– Скажите, Олег Павлович, а как вам удалось сохранить весь этот антиквариат? Ведь вы сами говорили, что год просидели в тюрьме.
– Честно говоря, Анна Петровна, сам удивляюсь. Когда меня выпустили, пришел сюда. Дверь была опечатана. Участковый печать сорвал, и мы вошли. Все было как до ареста. Вот только пыли за год накопилось. Я несколько дней гадал над этим вопросом. Единственная непротиворечивая гипотеза – это то, что суда надо мной так и не было. Было только следствие.
Может быть, если бы мне дали срок по суду, то все это отобрали и, скорее всего, большую часть повыбрасывали, а так вот сохранилось.
Н-да, любопытная история. Надо будет при случае поинтересоваться делом профессора, а также тем, кто это дело вел. Не исключено, что тут был еще какой-то или чей-то интерес, про который профессор просто не знает. Ладно. Пора переходить к делу. Я вытащила из сумки и передала профессору футляр с авторучкой. Профессор внимательно осмотрел авторучку, сдержанно поблагодарил, но по блеску в его глазах и порозовевшим ушам я поняла, что подарок ему очень понравился. Потом он спохватился, с видимым сожалением расстался с футляром, положив его на стол, и подошел к одному из своих гигантских шкафов. В шкафу профессор открыл нижнюю дверцу и полез куда-то вглубь. Чем-то там пошебуршил и вытащил неслабый комок кальки, то есть мумие, завернутое в кальку. Я так поняла, что это несколько кусочков мумие были слеплены вместе и завернуты в общую кальку. Кусок получился солидный, и профессор торжественно вручил его мне.
– Спасибо, Олег Павлович. Большое спасибо. Будем надеяться на то, что это средство поможет ускорить процесс лечения некоторых ран.
– Подождите, Анна Петровна. Раз уж ваш наркомат заинтересовался мумие, то вот что я вам скажу. Во-первых, не исключено, что мумие можно найти в горных массивах на территории СССР. Например, в Таджикистане. Это плюс. А во-вторых, совсем не факт, что лечебные свойства мумие, найденного в разных горных местностях, будут одинаковы. Они могут варьироваться от полностью бесполезного до очень эффективного. Все те куски, которые вы получили от меня, найдены исключительно в Тибете. Вот эти сведения прошу учесть при организации исследований.
– Еще раз спасибо, Олег Павлович. Ну, я побегу.
– Куда же вы? А чаек?
– Нет, нет, в следующий раз, а сейчас у меня еще много работы.
На самом деле работы у меня на сегодня уже не было, но, как всегда, пошли некоторые мысли, которые нужно было срочно обдумать, поэтому я твердо распрощалась с профессором, торжественно пообещав в следующий раз выпить с ним чай, и пошла домой.
А вот дорога домой оказалась совсем не простой. Нет, расстояние от дома профессора до дома, в котором я жила, не изменилось, но шла я к профессору еще в сумерках, а возвращаться пришлось уже ночью. Комендантский час сейчас начинался с двадцати трех часов, так что время у меня было, но в полной темноте идти даже знакомым маршрутом не так-то легко. Тем не менее потихоньку-полегоньку, но до квартиры я добралась вполне благополучно. А там, заняв излюбленное в последнее время горизонтальное положение, стала обдумывать свои дальнейшие действия. Традиционное упорядочивание по приоритетам и возможностям. Пора восстанавливать спортивную форму. По моим прикидкам, неделю нужно еще соблюдать осторожность, а потом можно будет постепенно наращивать нагрузки, чтобы за месяц полностью прийти в себя. Стрельба. Тут тоже придется недельку подождать. Товарищ Берия правильно предупредил, что лучше потерпеть, но зато потом быть в форме. А чем же занять свободное время? Его пока будет много, потому что интенсивно работать больше четырех часов, к сожалению, не получается. Правда, есть вариант, который, может быть, прокатит. Это найти в учебном центре кабинет с хорошим диваном и часть времени работать лежа. Почти уверена, что товарищ Судоплатов, учитывая мое состояние, разрешит небольшое отступление от принятых правил. То есть буду часа четыре работать, как все, за столом или читать лекции, а остальное время лежать пузом кверху и шевелить мозгами. Так, с этим понятно.
