— Пойдём домой. Потихоньку, — прошептала она, улыбаясь.

— Пойдём, — согласился штурман, утыкаясь носом в ее макушку. — Знаешь… я тебя там видел. Звёзды, Сила… и где-то за спиной — тёплая искорка.

— Это ты меня в блистере видел, я заглядывала в рубку, — тихо и счастливо засмеялась и зашептала она ему в грудь. Оторваться от него, чтобы сделать какой-то шаг до их каюты, оказалось невероятно трудно. Как будто, если она выпустит его из рук, то он снова вернется к холодному и манящему блеску Звёзд…

— Пойдём "тяни-толкаем"? — она подняла на него глаза, запоминая каждую усталую морщинку в уголках серо-зелёных глаз, чтобы разгладить её потом губами.

— "Дорогая, — спросила одна вомпа-песчанка другую, когда они вышли из бара, — пойдем пешком или подождём крайт-дракона?" — пробормотал Ник, улыбаясь. — Может, просто пойдём, пока нас никто не раздраконил?

Раздался тихий смех Шер. Он вернулся. Весь. И она открыла дверь их каюты, где на столе его ждал горячий ужин, где ещё теплая постель, где в в нише, за панелью, рядышком висели их вещи. Где горел невидимый очаг их семьи.

Стилус касался деки быстро и неслышно, наконец он завис в нерешительности. Шер решила перечитать, надеясь, что в письме она была не так сумбурна, как в разговоре по комлинку.

Письмо получилось пространным. И совсем не тем, которое она сочиняла в тире.

"Вот мы и на месте, дорогой полковник. Можно я так буду вас называть? Даже не знаю, что у вас сейчас на Бакране. День? Вечер? Ночь? Больше того, не знаю, какое время суток у нас. Но всё равно — доброго времени вам! Я тут совсем недавно вспоминала вас в связи с одним случаем на борту. К счастью, всё обошлось. Все целы. Хотя экипаж немного изменился — кое-кто нас покинул, решив изменить свою жизнь. Да, увы, рано или поздно всё равно наступает момент прощания. И это нормально. Как и нормально — скучать и помнить. Правда, нашему "Случаю" всегда везёт на хорошее — у нас и пополнение есть…"

Шер усмехнулась — написать так много, не сказав ничего… Потрясающе бессмысленное письмо. Именно так он и подумает. Но всегда ли нужен смысл? Иногда достаточно самого факта…

Она задумалась, и стилус через несколько секунд опять побежал по деке.

"И мне хочется думать, что у вас, полковник, тоже всё хорошо. И ваша роза цветёт. Кстати, какого цвета, всё-таки, лепестки у неё? Вот интересно, почему людей такой суровой профессии тянет к выращиванию цветов? Чтобы забыть изнанку жизни и любоваться прекрасным? Но вся Бакрана у вас такая зелёная и красивая. До сих пор помню цветы в лугах, на тоненьких стебельках качающиеся среди высокой травы. Жаль, что полюбоваться ими у нас не было времени…"

Шер опять как будто увидела горящую траву, чёрный дым от взрыва за спиной, и торопливо приписала: "Может быть вы знаете, как там мистер Хоней, и тот, раненый молодой человек из кара, который перепутали с нашим? Надеюсь, они оба уже поправились. Если бы я что-то могла сделать для них и для вас, Дженаро! Вы рисковали собой, защищая двух женщин, прямо скажу, с непрозрачным прошлым, даже не попадающих в сферу вашей ответственности. И ваше предложение, которое я не смогла принять — оно тоже дорогого стоит для той, о которой вы что-то, кажется, знаете…"

Ну и вот, собственно, то, для чего письмо ещё и писалось — Шер вложила в письмо файлик. Если Дженаро откроет его, то, когда развернётся картинка, на него взглянут внимательно и цепко синие-синие глаза на рано поседевшей голове. Его собственные. Шер подумала и приписала: "Боюсь, что сам рисунок смогу отдать вам не скоро, но надеюсь на это. Всего вам самого доброго, дорогой полковник. С уважением, Шерги Вийяр."

