— Твою ма-а-ать, Лиам! — Гай медленно выдохнул. — Господи Боже, какие же вы долбоящеры. Это не «Та Диа аг файрэ», это дебилизм чистой воды! Ты мог просто прийти ко мне в гости и поговорить? Неужели ты думаешь, я бы приветил упыря с Ракоци или накачанного эликсирами ла-вейского сатаниста?

Гай кривил душой, один упырь с Ракоци у него был пилотом на «Одиссее», но это к делу не относилось.

— Скорость, реакция, неизвестное происхождение… — буркнул Мак-Магон, сплевывая кровь.

— И рыцарь без страха и упрека, герой Гронингена, старший клирик Лиам Мак-Магон устремился на Ярр, чтобы устроить поединок с носферату? — Кормак почесал затылок. — И что мне теперь с тобой делать? А-а-а-а! Я придумал! Я сдам тебя Ллевелину, пусть смиряет твою гордыню!

Сью готов был поклястся, что в холодных зеленых глазах клирика появился суеверный ужас.

— Эй там! Ты ведь Орсон, да? Точно — Орсон! Бери мистера Мак-Магона и сопроводи его в кафедральный собор Ярра, и передай первосвященнику Ллевелину Подорожнику. С рук на руки! И скажи, что его величество посоветовал смирять гордыню!

— Ваше величество, я ведь пожилой человек, помилуйте!

— А вот нехрен! Мой Сью — человек правильный, богобоязненный, с царем в голове! А ты — расплачивайся за свои ошибки! — кажется, его величество поймал свою обычную ироничную волну и был весьма доволен своим решением.

Понурый Лиам побрел следом за Орсоном, который подобрал его искореженные пистолеты. Гай, подбоченившись, огляделся, и, увидев Виньярда, который как раз застегивал кабуры, спросил:

— Ты ведь богобоязненный человек, Сью? Верующий?

— Не совсем так, ваше величество. Я не верующий, я знающий, а потому уверенный.

— Хм! Ну, будешь возвращать фургон — обязательно обсудим. Но хоть с царем в голове?

— Определенно, ваше величество, скорее даже — с монархом в голове.

— Хо-хо… Ну, правильно, правильно. Но как ты это — выбил у него пистолеты, что ли?

— Ну, а что мне с ним делать было? Больно на моего папашу похож, я даже испугался поначалу… Может — родственник?

— Может и родственник… — задумался Кормак, и решил дать задание Давыду Марковичу сравнить генетические образцы Мак-Магона и Виньярда. — Как, говоришь, ваш академ-городок назывался, где мама твоя работала?

— Гора Вечерняя, Антарктида.

— Ну-ну, очень интересно, очень…

Народ рассосался постепенно, оставив Сью сидеть на лавочке. Виньярд в целом был в шоке от произошедшего. Какой-то Дикий Запад пополам со Средневековьем. Сумасшедший старик, вызов на дуэль, стрельба в центре кампуса… Сатанинские отродья и носферату опять же…

— Это нормально, — проговорил он, приводя мысли в порядок и унимая волевым усилием дрожь в руках.

В конце концов — сегодня никто не умер. Виньярд откинулся на спинку лавочки и подумал, что сейчас самое оно было бы картинно затянутся сигаретой. Так-то он не курил, но ему казалось, что сигарета очень подходит под особо драматичные моменты. Наверное, потому курильщики и продолжают смолить, несмотря на известную вредность табачного дыма — им нравится вот эта картина: гордо грустящий человек с сигаретой.

Внезапно глаза Сью закрыли теплые ладошки.

— Угадай, кто это? — прошептали на ухо.

— Иван Федорович Крузенштерн. Человек и пароход.

— Какой еще пароход? — удивилась Алиса.

— На самом деле — четырехмачтовый барк, но это не важно…

— Погоди, Иван — это значит рашен, а Крузенштерн — альтрайт. И парусники, и пароходы… И вообще — не дури мне голову, Виньярд! Я не за тем пришла, чтобы про пароходы…

— Оп! — Сью встал, подхватил ее за талию и перенес через спинку скамейки, усадив рядом с собой.

— И-и-и-и! Что ты делаешь? — пискнула она.

— Я-то? Вот, рубашку тебе свою даю, потому что холодно а ты в такой маечке, что мне жарко.

— Во-о-от как? — глянула на него искоса девушка, но рубашку на плечи набросила. — Навели вы тут шуму, в пять утра… Еще его величество примчался — ужас! Что это был за сумасшедший старик?

