– Ну, Аня, ты даешь! – Это Федор подошел и наблюдает. – Никогда таких штучек не видел. Теперь обязательно возьму на вооружение.

– Это, Федя, у меня, наверное, в крови – всякие гадости врагам придумывать. Так что учись. Только для установки таких растяжек тренироваться надо. Я целую неделю тренировалась, пока не освоила такое «минирование».

Федор хмыкнул и хотел возвращаться к нашей группе, но я его чуть придержала:

– Минуточку, Федя. На всякий случай. Мне кажется, что с тем немцем, который помоложе и знает русский, надо быть осторожнее. Уж больно он шустрый.

– Вполне возможно, что ты права. Ты в их знаках различия разбираешься?

– Нет.

– А нас уже обучили, да и практика. Мы сегодня с колоссальным уловом, который кровь из носу необходимо доставить к нашим. Смотри. Тот, который помоложе, имеет звание гауптмана, что соответствует нашему капитану. Только гауптман он не абы чего, а абвера, то есть военной разведки. Наш коллега, так сказать. А тот, который постарше, – это оберст-лейтенант, или, по-нашему, подполковник. Подполковник бронетанковых войск. Так что мы взяли именно тех, кто нам нужен. Майор будет доволен. Главное, добраться.

Мы вернулись к группе и двинулись дальше. К темноте добрались до знакомой дороги. Тут, на всякий случай, немцам заткнули рот и тихо-тихо двинулись дальше. В какой-то момент чуть не наткнулись на немецкий пост – хорошо, наши дозорные вовремя его обнаружили. Пришлось углубиться в лес и давать большого крюка. Когда совсем стемнело, сделали привал и отдохнули. В ямке развели костер, погрели еду и даже угостили немцев. Старший отказался, а младший ел с аппетитом. Только-только начало светать, как мы снова отправились в путь. К счастью, дальше все прошло без эксцессов, и к одиннадцати часам мы уже были дома, то есть в разведотделе нашей армии. Раненого немца для начала отправили в медсанбат для правильной перевязки, а вся наша группа рванула в баню.

Мужики, как джентльмены, меня пропустили вперед, и я постаралась их не задерживать, тем более что париться вообще-то не очень люблю.

После «помойки» перекусила и снова пришла к майору, который теперь ходил именинником.

– Ну что, товарищ Северова. Теперь есть кого допрашивать. Вот и отчеты появятся. Только сначала вы сами отчет напишите о вашем рейде.

Вот это да! А ведь майор совершенно прав. Вернувшись из поиска, каждый член группы обязан писать отчет. И в данном случае я ничем не отличаюсь от других. Поэтому без пререканий уселась за стол и быстро наваяла отчет. Майор отчет просмотрел, улыбнулся чему-то, но промолчал и спрятал его в папку. Я заметила, что в этой папке уже лежал чей-то отчет. Интересно, что написали другие. Впрочем, скоро узнаю – мне же читать все эти отчеты.

– Так как, товарищ Северова, будете участвовать в допросе оберст-лейтенанта?

– Я бы с удовольствием, только немецкого не знаю, без переводчика ничего не пойму.

– А я сам буду переводить. Но вам пора выучить язык противника. Иначе из вас не получится полноценный контрразведчик.

– Да я и сама знаю, товарищ майор. Только времени на это совсем нет.

– А вот такие отговорки я не принимаю. Если надо, то время должны найти. Вам полковник Астахов дал ряд заданий. Вот к перечню заданий прибавьте еще одно – изучение немецкого языка. А сейчас займемся немцами.

Для начала майор раскрыл принесенный нами портфель и вытащил оттуда толстую папку. Рядом положил уже нашу папку с какими-то бумагами. Я так поняла, что в нашей папке были сложены изъятые у немцев документы и личные записи. Так как все было на немецком, то я не рыпалась, а тихонько сидела и слушала комментарии майора.

– Так, что тут у нас? Ага, это кое-что из оперативных планов, вот ведомости и сводки. Все-таки хорошо, что немцы такие бюрократы. Все у них отлично задокументировано – изучать одно удовольствие. А что в личных бумагах? Понятно, фотографии, письма из дома. Ну, это семейное. Сейчас вряд ли понадобится. Хорошо, сейчас набросаю план допроса, и поговорим с хозяином этих бумаг.

