— Он охотник, — вздохнул Рик. — И упоминал… Хатт!

Осенившее его понимание было почти болезненным.

— Я догадываюсь, что он там мог увидеть. Девушку, которую любил. Она погибла. Если ему показали их счастливую жизнь — мы его почти наверняка потеряли. Он будет всеми силами рваться туда, в этот вымышленный мир, где он не одинок и счастлив.

— Неоднозначное испытание, — отозвался Адам. — Не возьмусь утверждать со стопроцентной вероятностью, прошёл он его или провалил. Впрочем, критерии отбора у данной цивилизации могут быть и непонятны нам.

— Очень неприятно чувствовать себя подопытной гизкой, — буркнул Рик. — У нас есть возможность защититься?

— Не брать неизвестные предметы явно культового содержания в руки? — предположил ИскИн. — Судя по всему, для запуска Испытания необходим тактильный контакт и, возможно, триггер от зонда.

Рик колебался несколько секунд.

— Ты ведь видел те кристаллы, которые Ник и Шер нашли на Ботавуи. Конечно, видел… Они не нравились мне тогда, они не нравятся мне и теперь. Какова вероятность, что Шер права, и эти камни должны были попасть именно сюда? И что мы не сможем покинуть эту планету, пока не сделаем то, для чего нас сюда притащили?

— Пятьдесят на пятьдесят, — со смешком ответил Адам. — Кристаллы — перестроенные бериллы с необычной огранкой. Нам неизвестны ни технологии для подобной перестройки, ни для подобной огранки. Даже если Шер права, и вы должны были привезти их сюда, значит, здесь известно о том, как произвести перестройку и огранку. Обе этих технологии будут стоить немалых денег, особенно когда мы узнаем обо всех свойствах перестроенного берилла.

— А у тебя, похоже, есть предпринимательский протокол? — капитан не смог скрыть ответный смешок. — Хорошо, что напомнил. Присматривайся, может, какие-то технологии мы действительно сможем у них позаимствовать. Но в шахту первыми пойдут дроиды с камерами, и от этого я не отступлюсь.

— Верно, — согласился ИИ. — Безопасность экипажа должна стоять на первом месте. Но дроидов необходимо оснастить не только камерами, а полным спектром исследовательского оборудования.

— Это работа для меня и Шай, — Рик задумался. — Сделать для тебя подвижный корпус, который даст тебе возможность принять участие?

— Будет лучше, если вы в подобного дроида встроите модуль для прямого управления им, — возразил ИИ. — Корпус… На корабле в номенклатуре грузов нет подходящих моделей дроидов для загрузки и подключения моего центрального модуля.

— Не проблема, — отмахнулся капитан. — Сможешь сам рассчитать корпус, который обеспечит тебе необходимый набор функций? Мы сделаем.

— Рассчитать смогу, но по-прежнему настаиваю на удалённом управлении, — ответил ИскИн. — Корабль обязан оставаться с горячим реактором, горячими двигателями и в дежурном режиме, иначе запустить его будет, пожалуй, что и невозможно. Это означает, что на корабле должен оставаться дежурный.

— Будет тебе удалённое управление. Я с этим и не спорил. Но тебе лучше знать, что тебе потребуется. А то я ведь под себя планировать буду, я не ИскИн, я не мыслю, как ты.

— Принял. Проект будет готов через 36 часов.

Рик кивнул и отправился на базу — за Шай. Им было нужно снарядить несколько дроидов-разведчиков для вылазки в шахту. Если, конечно, та уже не закрылась, как тот лаз, в котором побывала сама Шай.

В медблоке, в отдельном помещении лазарета, сейчас находились двое — тогорианец, всё ещё спящий, и фалиенка, терпеливо ожидающая, пока он очнется.

Айрен удалось убедить Шер, что ей сейчас лучше заняться здоровьем Ника, и заодно проверить всех остальных на последствия общения с артефактами. Ящерица надеялась, что ей удастся успокоить своего ведомого, заодно выяснив, что же он такое увидел.

— С добрым утром, пушистый, — негромко сказала она, почувствовав, что тот просыпается.

Покрытое рыжеватой шерстью ухо шевельнулось, поворачиваясь на голос. Потом открылись янтарные глаза.

