— Все услышали слова канцлера? — оберст прошелся вдоль рядов летного состава. — Вы готовы исполнить долг перед будущим?

— Яволь! — выдохнули луженые глотки.

— По машинам!

Кабина «Стернвольфа» приняла молодого пилота в свои объятья, пальцы пробежались по клавишам, приводя системы бомбера в полную готовность.

— Прыжок к точке Е-117, ожидаем подхода противника!

Транспорты с беженцами должны были подойти в течение восемнадцати часов. Лоэнгрин был спутником газового гиганта — Парцифаля — и находился на периферии системы. Холодный, суровый мир на самой границе возможностей существования человека. Снежная пустыня с вкраплениями тундры на экваторе и в вулканических долинах. Средняя температура зимой -120 ℃ и -15 ℃ — летом. Но огромный, полный жизни океан под ледяной толщей, запасы пресной воды и чистая атмосфера с допустимым содержанием кислорода… Бриллиант, сокровище, которое альтрайты не собирались отдавать никому.

Вожди каравана беженцев рискнули и вышли из гиперпространства прямо на орбите Лоэнгрина. Два из четырнадцати транспортов с беженцами не сумели верно рассчитать точку выхода и удержаться в поле тяготения спутника. Парцифаль поглотил их, беззащитных, в первые секунды после прыжка, всосал в свою густую атмосферу, не оставив и следа.

— Внимание! Патрульные крейсеры Конфедерации! — послышался голос оберста.

Всполохи разрываемого пространства появлялись один за другим, обозначая боевые корабли конфедератов. Три, пять, семь… Что такое два десятка бомберов против семи крейсеров? Щенки против матерого секача… А подкрепление, когда оно будет, это подкрепление?

— Разворот на цели! Расчетное время атаки — сорок минут!

Даже для того, чтобы добраться до врага на форсаже, требовалось время. Прыгать через гипер на такое короткое расстояние — гарантированная смерть. Альтрайты умели быть героями, но никогда не считали сумасшествие достоинством.

Транспортники с беженцами начали медленно опускаться в стылую атмосферу Лоэнгрина.

— Шайзе! — оберст был очень эмоционален. — Им достаточно снять красивую картинку о том, что они освоили НАШ Лоэнгрин, и всё — формально это ИХ колония! Мы не позволим им сделать этого, да, парни?

— Яволь, герр оберст!

Через двадцать две минуты адовой гонки прозвучала команда:

— Атакующий ордер!

Расцвели лепестки силового поля в передней полусфере, пилот двумя движениями штурвала перестроил «Стернвольф» на свое место в боевом порядке. Конфедераты уже давно засекли бомберы альтрайтов. Крейсеры пришли в движение, прикрывая место посадки транспортов. Это значительно ограничивало их мобильность! Тут же раздался голос оберста:

— Второе и четвертое звенья, обходной маневр по координатам, остальные — продолжаем движение! Атака на счет айн, цвай, драй!

Пилот щелкнул выключателем щита и тут же утопил кнопку пуска рельсотрона, через секунду — еще и еще раз.

Атомные бомбы с бешеным ускорением, приданным электромагнитной установкой, вылетели навстречу врагу.

— Хох, хох, хох!!! — заорал кто-то, увидев, как первая партия разрушительных гостинцев яростной энергией ядерных взрывов перегрузила силовые поля крейсеров, а второй и третий залп накрыли цели.

Радостные крики сменились стонами умирающих, большая часть вражеских кораблей продолжали вести огонь, и главные калибры конфедератов один за другим выбивали из строя бомберы альтрайтов.

Второе и четвертое звенья завершили обходной маневр, и девять атомных гостинцев устремились к дюзам двух арьергардных кораблей Конфедерации. Один из крейсеров, получив попадание прямо в сопло главного двигателя, взорвался изнутри, второй потерял управление и стал медленно дрейфовать в сторону Парцифаля. Обломки от взрыва прошили один из бомберов второго звена, огонь бластеров кормовых батарей вывел из строя еще двух — из четвертого.

— Продолжаю атаку! Neuschwanstein über alles! — высокий, на грани истерики голос Фрица Моргена реквиемом прозвучал в динамиках шлемофона.

