— Когда мы поняли, что обмануты, мы очень страдали, — заговорила арконка. — Мы не могли вернуться домой. Не могли найти себе клан. Нам было так плохо… Иногда мы думали о том, чтобы перестать жить… Когда одиночество стало совсем невыносимо, нам встретился один разумный. Он рассказал нам о джех и тех. Он сказал, что случившееся с нами — неизбежное, джех. Но неизбежное никогда не бывает напрасным. Оно всегда приводит к чему-то такому, что изменит всю жизнь. А вот что нам делать с этим изменением — уже в нашей власти, в нашем выборе, и это тех. Отказаться от жизни — это тоже тех. Но это будет значить, что всё было напрасно. Что мы не получим свой урок, может быть, самый важный в жизни. Что оно уже близко, наше неизбежное, и нужно только подождать. Оно непременно встретится нам…

Шай моргнула и улыбнулась.

— В то утро мы решили послушать этого разумного. Мы встали и снова пошли искать работу… Мы нашли вас. Ты говоришь — хочется избежать. Всегда трудно терять. Но это неизбежное. За потерей всегда бывает встреча. Это тоже неизбежное. Если мы не будем терять, мы не будем находить. Это неизбежное.

Тонкие пальцы чуть сильнее сжали руку Шер.

— Но мы не обязаны забывать потерянных. Мы можем звонить им и писать. Мы можем снова встречаться и прилетать в гости. Это — то, что зависит только от нас. Это — тех. Не нужно грустить, Шер. Даже расставаясь, мы не расстаёмся. Это — в нашей власти.

В ответ Шер тихонько пожала её руку и подняла на арконку влажные, как размытая акварель, глаза.

— Наверное, Шай, наверное… Спасибо тебе, моя дорогая… Просто иногда всё так, что не хочется ничего менять. Но это просто любовь. И она болезненна всегда. При любой разлуке. Не потому, что ты не хочешь новых радостей для своих друзей… Нет. Просто оно болит внутри, и всё… И вот это — джех. И с этим никакой тех не справится. Надо просто пережить, переболеть… Джех. — вздохнула с улыбкой док.

— Но это и радость, — в голосе ящерки зазвучала незнакомая убеждённость. — Любовь — великая радость. Мы знаем. Мы помним, что нам было плохо — но мы нашли вас. И мы теперь не можем вспомнить, как именно нам было плохо. Боль была — но она ушла, потому что пришла радость. Ищи радости, а не боли, потому что каждый находит только то, что ищет, — Шай выпустила руку врача. — И тогда радость не покинет тебя никогда.

Убедившись, что камбуз пуст, Ник заглянул в каюту. Там никого не было. Стало быть, Шер или у пациентки, или в медблоке — чем-то занята. У него было время заняться сюрпризом, который он обдумывал весь день.

— Адам, предупреди меня, если Шер пойдёт на камбуз, — попросил он, прежде чем приступить к делу.

Ник был уверен, что у него всё получится — он ведь так внимательно наблюдал за тем, что делает фалиенка. И рецепт аккуратно скопировал к себе на деку. И ему не нужно отвлекаться на то, чтобы объяснить что-то Бусу… Значит, должен справиться гораздо быстрее, чем это получилось у Леди утром. Казалось бы, что может пойти не так?

Очень быстро штурман убедился, что всё легко и просто только со стороны. Пока он работал только руками, всё было хорошо. Но медленно и грязно — тесто липло к рукам, мука липла к тесту на руках, покрывая кожу ошмётками, а при попытке задействовать Силу мука поднялась облаком, и пришлось аккуратно и медленно стягивать её обратно на стол.

Сил Нику более чем хватало. А вот с ювелирной точностью обстояло примерно… Никак.

— Тебе не хватает аккуратности и контроля, — голос фалиенкм прозвучал неожиданно. Она стояла у двери и, похоже, наблюдала уже какое-то время. Что удивительно — пока она не заговорила, её присутствие не ощущалось. Но была ли это какая-то техника, или Ник просто увлёкся, он сказать не мог.

— Попробуй сделать глубокий вдох, считая до четырёх, задержать дыхание, считая до восьми. И медленно выдохнуть, тоже считая до восьми. Повторить так раз пять. Успокоиться, расслабиться, и дело пойдёт легче.