Теперь второй вопрос – какие курсы нужно изучать лично мне? Понятное дело, что стрельба и рукопашка – это просто наведение блеска и восстановление формы (см. выше). Минно-взрывные работы – желательно изучить поподробнее, но это вроде бы не очень сложно, так как есть хороший технический задел. Ой, чуть не забыла! Немецкий язык! Вот это точно нужно, и в максимально возможных объемах. Куда бы я во время боевых действий ни попала, язык врага нужно знать на отлично. Хорошо, этот момент зафиксировали. Есть еще ряд предметов, которые мне было бы полезно изучить, но тут пока неясно со временем. Пожалуй, сначала поговорю со знающими людьми, пусть они очертят временные рамки в расчете именно на мои способности – вот тогда окончательно определюсь.
Следующий вопрос, поставленный передо мной Судоплатовым, – какой предмет я могу преподавать? А действительно, какой? Нет, понятно, что стрельбу и рукопашный бой после того, как приду в форму. Но дело в том, что тут и без меня инструкторов хватит. Более того, скорее всего, они будут в этих вопросах лучше меня – вон Ипполитов же преподавал рукопашный бой точно лучше, пусть и не знал некоторых хитростей – зато другие хитрости знал с избытком. А вот есть вещи, которые в этом времени пока неизвестны. По большому счету они и мне не очень-то известны, но я хоть что-то видела, слышала или читала. То есть у меня пусть и малюсенький, но есть опыт вьетнамской, афганской и чеченской войн плюс опыт террористов плюс чтение некоторых книг. Пусть я не умею закладывать мины, зато знаю, что под днище автомобиля можно запихнуть гранату. Более того, к этой гранате можно привязать кусок тола. А можно взять динамитный патрон, дополнить его толом и все засунуть в ведро с гайками, винтами и прочими железяками. Тоже нехило получится. Опять же я читала про тактику совместного использования целых групп снайперов или, наоборот, про одиночную группу, состоящую из снайпера, пулеметчика и гранатометчика. Короче, в этом направлении никто мне не конкурент. Надо только этот предмет: а) обозвать; б) составить программу; в) написать так называемое поурочное планирование, то есть сколько времени нужно отвести на каждую тему, и г) написать хоть какое-то пособие. Ладно, не пособие, но набросать хотя бы небольшой планчик для моего личного пользования, чтобы не запинаться во время занятий. Вот, пожалуй, этим завтра и займусь.
Утром первым делом со свертком мумие пошла в поликлинику. Там сдала сверток под расписку, после чего двинулась на обследование. Врач, совершив положенные священнодействия, хотел было снова направить меня на просвечивание – заключительное, как он сказал, но я встала на дыбы:
– Доктор, слушайте, щупайте, выстукивайте сколько вам надо. Но просвечиваться больше не буду. Если нужно, то через неделю можете сделать один или два снимка.
– Послушайте, товарищ Северова. Почему вы так настроены против просвечивания? Ведь с его помощью я наиболее точно могу определить состояние ваших ребер.
– Доктор, по моим каналам я узнала, что подобные процедуры с длительным облучением могут нанести серьезный вред организму. По степени потенциального вреда одно просвечивание равно примерно ста снимкам. Особенно вредно это для женщин, так как может отразиться на потомстве, а я надеюсь в обозримом будущем завести детей. Поэтому без серьезных показаний никаких просвечиваний.
– Скажите, а где именно вы получили такие данные? По линии Наркомздрава мы ничего подобного не получали.
– Извините, доктор. Я и так сказала больше, чем имела право.
Врач понял, что тут меня не сдвинешь с места, и отстал. Напоследок сказал только, что следующий раз я могу прийти через неделю. Тогда он сделает снимок и предполагает, что после этого сможет меня выписать. Правда, оговорился, что полную нагрузку я смогу выдерживать еще через неделю, то есть точно так, как я и сама рассчитала. Приободренная его словами, я отправилась на работу.
