Ник молчал, и Шер обеспокоенно подняла глаза. Где он? Что там стоит перед его глазами?

— Ник, — тихо спросила она, поворачивая ладонью его голову к себе. — Ты можешь мне сказать… — она замялась, но всё-таки решилась. — По каким причинам одарённые могут уйти на сторону Тьмы и превратиться в тех… о которых ты рассказал мне, — не сразу нашлись слова.

— По-разному… — ладонь мягко касалась её волос. — Кто-то ищет власти. Кто-то стремится взять реванш за собственные ошибки и неудачи. Бывает, на Тёмную Сторону приводит страх за близких… Это кажется таким незначительным: я же не себе, я другим, я для благого дела! И оглянуться не успеешь, как для других начнёшь делать то, что в страшном сне не приснилось бы…

Шер не вздрогнула, просто сжалась, почувствовав внутри холодный сгусток тоски. Вот оно… И это правда. То, на что намекал тот парень. Про Лорда Вейдера.

— Значит… — каким-то незнакомым голосом отозвалась она. — Значит, наша…наши отношения тебя и удерживают, и, одновременно — толкают на этот путь?

Шер смотрела на него так внимательно, так напряженно, словно боялась пропустить малейшую тень в его глазах, хотя знала, что он скажет ей правду, какой бы беспощадной она не была.

Штурман качнул головой — не то возразил, не то потёрся щекой.

— Нет, Шер… Я ведь говорил уже: мне не всё равно, каким к тебе возвращаться… Даже если ты примешь любым — темным, серым, в крапинку — мне не всё равно, что я тебе принесу, возвращаясь. Наши отношения испытывают меня — да. Но точно так же они испытывают и тех, кто не одарён. Видишь ли, не обязательно быть одарённым, чтобы стать Тёмным. Или не стать.

— Да, наверное… — тихо отозвалась она, потянувшись губами к жёсткой складочке у его рта, — Только у тех, кто не одарён, не такие разрушительные последствия для личности… А я буду твоим вечным испытанием… Тьма бьёт меня моим же оружием, так? — Шер спросила тихо, почти спокойно, только вкус у её слов был пронзительно горек.

— Как всех и каждого, — он поймал губами её губы. И спустя вечность договорил: — Я ведь тоже твоё испытание…

Все вахты Ника, все перерывы между ними так или иначе приближали Шер к Флорну. Именно её, потому что, остальные не ощущали его неотвратимого тяготения так, как она. Почти каждую минуту, и укомплектовывая медотсек нужными препаратами, и проверяя там аппаратуру, и улыбаясь Нику и другим, она чувствовала, как эта планета маячит на её горизонте тёмной точкой может и недолгой, но скорой разлуки…

Шер вздохнула, вспоминая слова штурмана, и шепнула куда-то сквозь переборку медотсека: "Ну какое же ты испытание, Ник? Ты — моя жизнь…"

…Репликатор втянул в себя скормленный ему длинный льняной волос и голубовато засветился. Два литра её крови из подручной органики — это было бы чересчур. И зачем зря бить ресурсы? Для того, чтобы оценить тождество исходника и результата, ей хватило пары миллилитров.

Она задумчиво посмотрела на синтезатор и усмехнулась.

— И ты хочешь сказать, что это моя кровь? Нет, я, конечно, не надеялась, что она голубая, но не такого странного вида же?

"Всё-таки в условиях, когда время идёт на минуты, волосы — не самый лучший образец. Нужно больше времени, чтобы подготовить более подходящий, отдифферинцировав его от посторонних белковых следов, — подумала Шер. — Кровь — всегда вернее".

Уколоть и взять у себя самой стерильную навеску было, может быть, не проще, но куда быстрее. Репликатор поднатужился во второй раз и выдал теперь уже полностью идентичную исходнику тёмно-красную жидкость.

— Когда б вы знали, из какого сора… — пробормотала Шер, вводя себе инъектором репликатора синтетическую кровь. — Точнее, из какого органического сора…

Организм если и заметил "фальшивку", то проглотил её, не подав виду.

— Можете пользоваться, — заключила девушка, поднимаясь и с удовольствием расправляя плечи.

Она ещё раз придирчиво откинула медотсек взглядом. Главное — в нем можно было работать. И работать успешно. Хотя лучше бы — только для профилактики.