Я, честно говоря, и не знала, что сначала нужно составить план допроса и только потом вести собственно допрос. И в разных книжках про это не читала. Майор меня немного вразумил:

– Видите ли, товарищ лейтенант госбезопасности. В процессе любого допроса вы стремитесь получить нужные вам сведения. Некоторые сведения можно получить, задавая вопросы, как говорится, в лоб, то есть напрямую. Но иногда допрашиваемый пытается разными способами соврать. Поэтому для таких случаев полезно скрывать, что именно вы хотите узнать, и задавать вопросы, казалось бы к делу отношения не имеющие. Кроме того, некоторые вопросы можно просто забыть задать, что тоже плохо. Вот план позволяет заранее составить максимально полный перечень вопросов. Странно, что вас этому не научили на курсах.

– Не успела я, товарищ майор, окончить эти курсы, как война началась.

– А, ну тогда понятно. Хорошо. Просмотрите мой список – может быть, что-нибудь захотите добавить со своей стороны.

Я просмотрела, на мой взгляд, исключительно подробный список вопросов и, естественно, ничего дополнительно не предложила. Потом пробежала глазами документы, лежавшие в папке, и тут у меня появились некоторые соображения, которыми я решила поделиться с майором – он как раз приказал привести старшего по званию немца.

– Подождите минутку, товарищ майор, – попросила я. – Давайте попробуем сыграть с ним в хорошего и плохого следователей.

– Что вы имеете в виду, товарищ Северова?

– Я говорю о допросе на контрасте. Вы армейский майор и допрашиваете такого же армейца. Вот вы проследили, чтобы пленного накормили. Может быть, даже ему немного сочувствуете, но обязаны допрашивать по долгу службы. А я представляю страшную контору под названием НКВД, про которую немцы наверняка наслышаны. Я злая и готова вцепиться в этого оберст-лейтенанта, порвать его на мелкие кусочки. Вы по званию старше меня, но боитесь связываться с моей конторой. Поэтому стараетесь как бы прикрыть оберст-лейтенанта от моей злости и уговариваете его не запираться, а то будете не в силах ему помочь. Как вам такой расклад?

– Ну что, расклад интересный, и если этот оберст-лейтенант будет молчать, то попробуем. Терять нам все равно нечего.

Привели немца, который, судя по его виду, уже пришел в себя. В землянке сразу стало тесно: мы с майором, конвоиры, немец и сержант-писарь. Конвоиров майор отпустил, сказав, что с пленным в случае чего мы и сами справимся. Возможно, пленный так не считал и, видя, что конвоиры выходят, вроде бы слегка приободрился. Ну-ну, давай, родимый, только трепыхнись. Я уже хорошо усвоила, что майор не просто так попал в разведотдел армии. Меня, умытую и в форме, немец, наверное, не узнал.

Майор показал немцу на стоящую в центре табуретку, после чего кинул взгляд на составленный план и начал допрос. На первые вопросы, касающиеся его личности, немец сквозь зубы ответил, а потом замолчал. Несколько минут майор задавал ему то один вопрос, то другой, но безрезультатно. Это гадский немец только презрительно посматривал на нас, можно сказать, сверху вниз. Еще бы. Он представитель арийской расы – расы господ, а тут к нему с какими-то вопросами пристают недочеловеки. Да пошли они куда подальше. Тут я решила, что настала пора для плохого следователя.

– Подождите, товарищ майор, – попросила я, слегка дотронувшись до локтя майора. – Разрешите, я с ним немного потолкую. Вы только максимально точно переведите ему все, что услышите.

После этого я подбежала к немцу и для начала пальцем стукнула его по руке немного выше локтевого сустава. Каждый из вас иногда ушибал это место, чувствуя при этом боль, как при ударе током. Вот именно такой удар немец и получил, причем вскрикнул одновременно от боли (я силы не жалела) и от неожиданности. А я, не теряя времени, прорычала ему прямо в лицо, что если он продолжит играть с нами в молчанку, то ему придется собирать выбитые зубы сломанными руками (любимая угроза одной моей знакомой из прежнего мира). Майор это все добросовестно перевел. Я тем временем замолчала и подошла к столу, взяла папку с документами, разыскала в ней примеченную мной ранее фотографию немца в кругу семьи, вынула оттуда же конверт с домашним адресом немца и медленно и аккуратно стала выписывать себе на листочек его домашний адрес. Вот тут немца проняло, и он заговорил.