— Хех. Клирик с Атенрай. Примчался убивать сатанинское отродье.

— М?

— Меня, то есть. Это нормально. Я всякое в свой адрес слышал, но сатанинским отродьем пока не бывал… Надо бы прояснить этот момент. Наверное, он посмотрел запись пистолетки, и что-то там ему показалось… Видимо, для клириков этого достаточно. А его величество его побил и отправил в церковь на перевоспитание… Но знаешь что самое интересное? Он дико похож на моего папашу, этот Лиам Мак-Магон.

— Сью, ты какой-то таинственный незнакомец, знаешь? — заглянула Алиса ему в глаза, и он задохнулся. — А почему ты взгляд отводишь, а?

— Честно? Влюбиться боюсь, вот. А это… Это…

— Нормально или неприемлемо?

Виньярд обнял ее за плечи:

— Это ты мне скажи.

— Не-а. Не скажу. Не всё ж тебе одному быть таинственным.

— Пошли кофе пить, таинственная моя. Расскажешь мне наконец про Талейран.

— К Акопу?

— А тут есть другие круглосуточные кофейни?

Акоп Акопян был владельцем кофейни и никогда не спал. Ну вот не было у человека такой функции. Подремать с открытыми глазами он мог, сидя в кресле. А спать — простите, нет. Разучился. На вопросы студентов по этому поводу он постоянно отшучивался, но, скорее всего, причиной такой суперспособности была какая-то модификация.

Павильончик «У Акопа» стоял на берегу пруда, окруженный навесами. Кажется, он и жил тут, в павильончике, потому что — всегда находился на месте. Небольшое окошечко было со всех сторон увешано кружками — преподаватели и студенты, завсегдатаи заведения, заносили сюда свою посуду. На деревянных столах стояли отшлифованные тысячами рук наборы шашек, шахмат, нард, дженги, го и прочих знаменитых настольных игр, изобилие которых было сохранено и приумножено на множестве миров.

Акоп варил кофе на песке, не признавая кофемашины, считая их бездушными — и потому легко пережил бунт дроидов, засев в своем павильоне с автоматом Карпова. Увидев Алису и Сью, он широко улыбнулся и подхватил две крошечные турки:

— Вам как обычно? Виньярду — крепкий, чтоб кровь из глаз потекла, мисс Алисе — с молоком и корицей?

— Именно!

Пыхнуло кофейным жаром, смуглые волосатые руки Акопа подхватили за деревянные ручки турки и густая жидкость потекла в чашки.

— Пожалуйста!

Расплатившись, Сью взял чашки и прошел к одному из столиков, галантно отодвинул стул и сказал:

— Присаживайся.

— Нет уж! — Алиса изящным движением уселась на скамейку под деревом и похлопала рядом с собой ладонью. — Это ты присаживайся. Будешь греть меня, рубашки недостаточно.

— Вот как? — поднял бровь Сью. — Тогда я подтяну сюда этот столик поменьше, вот так, и сяду, почему бы и нет?

— И кабуры свои сними, они в меня упираются.

— Кхм! Это нормально.

Револьверы легли на столик рядом с кофейными чашками, и Сью, наконец, устроился вполне комфортно.

— И обними меня как в скверике!

Виньярд был совсем не против. К тому же, так было действительно теплее.

— Так что, мисс Кавальери? Расскажешь, наконец, о себе? Ну там, родилась, росла…

— Ох, блин… — сказала она. — Наверное, для не-талейранца это будет довольно странный рассказ.

— Прости, один момент. Талейран — это в честь того французского дипломата, или как?

— Да-да, в честь него. Когда выходцы с Ред Сокс и Монпарнаса основали колонию в этой системе, они хотели видеть ее оплотом дипломатичности, компромиссов, гибкости и толерантности… Мне кажется, колонисты выбрали плохое название. Я читала про Талейрана и, кажется, он был той еще скотиной. Говорят, как вы яхту назовете, так она и поплывёт, да? С моей родиной точно получилось так… А что касается меня — я родилась в агломерации Ламарш, в дельте великой реки Шаранта. Хотя, я ведь даже не могу сказать, что родилась! Знаешь, откуда берутся дети на Талейране?

— Аист приносит? — хмыкнул Сью.

— Почти. Их покупают в магазине. Родители приходят в офис репродуктивной фирмы, сдают свои гометы… Ох, не хотела я об этом с самого начала — но иногда это может быть две порции спермы.