— Нормально. Только я и понятия не имею, что вы из себя представляете как пилот… Я беру, по сути…
— Кота в мешке? Пойдем, покажу тебе кое-что…
Иоахим фон дер Бодден провел парня по узким коридорам рейдера в свою каюту. Здесь было на удивление аккуратно: койка идеально застелена, на полу ни соринки, на стене в зацепах висят отполированный лазган и пара фотографий. Вот к фотографиям Гай и присмотрелся.
В стройном молодом военном с щегольскими усиками было сложно узнать нынешнего толстого сталкера. Форма и награда на его груди заставили парня озадаченно хмыкнуть, и он глянул на вторую фотографию. Здесь снова был Иоахим фон дер Бодден — уже зрелый мужчина — вместе с целым экипажем на фоне самого, пожалуй, знаменитого тяжелого бомбера в освоенном космосе: SternWolf-88.
— Я, конечно, дремучий провинциал, но «Волки» с Нойшванштайна — это чертова легенда… Вы единственные, кроме гэлов, кто умыл Конфедерацию кровью.
Иоахим довольно осклабился.
— И в отличие от гэлов мы сделали это в космосе! Ну что, как ты думаешь, знания и опыт, которые находятся в этой старой башке, стоят транспортника?
— О, да! Думаю, да! А сколько вам лет-то? — конфликт за Нойшванштайн был попыткой Конфедерации восстановить репутацию за Атенрай — через пять лет после того позорного поражения.
Сталкер сделал неопределенный жест рукой. На самом деле ему могло быть и сто, и двести лет: на Нойшванштайне было распространено вмешательство в генетический код ещё на уровне эмбриона, да и медицина была одной из лучших.
— И еще один вопрос… Зачем все эти сложности? Вам действительно так нужен этот транспорт? Нужны деньги? Зачем?
Иоахим фон дер Бодден, сталкер с многолетним стажем, боевой пилот Нойшванштайна, ас и герой космической войны вдруг смутился.
— Я жениться надумал, — сказал он.
— О, мои поздравления! Но есть один нюанс, мистер фон дер Бодден…
— Ну-ну?
— Мне нужно будет заглянуть на Абеляр.
— Далековато! По какой такой надобности?
— Семью повидать, с отцом пообщаться… Не виделись миллион лет!
— Семья — это святое! Тогда давай так: прилетаем на Причиндалы, пристраиваем твое барахло, официально заключаем бартерный договор по обмену транспортника на мнемо-данные, ложимся на декаду в клинику, а потом как раз отправимся обкатывать твои навыки по пути на Абеляр! Но учти, этого будет мало! Месяца три ты со мной посталкеришь — это уж точно!
В целом Гая всё устраивало.
— Говорят Причиндалы СМП, «Тень отца Гамлета», принимайте пеленг, заходите на посадку… Это что еще за хрень прилипла к твоему брюху, старик? — раздался бодрый голос из динамика.
— Это для того мероприятия, о котором я тебе рассказывал, Гарри.
— Ты помнишь, что я в деле, старик?
— Забудешь тут… Пеленг принял, иду к четвертому доку…
Гай слушал диалог станции и Иоахима и понять не мог: у них что, диспетчер тоже сталкер? О чем и спросил.
— Точно! — ответил он. — У нас диспетчерами сидят те, кто по состоянию, например, здоровья летать не может. Сталкеры народ вредный и неуживчивый, мало кто готов у нас на Причиндалах висеть…
Висеть на причиндалах — это, конечно, прозвучало не очень.
Гай наблюдал за процедурой стыковки и думал, что в обозримом будущем сам справится с посадкой корабля не хуже, чем бывалый ветеран. И это была странная мысль. Когда «Тень отца Гамлета» тряхнуло в магнитных зацепах, парень сказал:
— Я заберу кое-что с транспорта? Мы ведь не потащим его на Абеляр с собой? А в трюме там у меня лежит пара вещиц, которые не хочется оставлять без присмотра.
— Пф-ф-ф, делов! Арендуй ячейку в камере хранения! Любой формы и размера. Это сталкерская станция, соображаешь? Тут полно вещиц, которые не стоит оставлять без присмотра!