Увидев над собой потолок медблока, тогорианец рванулся, но ремни вязок выдержали. Убедившись, что освободиться не удастся, Мррухс обмяк, и по модулю разлетелся вопль, полный неизбывного горя.

— Это была всего лишь иллюзия, — Айрен мягко положила руку на его лапу, — не по-настоящему.

В её голосе звучало неподдельное сочувствие. И — понимание.

Под её пальцами напряглись мускулы — фелиноид снова рванулся в путах.

— Не иллюзия! — выкрикнул он. — Они там! Живые! Там столько радости, столько света! Пустите! Пустите меня к ним!

К прикосновению добавилось воздействие в Силе — успокаивающее, но не усыпляющее. Необычная техника для тёмной — но фалиенка умела и это.

— Иллюзия, брат. Наваждение. И того предмета больше нет.

Несколько секунд тогорианец молча смотрел на неё, не в силах поверить услышанному. Потом закрыл глаза. По короткому крапчатому меху покатились, догоняя одна другую, прозрачные капли.

Мррухс плакал — молча, совершенно беззвучно, без всхлипов и содроганий.

Только в Силе стоял всё тот же горестный вопль.

— Но, может быть, ты просто неправильно понял то, что увидел? — Айрен ласково погладила его по голове, успокаивая как могла — Силой, прикосновениями, интонациями. Как ребёнка.

— Может быть, это то, что только будет? Твоя жизнь. Но не та, что ушла, а та, что тебя ждёт? И ты ничего не потерял, а наоборот — теперь знаешь, что получишь?

Фелиноид застыл. Даже дышать перестал. Оборвался тоскливый вой, которого не услышать ушами. Медленно, едва уловимо, в Силе разгорался слабый огонёк надежды.

Наконец послышался вдох. Когти впились в кушетку, оставляя царапины на металле.

— Ты правда так думаешь? — хрипло спросил Мррухс.

— Да, — Айрен кивнула. — Я правда в это верю. И даже больше — я уверена, что всё будет ещё лучше.

— Мне не надо лучше, — большая мохнатая голова мотнулась из стороны в сторону. — Мне надо то, где я был. Мне нужна моя семья. Мои котята. Я знаю их по именам… Мне нужна она…

— Семья значит, котята. Хорошая мечта, — Айрен вздохнула с ноткой зависти.

Она не стала пытаться переубедить Мррухса, что реальность может оказаться ещё лучше, чем видения, насылаемые этой ледяной планетой. Просто понадеялась, что со временем детали этого сна позабудутся. Как и все сны. А в том, что найдётся женщина, способная сделать их охотника счастливым, она и не сомневалась.

— Ты молодой, сильный и красивый. Это всё у тебя обязательно будет. Просто чуть позже. А теперь скажи, ты же не будешь носиться по окрестностям в поисках той статуэтки? Или делать ещё какие-то глупости?

Ухо дрогнуло.

— Вы её выбросили? — спросил тогорианец.

— Я её уничтожила, — жёлтые глаза с вертикальными зрачками смотрели прямо на него. И смотрели неожиданно жёстко.

У фелиноида вырвался еле слышный вздох.

— Тогда какой смысл её искать…

Через несколько мгновений тяжёлый, тягучей тишины он попросил:

— Развяжи. Я не буду делать глупости.

— Я в тебе и не сомневалась, — фалиенка взялась освобождать его от стяжек. — Думаю, у Шер есть что-то в запасах… если бессонница будет мучить. И всё такое. Я ей скажу. И, пушистый, найди и в этом всём хорошее. Ты — один из немногих, кто действительно знает, чего хочет. Я бы на твоём месте закончила здесь, получила свои деньги и вернулась домой — искать ту самую.

Тогорианец сел, растирая запястья, исподлобья взглянул на неё.

— Я думал, что мне это не нужно. Однажды… Её звали Росса, — выдохнул он полузабытое имя. — И её не стало… У нас любят один раз. Никогда не пытаются возместить потерю. Потому что есть только одно место в сердце, и оно только для одного. Другой не может его занять… И только сейчас, там, я понял… Нельзя никому занять место другого, верно. Но можно — своё собственное. Можно помнить, любить, скорбеть — и всё-таки быть счастливым. Быть мужем и отцом. Можно…

— Нужно, — Айрен усмехнулась. — Вот пригласишь меня на свадьбу, и там я тебе скажу: «Я же говорила, что всё будет хорошо».