Док заблокировала дверь и торопливо зашагала к лифту. Зайти на камбуз, сварить каф — и в рубку…

— Разрешите обратиться, сэр? Курсант Лонели для прохождения лётной практики явилась! — Шер вытянулась в струнку перед штурманским креслом. "Струнка" получилась очень тоненькая и прямая. Вот только каф портил всю картину…

Штурман обрадовался и курсанту, и кафу, и возможности разнообразить вахту. Каф был честно разделён с курсантом, рубка на пару часов превратилась в голотренажер. Ник начал "с Большого Взрыва" — с устройства и расположения проектора луча. Показал, как правильно ориентировать корабль в пространстве относительно объекта, который предполагается поднимать на борт. Как управлять самим проектором. Как рассчитывать мощность, чтобы не втащить вместе с грузом покрытие с посадочной площадки. И ещё кучу тонкостей и хитростей, с которыми ему пришлось столкнуться по долгу службы.

Самые опасные он всё-таки оставил при себе.

Курсант был благодарным слушателем. Своего наставника слушал очень внимательно, вопросы задавал серьёзно и вдумчиво, кое-что из схемы устройства кидал себе на деку, всё время рвался "попробовать самой" всё и везде — с практикой, видите ли, во всё вникается лучше — тактильная и зрительная память у неё, запальчиво умолял не подсказывать, согнулся пополам от смеха, когда чуть не утащил" на корабль вместе с грузом небольшой кусок планеты, но скоро у кадета получилось орудовать тракторным лучом, пусть не как скальпелем, но довольно прилично. И, пожалуй, ни один курсант не смотрел такими влюблёнными и восхищёнными глазами на своего "препода", и не улыбался с такой нежностью.

— А можно ещё? — спросил этот самый курсант с пушистой косой, почему-то обнимая штурмана.

— Что именно "ещё"? — уточнил штурман, уволакивая Шер к себе на колени.

— Пожалуй, что именно этого, — смеясь, она обвила его шею руками и прильнула к штурманскому плечу. — Можешь объяснять дальше, честное слово, я усвою, — заверила она, болтая в воздухе ногами, как девчонка.

— А дальше объяснять в общем и нечего, — хмыкнул штурман. — Дальше только практика. Ну, и нужно учитывать, что луч тянет всё, что попадает в него. Хоть на земле, хоть в воздухе, хоть в открытом космосе. Влетит торпеда — и её затянешь в трюм. Со всеми… кхм… разлетающимися.

— Ну, это как раз понятно, — улыбаясь, произнесла Шер. — И даже очень-очень что-то напоминает, — её поцелуй коснулся зелёных глаз штурмана. — Я тоже попала под его действие, правда? — тихо спросила она, глядя в их глубину, как это было в "Приюте".

"Странно как это всё… — подумала Шер. — Жили два человека, со своими отдельными воспоминаниями. И вот уже у них есть общие…"

Шер вдруг встрепенулась.

— Ник! — обрадовалась она. — Есть же пластика! Она у меня с собой, на корабле. Ты мог опять начать лепить, как в кантине. Ведь тогда, с птички, которую ты слепил, помнишь, тебе сразу стало лучше!

— Помню, — штурман прикрыл глаза. — Да, это скрасило бы мне ожидание.

— Ожидание? — зачем-то переспросила Шер. Она рассчитывала немного не на это, но… — Конечно, ожидание… Я посижу тут тихонько, послежу за всем, а ты пока, может быть, отдохнёшь? — она поцеловала его и соскользнув с колен штурмана, пересев в соседнее кресло. Бросила в его сторону озабоченный взгляд.

— Ник, я подежурю. У меня нет никаких дел сейчас.

" …и нет ничего важнее тебя…"

Крепкий сон — приятное событие, которым может насладиться не всякий. Рик, с постоянными недосыпами, переутомлениями и сопровождающими большую часть жизни кошмарами, мог ощутить всё блаженство, когда ты просыпаешься выспавшимся, спина не болит от неудобной позы, руки-ноги не затекли, а шея поворачивается без предварительных ласк.

Приняв душ и быстро размявшись, он оделся в "домашнее" и, взяв кейс с инструментами, отправился в сторону кухни. В ранний час все должны были спать, кроме дежурного, а значит его трапезу опять никто не заметит.