Чем сталкеры отличались от космических мусорщиков, с которыми Гаю приходилось иметь дело на Тильде Бэ? И те, и другие собирали обломки и остатки человеческой деятельности. Основным отличием было то, что объекты вожделения мусорщиков — металлолом, пластик и органика — просто ждали, пока их загрузят в трюмы и отвезут на переработку. А высокотехнологичная потенциальная добыча сталкеров порой активно отстреливалась в ответ. Конфедератам было выгоднее взять эту вольницу под свое крылышко, выдавая лицензии на занятия сталкерством и контролируя наиболее опасные находки, чем самостоятельно вычищать авгиевы конюшни, оставшиеся после войн и конфликтов далекого прошлого, неудавшихся попыток колонизаций опасных миров и убийственных экспериментов корпораций.
То есть формально находясь под эгидой Конфедерации, сталкеры были единственным в своем роде независимым сообществом астронавтов. Ни корпорации, ни планеты или межпланетные государства не имели к ним никакого отношения. Был в секторе Рашен еще Свободный Поиск, отчасти напоминавший по своему формату и функциям сталкерское братство, но всё-таки это была немного другая история. Перетаскивая свои контейнеры и баулы, Гай думал, что сталкерство — это, пожалуй, именно то, чем ему стоило бы заняться в ближайшее время: с одной стороны, имея нужные навыки и толику везения, можно было неплохо подзаработать (при известной доле риска), а с другой — повидать космос.
Мич, дремавший все эти дни в коробке на транспортнике, навострил уши, только почуяв хозяина. Он вскарабкался Гаю на шею и пытался укоризненно заглядывать ему в лицо.
— Да-да, прости, дружище, я был сильно занят, а сердитые дяди из Конфедерации не любят веселых и симпатичных высокотехнологичных чудовищ.
— Да-да, веселых и симпатичных! — покивало чудовище.
— Ну, здесь народ попроще, не думаю, чтобы у нас были с тобой проблемы. Пойдем.
Причиндалы представляли собой нечто среднее между разрухой, теснотой и бардаком Тильды-Бэ и роскошью, размахом и технологиями Дезерета. Это была третья космическая станция, которую Гай Дж. Кормак видел в своей жизни, и пока она ему нравилась больше остальных.
Контора отца Рудольфа располагалась тут же, недалеко от доков. Пристроив контейнеры с опасным содержимым в камеру хранения, Гай договорился встретиться с Йоахимом на корабле в обед и отправился искать торговца.
Коридоры, анфилады и галереи сталкерской базы содержались в чистоте, Гай пару раз уступал дорогу жужжащей стайке роботов-уборщиков. Низкая гравитация позволяла им легко передвигаться по потолку и стенам, используя магнитные мини-зацепы, и наводить порядок в любой плоскости. Тут и там попадались компании вооруженных до зубов мужчин: их всех объединял подчеркнуто функциональный стиль одежды и некая сумасшедшинка во взгляде. Пару раз Гай увидел стайки женщин, от мужчин их отличал только гораздо более ухоженный внешний вид. Но разговаривали они так же быстро и жестикулировали так же активно, как будто торопились наобщаться перед долгой разлукой. Может, так оно и было?
«Вестингауз и сын. МЫ ПОКУПАЕМ ВСЁ!» — надпись говорила сама за себя. Он пришел по адресу. «А Рудольф-то ушлый парень. Совладелец, однако. Приписочку „и сын“ просто так не делают», — подумал парень и вошел в хромированную дверь конторы.
— Доброго дня! Вы правда покупаете всё, мистер Вестингауз? — сходу обратился он к представительному господину в классическом костюме-тройке и с аккуратно уложенными в хвост длинными седыми волосами.
Фамильное сходство с Рудольфом явно прослеживалось.
— Всё-всё, не сомневайтесь. Вопрос только в цене. И, кстати, день тут сменяется ночью каждые четыре стандартных часа, поэтому сталкеры говорят: «Приветствую!» — хозяин магазина отвлекся от просматривания межпланетных новостей в личном планшете и встал со своего места, чтобы пожать гостю руку: — Мистер Гай Джедидайя Кормак, я полагаю?
— Именно он. То есть — это именно я.
— О вас вся сеть гудит. Вы — рыцарь печального образа, Робинзон Крузо, таинственный незнакомец и сказочный принц в одном флаконе. Да и Рудольф отзывался о вас крайне положительно. Сообщение пришло буквально на полчаса раньше, чем вы открыли эту дверь.
— Я бы скорее поверил словам про выскочку, дикаря, мутного типа и проклятого линчевателя.