«Стернвольф» с номером 12 на борту включил форсаж и, оставляя после себя след из обломков разваливающейся обшивки и технологических жидкостей, устремился к одному из трех оставшихся в боеспособном состоянии крейсеров конфедератов.

— А-а-а-а!!! — орал Морген, нажимая на гашетку и выпуская в сторону врага весь наличный боезапас.

Пучки плазмы, ракеты и две оставшиеся бомбы прошлись по поверхности вражеского корабля огненным штормом.

«Стернвольф» Фрица Моргена влетел прямо в рубку управления патрульного крейсера, и череда взрывов возвестила альтрайтам о том, что его смерть была не напрасной.

— Перекличка! — послышался хриплый голос оберста.

Бомберы вырвались на оперативный простор и совершали боевой разворот для нового захода.

— Кассель здесь.

— Бюлов здесь.

— Морор здесь.

— Мюллер здесь.

— Бодден здесь.

— Доннерветтер! — сказал оберст.

Всем было всё ясно. Три крейсера, шесть бомберов. И двенадцать транспортников с беженцами.

— Наши ребята будут здесь через тридцать минут, они уже на орбите Нойшванштайна и готовятся к прыжку. У нас нет тридцати минут, мы не можем позволить чужакам закрепиться на поверхности. Das ist klar? — он всегда переходил на хохдойч, когда сильно нервничал.

— Яволь! — раздалось многоголосое.

— Крейсеры добьют и без нас. Мы должны разобраться с транспортами. У кого остались бомбы?

— Бодден — две.

— Кассель — две.

— Ну вот, всё и решилось. Мы обеспечиваем прикрытие, Кассель и Бодден работают по зоне высадки. Приказ ясен?

Куда уж яснее. Работают по зоне высадки. Двенадцать транспортов. Десятки тысяч беженцев. Чужаков? Людей…

— Приказ ясен?

— Яволь!

— Атакующий ордер!

Бомберы устремились к трем оставшимся патрульным крейсерам. Что происходило в этот момент в душах конфедератов, которые никак не ожидали организованного, жесткого и решительного противостояния, один Бог знает.

По Кахирскому договору планетарные вооруженные силы имели право содержать только атмосферную авиацию для сугубо оборонительных целей, например, перехвата ракет или защиты ближней орбиты. «Стернвольфы» формально и были атмосферными тяжелыми бомбардировщиками. Правда, сумрачный тевтонский гений предусмотрел резервный отсек для установки гиперпривода. И количество таких машин в запасниках Нойшванштайна превышало семь сотен. И сейчас они покидали родную планету, вставая на защиту обожаемого Фатерлянда.

На орбите Лоэнгрина продолжался бой — защитные поля полыхали всеми цветами радуги, росчерки плазмы и инверсионные следы от ракет отделяли жизнь от смерти. Кассель и Бодден в последнюю секунду синхронно вышли из построения и устремились к поверхности планеты.

Бодден краешком сознания отметил сигнал на мониторе — подбит оберст.

— Наведение на цель… — прозвучал голос Касселя.

— Вижу множественные цели на поверхности. Подтверждаю визуальный контакт: двенадцать транспортов.

— Атака по готовности!

На заснеженной поверхности Лоэнгрина начиналась спешная разгрузка. Даже видимость уверенного освоения негостеприимного мира давала беженцам Сарасвати призрачный шанс на обретение нового дома.

— Бомбы пошли! — выкрикнул Кассель. — Возвращаюсь на орбиту!

Бодден чувствовал, как немеют пальцы. Система пискнула, сообщая об успешном наведении на цель. Он кулаком долбанул по кнопке пуска рельсотрона. Потом — еще и еще раз, колотил, пока кнопка не треснула.

— Прикрою, Кассель! — еле слышно просипел он и потянул на себя штурвал, набирая высоту.

На поверхности вспухали огненные грибы ядерных разрывов.

— А-а-а-а, мрази, мрази, какие же мрази! — Гай бился на кушетке, глаза его были широко открыты, на руках и ногах остались кровавые ссадины от креплений.

— Тихо, тихо! — доктор отрегулировал подачу успокоительного. — Сейчас сделаем перерыв на полчаса, а потом продолжим. Закачано семьдесят два процента от запланированного объема, терпите. Прерывать сеанс нельзя — это чревато…