Бородачи заржали, довольные тем, что сумели затиранить монарха, а он отхлебнул еще пива, улыбнулся, давая понять что оценил подкол, и продолжил:

— В общем, будь любезен, рассказывай какого хрена ты бегаешь по стенкам, держишь равновесие как котяра и палишь не глядя по пангейским движущимся мишеням с удивительной точностью. Нас тут модификантами не удивить, мы, в конце концов, на Ярре. Тут в той или иной степени все — модификанты или генетики, так что объясняй, мы должны знать с чем имеем дело. Ну и о своей священной миссии тоже следовало бы хотя бы пару слов прояснить. А то мало ли…

Виньярд зацепился за это слово — «генетики». Он покрутил его в голове так и сяк, и привязавшись к контексту, кажется, понял смысл.

Здесь, в секторе Атлантик процветала индустрия улучшений человеческого организма — особенно на развитых планетах. Самый простой и дешевый способ — киборгизация и имплантация — предполагал вживление в тело искусственных деталей, которые брали на себя часть функций организма носителя, улучшали его производительность. На Ярре к таким апгрейдам относились с предубеждением — по ряду причин.

Второй тип — медицинское вмешательство, которое предполагало стимулирование и усовершенствование уже имеющихся органов. Анатомическая модификация в своем развитии зашла настолько далеко, что специалисты могли отрастить человеку оторванную конечность, не говоря уже об укреплении мышечной ткани или улучшении остроты зрения, общей выносливости и когнитивных функций мозга. Такие изменения организма были особенно актуальны на планетах и небесных телах которые называли «условно-пригодными для жизни». Одним из них и был Ярр.

И третий вариант — вмешательства в генетический код еще до родов. Такие исследования проводились и ныне, но в целом — их секреты были утрачены, и широкое распространение «генетиков» — людей, уже родившихся с изменениями в геноме — наблюдалось на считанном количестве планет. Совершенно точно это был Нойшванштайн с их всеобщей евгенической программой, Кондопога — медведы никак не могли появится самостоятельно, Атенрай и Рованион. Поговаривали еще про Ракоци, но эта планета была окутана огромным количеством информационного шлака, а выходцев с нее практически никто не встречал.

В общем, Сью собрался с мыслями и сказал:

— Получается, я — генетик. У меня нервная система нестандартная. И ЦНС, и периферийная… Типа, скорость импульса в три раза быстрее чем у обычного человека, плюс — совершенная координация движений и абсолютный контроль над эндокринными железами. В общем — если нужно, то я нихрена не боюсь и всё такое… У меня мама — настоящий генетик, ученый. Я — результат эксперимента. Папаша когда узнал, что его использовали как донора — здорово на мать обиделся. Он у меня такой… Взрывной дядька. Был.

— Так что — та история, которую ты скормил Силарду — правда?

Сью сделал жест рукой, который обычно обозначает «фифти-фифти» или «более-менее».

— Что насчет обследования? — уточнил Зборовски. — Очень бы хотелось понять, как это у тебя всё устроено.

— Образец генетического материала у вас и так есть — изучайте. А пихать себя под сканеры я не дам — черт его знает, как ваше оборудование на меня подействует. Начну крушить всё вокруг — оно вам надо?

— Ладно, тогда возьмем анализы, протестируем по-старинке, а потом решим — куда тебя пихать, чтобы не навредить. Годится? Тебе ведь самому нужно знать, на что твой организм способен, да? — продолжил наседать Зборовски.

— Это нормально, — признал резонность его слов Сью.

Ему действительно нужно было понять, на какие ресурсы своего организма он может рассчитывать, приступив к выполнению миссии. Поэтому поэтапное исследование его устраивало.

— Так, с этим разобрались. У нас чуть ли не первый генетик в истории человечества тут нарисовался. Теперь нужно понять — является ли такая мутация наследственной и можем ли мы использовать это на благо народа Ярра, — подытожил Гай. — Это — задача Зборовски.

— Теперь — моя очередь, — подал голос Джипси. — Давай, колись — что у тебя там за великая миссия? Да не подкидывайся ты, мы ведь и помочь можем, если тема дельная! Одно дело — ты в одиночку, а другое — монархия!

