— Тогда с меня — дрова и дичь, с тебя — уют и всё такое, — откликнулся парень. — Одолжишь винтовку?

«Всё такое» у Алисы получилось гораздо лучше, чем у Виньярда добыча дичи. Отчаявшись подстрелить достойную добычу, он сбил из винтовки с ближайших веток трех упитанных голубей, высмотрел на мелководье крупную рыбину — выцелил и ее тоже. Набрал большую охапку дров и потопал в сторону лагеря.

Палатка, костерок из маленьких веточек, чайник на огне… А еще — сигнальные датчики по периметру и револьвер, направленный в его сторону. Умница Кавальери!

— Ощипывать и потрошить будешь сам, я это дело терпеть не могу… И отойди вон туда, чтоб не воняло! — сказала умница и сморщила носик.

— Нет проблем! Дрова тогда колоть тебе!

— Пф-ф! — в руках Алисы вжикнул вибронож.

Эта парочка наслаждалась путешествием, и делала в сутки не больше пятидесяти километров. В таком темпе они должны были выйти к источнику сигнала дней через шесть-семь. Кое-где попадались следы присутствия человека: тропка, кострище, оберег, привязанный к ветке дерева, пометки на стволах кедров. Но самих людей Сью и Алиса пока не видели.

Встреча с местными состоялась на пятый день, с самого утра.

— Э-э-э-э… Сью-у-у? — Алиса выглянула за пределы палатки и тут же сунулась обратно. — Это, наверное, к тебе. Я их точно не знаю.

— Кого — их? — спросонья Виньярд плохо врубался в ситуацию, да и девушка говорила загадками.

— Ну там вот стоят какие-то… Как бы Спасский сказал? Группа товарищей, вот. Делегация по встрече.

— В кокошниках и с хлебом-солью?

— Каких еще кококо?.. Нет! В косухах и с луками!

Виньярд тоже выглянул наружу. Действительно: не меньше полусотни типов в кожаных куртках с оружием и саадаками, полными стрел, окружили их небольшой лагерь, но периметр с сигналками не переступали, и за оружие не хватались. И агрессии не проявляли. А потому Сью как был — в одних шортах, вылез наружу.

— Хао, дорогие товарищи! — сказал он на англике, ибо ничего более умного придумать не смог.

В ответ послышалось многоголосье на разных языках:

— Сайн байна! Салам! Нихао! — и, наконец, почти знакомое: — Здрасти!

Они таращились на его татуировки так, что ему даже стало неловко. Потому он предложил, старательно подбирая слова на языке русов и дублируя их многократно синонимами:

— Я оденусь, а потом чаю попьем?

— Чай, да! Чай — это хорошо! — и, внезапно: — Кто чай не пьет — тот чмо!

Их было трое — тех, кто понимал его и мог изъяснятся более-менее внятно. Старик — смуглый, с хитреньким взглядом, редкой седой бородой и длинными серыми космами. Рыжий крепкий мужчина с пронзительными голубыми глазами и пудовыми кулаками. И второй — тоже крепкий, но черноволосый, с коротким ежиком волос и решительно выпяченной челюстью — настоящий воин.

Остальные отошли на почтительное расстояние и уселись там — под соснами.

— Кто-то позвал на помощь — вот мы и пришли, — втолковывал Виньярд. — Знаете, что такое радио? Передача посланий на расстоянии?

— Знаем, — ответил старик. — У шелта есть, у нас — нет. Дорогая штука!

— Вот! Кто-то послал сигнал, позвал нас на помощь. Что-то случилось в Баргузине! Я могу вам и место точное показать — откуда позвали.

— Да у нас с тех пор как Рахмат на свадьбе обосрался лет пять назад, так ничего интересного и не случалось… — почесал затылок рыжий. — А далеко этот зов-то достал? Вы сами откуда?

— Очень, очень издалека, да. Мы на поезде с шелта приехали. Обещал я своим родителям, что если поймаю сигнал, то обязательно приеду и погляжу, что тут у вас, и если смогу — помогу. А не смогу — позову тех, кто точно поможет.

Обещание покойным родителям — это местные понимали. Переглянувшись с товарищами, мордатый брюнет спросил:

— А что, и правда — место, откуда зов пришел, показать можешь?

— Могу. Алиса! Тащи планшет!

— Сью, ты уверен…

— Да почему нет? Не убьют же они нас из-за лицезрения плоского дисплея!