Нику пришлось это выполнить, чтобы в неё ничего не полетело. То есть успокоиться и расслабиться. В считанные доли секунды.

— Адам, Тёмная Леди рассказывает мне про спокойствие. Ты её тоже видишь, или у меня галлюцинации?

— Вижу, — отозвался ИскИн. — Она не галлюцинация.

— Тогда, видимо…

Ник стряхнул с рук муку и лохмотья теста, повернулся к фалиенке.

— Мне следует извиниться за своё поведение. Во всём, что случилось, исключительно моя вина.

— Спасибо, Адам, — Айрен с улыбкой наблюдала за реакцией штурмана на её совет.

Но, услышав его слова с извинениями, она стала серьёзной. И согласно кивнула.

— Я тоже хочу извиниться. Мне не стоило так себя вести. И я постараюсь, чтобы ничего подобного не повторилось.

Она вздохнула:

— Просто пока всё немного для меня сложно и непривычно.

Буквально на мгновение от неё повеяло чем-то непривычным. Словно из-под брони самоконтроля и уверенности проглянуло настоящее лицо. Просто девушка, внезапно оставшаяся совсем одна. Без старых друзей, знакомых, без всей своей привычной жизни, на самом деле — полностью сейчас зависящая от команды этого корабля. И даже не помнящая всё, что потеряла.

Но уже через секунду это ощущение исчезло, а ящерица снова улыбалась.

— На самом деле спокойствие для Тёмного даже важнее, чем для какого-то джедая. Махать туда-сюда мечом в ярости любой дурак может. А вот сделать всё аккуратно, используя Тьму как хирургический скальпель, а не как дубину — это уметь надо. И это упражнение как раз помогает отточить навык.

— Логично, — был вынужден согласиться штурман. Рик запретил ему разговаривать с ней наедине, но обращение к ИскИну снимало этот запрет — теперь разговор шёл при свидетеле. Который к тому же мог воспроизвести хоть весь разговор, хоть любую его часть как доказательство, что запрет не нарушен. — Извинения приняты обеими сторонами, попробуем ещё раз?

Он потянулся к своему кулинарному мученику.

Ювелирная работа Силой давалась Нику тяжко. Дыхательные упражнения помогали сдерживать гнев на самого себя, на непослушное тесто, на рецепт, в который вкралась ошибка, обнаруженная Айрен… Штурман в деталях представил себе, что сделает с автором, когда вернётся и разыщет его. Полегчало.

Но изяществу и лёгкости действиям не прибавило.

Ник уже готов был бросить всё и позвать Вэйми, чтобы та спасла положение, когда раздражение сменилось безразличием — и именно тогда заковыристое действие наконец-то получилось.

Почти.

Вносить коррективы пришлось вручную. Ник побоялся испортить то, над чем так усердно бился, одним неосторожным прикосновением Силы.

— Кажется, всё, — выдохнул он, отправляя пирог в духовой шкаф.

— Я не понимаю, — Айрен внимательно наблюдала за действиями Ника, изредка давая ему советы. Но сама к этому пирогу она не прикасалась.

— Я же вижу, насколько ты силен, прекрасно знаю, что ты можешь очень интересные вещи. Но… это… Это уровень ученика. Как?

— Представь, что всё время обучения тебе приходилось… Допустим, тренировать только один палец, — предложил Ник. Он помнил их прошлый разговор — откровенность за откровенность. Но объяснять фалиенке, насколько ущербно обучен, было, мягко говоря, не по себе. — И этот твой палец развит идеально. А вот все остальные…

Он пожал плечами, давая понять, что предложение по большей части риторическое и ответа не требует — и так всё очевидно.

— Мой Учитель обнаружил у меня талант к пилотированию. И развивал только его. Остальное ему не требовалось.

Фалиенка только покачала головой. Она могла представить то, о чем говорил штурман. Но понять — уже нет. Из неё Лорд растил универсала, способного на всё, что угодно.

— Рик пригласил меня на ваши тренировки. Он думает, что это будет полезно. А я… А я сейчас думаю, что начинать надо с самого начала.

Ник бросил на неё быстрый взгляд.

— Вы с ним о чём-то договорились?

Она кивнула:

— Да. Тренировки одарённых, первая помощь, управление спидером. Это всё нужные и полезные вещи. Правильные.