— Христом-Богом прошу, дайте лучше монетами, без сдачи, а? У нас терминал сбоит, — сказал уроженец самой сатанинской из всех планет, и, получив на руки блестящие кругляши, душевно улыбнулся и поблагодарил: — Храни вас Господь!

— Ну, это нормально… — проговорил Виньярд. — Наверное.

— Они тут все поголовно слушают подкасты Ллевелина Подорожника. Из одной крайности в другую, — пояснил лейтенант и окликнул занятых делами бойцов: — Парни, тут перекус подоспел… Так я о чем? Я думаю это такое свойство личности — фанатизм. Знаешь, как бывает — сначала он весь такой яростный социалист, а потом как денег заработает — резко либералом становится… И продолжает слюной брызгать, доказывая правоту. Правоту противоположной точки зрения.

— Да-а-а, фанатизм — это неприемлемо, — сказал Сью и потянулся за куском пахнущей сыром пиццы. — Я думаю, «Куатро формаджи» гораздо полезнее фанатизма, да?

И эстоки, которые подняв забрала бронескафов употребляли самое популярное блюд национальной итальянской кухни во всех его вариантах были категорически с ним согласны.

Сидя в челноке, Сью пялился в экран планшета и страдал. В принципе, он мог бы отключить эмоции, но грусть-тоска, съедающая душу доставляла ему некое извращенное удовольствие. Конечно, его интересовал профиль Алисы Кавальери и все новости, связанные с ней. Светские мероприятия, выставки, выступления маститых артистов, внезапно полюбивших бывать на Ярре с гастролями — она была везде, и везде блистала.

Туроп Кассовиц действительно раскрутил девушку, сделав ее чуть ли не лицом главного официального рупора монархии — медиагиганта Suatolla Today, который стремительно подминал под себя развлекательный и новостной сектор — по всей галактике. В сфере новостей музыки, культуры и искусства Кавальери стремительно набирала популярность благодаря природному обаянию, эрудированности — и профессионализму Кассовица, конечно. Ну, и, в конце концов — она с детства росла в семье успешных журналистов и впитала чуйку на подобные вещи с молоком матери… Несмотря на то, что на грудном вскармливании не пробыла и дня — родители получили доченьку готовенькой, с выросшими зубками и густыми волосами по самые плечи.

В ухе раздался сигнал коммуникатора. Эта дурацкая привычка делить средство связи и ПК всерьез бесила Виньярда в этом дивном новом мире — но делать было нечего, и он откликнулся на вызов, включая микронаушник:

— Да!

— Сью, ради Бога, скажи что это ты, и что у тебя есть дней пять свободных, а? — Мартин Хробак был явно взволнован. — Пожалуйста-пожалуйста.

— Погоди, Мартин, не суетись. Что нужно-то?

— Нужно срочно ехать забирать моих сюда!

— Кого — твоих? Куда — сюда?

— Нужно перевезти мою семью с Хлебичка на Ярр! Над всем Пивичком сгущаются тучи, вот-вот там начнется… Нехорошие дела начнутся.

— Так, и причем тут я? Ну, то есть я рад, что ты ко мне обратился, и в целом готов помочь — но как именно?

— У тебя есть корабль! Мы можем слетать с тобой — ты и я, забрать родителей, Йозефа, Анешку прямо сейчас, или завтра, или послезавтра…

— Такая срочность?

— Да-да-да, очень срочно. Быстрее, чем дойдет сообщение.

— И ты уверен, что всё вот так вот жутко-ужасно?

— Проверять не хочется… Я нашел для отца работу здесь, Йозу и Анку устрою в подготовительное Академии… Квартиру я снял — прорвемся! Сидеть и ждать, когда уже играют губные гармошки — не-е-е-ет, я не согласен.

— Губные гармошки?

— Сью, ты поможешь мне?

Виньярд замолчал. Рисковать всем проектом, единственным экземпляром передатчика ради Хробака и его семьи? Стоило оно того или нет? Он вспомнил про предложение Барра и спросил:

— Две недели оно точно не ждет?

— Сью, я не хочу проверять! Просто скажи нет, и я лечу на ближайшем рейсе, вот и всё, — голос Мартина заметно потух.