Выведя на экран карту окрестностей Байкала, он ткнул пальцем в искомое ущелье Баргузинского хребта.

— Вот тут.

Переговорщики, вытаращив глаза, пялились на спутниковые снимки великого озера и гор, и рек, и того самого места, где они сейчас сидели, и всего остального — и вдруг заговорили все разом, быстро и непонятно, перекрикивая друг друга.

— Джентльмены! — Виньярд, кажется, понял, как сможет их купить. — Моя Алиса — настоящий художник. Если вы дадите нам подходящее полотно… Например — выделанную шкуру, то она за день-другой нарисует вам карту этих мест. Не такую реалистичную, но довольно точную и подробную. Это и будет наша плата за услугу. А?

Рыжий вскочил, собираясь, видимо, немедленно согласиться, но был усажен обратно своими товарищами.

— Нам нужно посовещаться с остальными, — сказал старик. — Плата достойная, но и место там непростое. И если вы принимаете оттуда просьбы о помощи — то и люди вы очень непростые, а может и не люди вовсе! Надо думать.

— Совещайтесь, мы пока соберем вещи, — кивнул Сью.

— А чай у вас хороший! — задумчиво проговорил черноволосый. — И вы сами тоже — неплохие.

Это было слышать особенно приятно.

Пока собирали лагерь, Виньярд ловил на себе и на Кавальери удивленные взгляды — местные понять не могли, как это такая куча пожитков помещается в небольшие в общем-то рюкзаки? И еще — взгляды уважительные, когда увидели его револьверы и «Флэнаган» Алисы.

— Мы пойдем с вами в Курумкан, — огласил вердикт старик. — Я, Бортник и Лис. Спросим там у ламы в дацане, просили ли они помощи в последнее время. Кому как не ламе знать? И пусть твоя Алиса нарисует карту — это будет очень хорошо для всего нашего народа. Но обещай, что не затеваешь зла и не накличешь на нас беды!

— Я не затеваю против вас зла и приложу все усилия для того, чтобы не добавить его ни вам, ни кому-то еще на Земле.

Такой ответ старика устроил. Весь отряд в косухах снялся с места и растворился в лесу, а три проводника и Сью с Алисой двинулись дальше — вверх по берегу реки Баргузин.

Путь занял еще двое суток. Попадались редкие деревеньки, живописные дацаны, стада домашнего скота, стойбища кочевников, состоящие из двух-трех десятков войлочных юрт. Захолустье, да — но очень обаятельное. Оседлые и кочевые жили здесь в мире, считали себя одним народом: каждый выбирал то, что ему по душе. Хочешь пахать землю и растить овощи — строй избу и налаживай быт. По душе ослята, козочки и верблюды — учись раскладывать юрту! Хотя, изначально кочевниками были только предки Старика, а вот предки Лиса и Бортника напротив, проживали в городах и сёлах. Но — теперь всё перемешалось, изменилось. Еще бы — за тысячу-то лет!

Меткость и кулинарные способности Сью, сноровка и таланты Алисы вызывали у проводников искреннее восхищение. А постепенное проявление на мягкой, выделанной козьей шкуре контуров будущей карты, которую Кавальери перерисовывала во время привалов с экрана планшета и вовсе казалось им священнодейством.

— Там, в ущелье Верхнего Курумкана есть место… Непростое место. Пещера. Туда пастухи приносят свои дары, когда просят помощи у… Ну, у высших сил, — пояснил Старик.

— И что — помогают?

— Иногда — помогают, иногда — нет, — улыбнулся Лис. — Я по юности туда ходил, лук просил — хороший, композитный. Думал, где бы мне такой лук найти-то? Купить — не по средствам, сделать — не умею! Веришь, нет — за месяц нашел четыре лука! Один в лесу — так у него плечи были сильно треснуты на кончиках, второй — у деда на чердаке, без тетивы и слишком тугой, третий — в куче навоза, гнилой совсем, а четвертый — репчатый, на огороде! Гы-гы-гы! Вот помогли мне высшие силы или нет?

— Да-да, — Бортник ткнул его в бок. — Ты тогда из первых двух один собрал, так что помогли, даже не сомневайся.

— А как оно там всё выглядит? — поинтересовалась Алиса.

— Ну, пещера. Мох. Огонечки там какие-то, что-то вроде стола с такими штуками, как грибочки… Только твердые. Вот на тот стол кладешь подношение, лбом прижимаешься и просишь, чего надо. Так, говорят, надо делать, — пожал плечами Лис.