Рука уже потянулась поставить письмо в отправку на почту бакранского безопасника, когда по громкой связи раздался голос капитана, вызывающий всех в трюм.

Шер поспешно сохранила письмо в черновике — потом, всё потом…И перечитать ещё раз не помешает.

Двери медотсека открылись и закрылись почти одновременно.

Спешить в трюм желания не было. Во-первых, корабль большой и пока все соберутся, пройдёт не менее десяти минут, а он, как старшее лицо в экипаже, не опаздывает, а задерживается, а во-вторых, как только всё будет перевезено с корабля, останется совсем чуть-чуть до того момента, когда Рику на очень долгое время придётся привязать себя к земле. А это было для человека, который большую часть своей сознательной жизни провёл в перелётах… Некомфортно. Но ведь он уже всё решил? Значит, самое время начать проверять себя: сможет ли он своё решение осуществить?

Поэтому вначале он допил остывший каф, а только после поднялся и направился к лифту.

Ангар, он же трюм, он же нижняя и первая палуба "Счастливого Случая" был наполовину заполнен. Или наполовину пуст, это как поглядеть. Тут оставалось оборудование, которое не было необходимо для того, чтобы обеспечить функционирование базы, а предназначалось для исследования планеты. Тут же кучковался экипаж корабля. Все до единого. И сейчас, судя по обстоятельствам, нужно было произнести речь. Что-то возвышенное, гордое, мотивирующее, о чём потом все будут вспоминать долгими зимними ночами, рассказывать детям и внукам… Бесконечными зимними ночами. Или летними. Кто что выберет, когда им всем придёт пора расставаться. Но слов не было.

— Мы достигли цели нашего полёта, — констатация факта, не более того, а теперь констатация ещё одной прописной истины: — За бортом абсолютный нуль, и выход наружу без защиты несовместим с жизнью. Вы все за время полёта были обучены носить костюмы, которых у нас в достатке. Так что сейчас все дружно влезаем в свои шкурки, грузимся на спидер и отправляемся обживать базу, которая на ближайшие несколько месяцев станет для вас домом, чьи тонкие стены будут единственной защитой от окружающего мира.

Рик замолчал, выжидательно посмотрев на экипаж, ожидая реакции, вопросов, возмущений и любого другого проявления человеческого фактора. Отреагировал, как ни странно, не человек. И вообще не органик.

— Абсолютный нуль не достижим в принципе, — послышался голос Адама. — Это отсутствие энергии. А любая энергия обладает массой. Следовательно, абсолютный нуль — это пространство без массы. То есть без материи. Следовательно, "абсолютный нуль" может получиться в точке, в которой существует вакуум даже пространства-времени. Иными словами — он невозможен в нашей реальности.

Док сосредоточенно колупала краску на контейнере — как назло, косу она уложила короной на голове, и намотать её кончик на палец не представлялось возможным.

Эх, прощай, так хорошо оборудованный медотсек, где она только-только всё устроила. Опять придётся демонтировать аппаратуру. Хотя на базе будет почти как в полевой обстановке, как в госпитале, а к этому она привыкла. Правда, носить "шкурку", как выразился Рик, ей не очень понравилось, да и абсолютный нуль был для неё "терра инкогнита". Но это то, ради чего было всё остальное. Да и всё равно — они все вместе.

— Нужно взять всё необходимое сразу, или можно будет на корабль иногда наведываться? — негромко подала она голос.

Мысленное чтение мантры «я белая и пушистая» в исполнении Темной фалиенки было зашкаливающее бредово даже для неё самой. Зато помогло быстро привести внутреннее состояние в необходимую гармонию для существования в обществе разумных существ.

— Я могу чем-то помочь?

— И то, и то, — довольно расплывчатое пояснение было необходимо расшифровать, — мы берём максимальное количество оборудования и экипировки с корабля, оставляя тут необходимый минимум. Но в случае необходимости можем возвращаться сюда. И нет, на данном этапе лучшая помощь — не мешать дроидам таскать оборудование и обживать базу. Последняя полностью функционирует, но во избежание проблем пока следует воздержаться от бесцельного брожения.