Вообще-то у Виньярда было дельце в системе Пивичка. Тот самый контакт, который мог указать примерное направление на старую Терру…

— Мартин, подруливай на Академию. Я разузнаю у доктора Кима, как обстоят дела с «Эрнестом» — в конце концов, мы же должны провести ходовые испытания, да? И ты шаришь в компах, поможешь мне настроить систему…

— Я мигом, Сью, я мигом! — голос Хробака зажегся надеждой.

А Виньярд с тоской поглядел на экран планшета, где Кавальери с улыбкой стоя на сцене королевского дворца Ярра вела вручение какой-то премии в сфере изобразительного искусства, отключил ПК и откинулся на кресле — а что он еще мог сделать?

«Эрнест» был на месте. Стоял, можно сказать, под парами. Доктор Ким жутко удивился, когда узнал, что Виньярд вот прямо сейчас решил провести ходовые испытания — но не расстроился. Естественно — все материалы по монтажу передатчика у него были дублированы, и даже если первый прототип навернется — он всегда мог попытаться собрать второй. Если бы не воля монарха, молодой ученый принялся был за работу сразу же, но — таков был уговор, и нарушать его было себе дороже.

Пронесшийся стремительным домкратом по лаборатории Сью мигом оказался в кабине легкого катера и уже проверял работоспособность систем. Машинально он щелкал переключателями, бросал взгляд на показания приборов, прислушивался к гулу работающих вхолостую двигателей.

— Das ist gut! — сказал парень и с опаской замер.

Сью уже понял, что многие навыки его величества Гая Кормака, которые тот передал ему при помощи гипнопрограммы — также благоприобретенные. Атенрайский рукопашный бой, например. И пилотирование малых судов — тоже. По всему выходило, что донором летных навыков был какой-то альтрайт. На Земле их называли по-другому, да и язык был тот самый — хохдойч, но сути это не меняло. Чужие воспоминания вылезали порой неожиданно, приходили во снах. Ядерная бомбежка беженцев на ледяных просторах Лоэнгрина пару раз заставляла его просыпаться в холодном поту, а кровавое месиво, устроенное Кормаком на Палладе мерещилось ему порой в самый неподходящий момент.

— Системы в норме, «Эрнест» к вылету готов… Топливо загружено на 70 %, запас хода гипердвигателей — четыре прыжка… Что там у нас до Пивичка?

Легкий катер — это не научно-исследовательское судно. «Rose Tattoo» была уникальным корабликом, способным пересечь расстояние от Горячей Штучки до Дюплесси в один затяжной прыжок длиной в шестнадцать часов. Это было немыслимо для обычного транспортника, которому понадобилось бы не меньше трех-четырех дней и минимум два прыжка. Но Пивичко висело не так и далеко, и с подскоком у одной из станций вполне можно было добраться туда часов за двадцать-двацать пять, учитывая скромные возможности небольшого гипердрайва. Зато внутри звездной системе «Эрнест» теперь был на равных с канонерками сил Разведки Боем — ему таки поставили реактор и двигатели нового типа.

По обшивке постучал доктор Ким.

— Сью, я должен буду сообщить об этом на самый верх, — сказал он. — Ты — куратор проекта, ответственность на тебе… Но я вовсе не уверен что второй раз тебе выделят финансирование и ресурсы под…

— Да я понял, понял. Я не могу поступить иначе.

Гениальный уроженец Хо пожал плечами — ему было досадно, что из-за сумасбродства Виньярда они могут потерять такой замечательный образец. И немного завидно — ему уже не хватало запала просто взять и рвануть куда-то во имя науки. А когда-то — мог… Когда-то он совершил рекордный затяжной гиперпространственный прыжок с поверхности Хо на орбиту Гронингена — в ржавой подводной лодке!

— Удачи, Виньярд! — сказал он и похлопал «Эрнест» по борту.

Хробак ожидал друга на рокритовой поверхности космодрома. У него с собой были баулы с едой и вещами первой необходимости — всё, как договаривались.

— Я должен тебе до конца жизни, Сью! Я бы никогда, понимаешь, никогда… Но тут такое!

— Какое-такое, Мартин? Просто объясни толком!

Мартин потер и без того красное лицо, выдохнул и проговорил:

— На Пивичке нашли тритий, а в кабаке пани Мюллеровой на губной гармошке кто-то играл «Милого Августина». Это будет большая кровь, Виньярд.