Фалиенка осталась. Не потому, что я так хочу. Потому что это бросило бы семя раздора в команде. До той поры мы никого не бросали, — про то, что они много кого оставили он не стал говорить. Все, кто их покинули сделали это по своему желанию, и винить их за это было нельзя. — Что касается обеспечения лояльности…

Рик улыбнулся. Интересно, если бы Шер услышала сейчас его, осталась бы она при мнении, что он добрый человек?

— Смотри расстановку. Мы имеем на борту Айрен, с амнезией и выбитой из своего времени. Судя по её повадкам, она фалиен. Да и по лицу видно, что фалиен, — он криво улыбнулся кривой шутке, — собственно, если она имеет хоть чуточку ума, а она умна, то будет сама стремиться обеспечить лояльность экипажа. Отчасти, чтобы получить знания, отчасти, чтобы повысить свой статус. В идеале сместить меня и тебя, и получить статус лидера. И я не планирую ей сейчас мешать. Если я не прав, то ладно. Если я прав в своей теории… Ну, я буду наивным и инфантильным, и буду верить в нашу команду. В любом случае, есть пара дней, чтобы в этом убедиться. Так что сейчас самая главная наша задача в обеспечении лояльности Айрен — не провоцировать её на открытую агрессию и не создавать ей условия, в которых она бы начала опасаться за свою безопасность. Пусть осваивается.

"Отдать приказ Блэйду мы всегда успеем", — эту мысль Рик не осмелился произносить вслух. Но он кивнул на термос с чаем.

— Там, если что, ещё есть. И, если ты не против, расскажи вкратце, что у вас за разногласие?

Ник помрачнел.

— Она попросила поговорить наедине. Я согласился. Сам дурак, конечно… Вместо серьёзного разговора вышла игра в намёки. Правда, она предложила быть предельно откровенной и самой всё рассказывать, в обмен на такую же откровенность, но… Ей вздумалось проверить, насколько я податлив к женским чарам. И всё бы ничего, я бы просто ушёл, но у неё пуговица отлетела, — штурман криво усмехнулся. — Под диван. Я наклонился, чтобы её достать. И тут Шер зашла… Я перед Айрен на коленях, у неё декольте — хоть сейчас на стриптиз-шоу… Шер убежала к тебе. Я на Айрен нарычал — и следом… Дождался, пока Шер от тебя выйдет, хотел поговорить, объяснить, что мне никто не нужен, кроме неё… В общем, поругались. Потом помирились. Но с этим всем действительно нужно что-то делать.

— Штурман, мы не будем с этим делать ни-че-го. Не общайся с Айрен наедине. Если будут провокации — не ведись. Бери пример со свей жены. Пришла ко мне и словом не обмолвилась о том, что у вас там что-то произошло, — он замолчал, потом добавил: — Хотя, может, и зря не обмолвилась. Ник, запомни. Наше главное оружие против Айрен, хотим мы того или нет, в единстве. В открытости. В честности. В такой ситуации она просто не сможет плести интриги, а на открытую конфронтацию сейчас не пойдёт. Так, стоп. Бравада получилась.

Сделав паузу, он повторил про себя то, что сказал, но особого диссонанса не услышал. Менять эту речь смысла не было, он действительно так считал. Вопрос, почему?

— Она пока слаба. И это — её главное оружие. Она не будет его так просто лишаться. Поэтому мы сейчас сосредоточимся не на нашей пассажирке, а на команде. На её слаженности, дублировании важных умений и навыков. Чтобы, когда все пойдут на камбуз, разговоры были об этом. А не о ссорах, нашей гостье, и о чём там ещё болтают? Неважно. Нужно составить план. Для каждого. После раскинуть их по времени. И добавить какие-то точки схождения всего экипажа. И, мрак!

Он закрыл глаза, глубоко вдохнул и посмотрел на штурмана, криво улыбнувшись.

— Но тогда возникает вопрос, что нам действительно нужно куда-то деть Айрен. Либо включить её в план занятий. Предоставлять её самой себе — плохая идея.

— Отвратительная, — согласился Ник. — Включить придётся. Но к технике и пилотажу я бы её не подпускал. Самое безобидное — помощь Вэйми с готовкой. У нас просто нет ничего такого на борту, чем можно нам навредить. Может быть, тренировки совместные… — он снова покосился на капитанское ухо. — Когда она немного окрепнет. А то Шер нам обоим уши в бантик завяжет и скажет, что так было… Хм. Надо будет у неё выяснить, что она вообще умеет. Может, чему сможет сама научить?