Сью криво усмехнулся:

— Ну-ну. Тогда сначала вы ответьте мне на простой вопрос: где Земля? Та, что вы называете старой Террой? А?

В кабине крана повисло тяжелое молчание. Даже с «Кашалота» не смогли извлечь данные по этому поводу. И ни с одного другого артефакта Первой волны тоже.

— Насколько мы смогли понять, — начал Юджин Зборовски. — Наши предки боялись встречи с иными цивилизациями. Боялись, что узнав расположение колыбели человечества возможные ксеносы захотят поработить или уничтожить ее — и потому перестраховывались. То есть, по косвенным данным мы имеем некое представление о типе звезды, количестве планет, и карте звездного неба над Террой, но… Даже мощностей Давыда Марковича не хватает, чтобы из этого вычислить точные координаты.

— А я думаю — это всё просто трёп. Вы просто бросили Родину. Не вы конкретно — а человечество в целом. Наплевали на свои корни. Что, хотите сказать — ваша святая Пангея не смогла бы предоставить свои суперкомпьютеры под это благое дело? Я понятия не имею, кто такой Давыд Маркович, но — это неприемлемо! Неужели вы думаете, что земляне отправились в космос, черт знает куда — от хорошей жизни? Тысяча лет прошла? И что? Это не оправдание. Я не уверен — но люди могли выжить и в Солнечной системе. Могли сохраниться какие-то поселения… Что — никого из вас и вправду не волнует, целы ли Рим, Нью-Йорк, Москва?… Египетские пирамиды и Великая стена, Эйфелева башня и Тадж-Махал… Иерусалим, в конце концов, где ходил своими собственными ногами Иисус, которого насколько я понял, до сих пор чтят и помнят! Вам не стыдно? — Сью вдруг расслабился и обмяк в кресле.

Ему стало неловко за свой взрыв. Эти трое явно его не заслужили. Они были отличными людьми, но… Захотят ли эти отличные люди, облеченные властью, помочь ему?

Гай Джедидайя Кормак вдруг полез в сумку, которая валялась на полу, достал из нее настоящую корону из желтого металла и напялил себе на голову.

— Минуточку! — сказал он и замер.

Сью перевел взгляд с Джипси на Зборовски и обратно.

— Величество работает! — пояснил ректор.

Действительно — примерно через минуту Кормак снял корону, хлопнул себя по ляжкам и сказал:

— Ну что ж, мистер Виньярд. Человечество действительно обосралось. Насколько я могу судить — даже Пангея не располагает данными о местонахождении старой Терры. Стыд нам и позор, джентльмены! Мы реально плюнули на свои корни! Мне ведь и в голову не приходило… — и почесал затылок.

Виньярд с надеждой глянул на монарха и продолжил:

— В общем, у меня есть… Как бы это сказать-то? В общем я должен попытаться установить связь с Землей. Прошло хрен знает сколько лет, и там теперь, возможно, дикари с дубинами бегают. Или вообще — почва сочиться ядом, атмосфера полна зловония, а океаны превратились в кислотную жижу… Но — есть ведь и внешние поселения, на Луне, Марсе, спутниках Юпитера! Приемники усилиями моего деда были установлены в нескольких ключевых научных и культурных центрах Солнечной системы, так что какие-то шансы имеются…

Зборовски прищурился:

— Ты хочешь сказать, что сможешь выйти на связь с Террой вне зависимости от расстояния, на котором она от нас будет находиться и от ее координат?

— Я пока не знаю. Такая вероятность есть. У меня есть способ… Точнее — есть шанс это проверить.

— И для этого тебе нужна лаборатория доктора Кима, да?

— Да! — обреченно кивнул Сью.

— Технология мгновенной связи! Ваше величество, вы представляете себе… — задохнулся Зборовски.

Гай кивнул. Он очень хорошо себе представлял, какой эффект это произведет. И уже принял решение. Оставалось только уточнить детали:

— Ты ведь не выдающийся физик, Сью? И не знаешь даже принципов работы этого гипотетического устройства, верно?

— Абсолютно верно. Я располагаю чем-то вроде пошаговой инструкции — вот и всё.