А уже через день Иван снова отправился в Швейцарию, тоже с золотом.

Таким образом, за две недели, по самым скромным подсчетам, Ваня вывез около тридцати тонн золота. Правда в последний раз передавали не только слитки, а еще мешки с золотыми монетами: не только немецкими, но и многих европейских стран.

И только в последнем случае, у Вани, наконец, получилось незаметно скопировать номера счетов. До этого он пытался только запоминать, кое-что вроде осталось в памяти, но особой уверенности в правильности запоминания не было.

По прибытию, Ивану совершенно неожиданно отвалили солидную премию и присвоили внеочередное звание старлея, то есть, оберштурмфюрера. Но без торжественных вручений — просто Скорцени буднично объявил, что Ивана повысили. Но при этом намекнул, что на работу в РСХА теперь почему-то ходить не надо. А еще, из гостиницы Иван вместе со своим секретарем переехал в небольшой комфортабельный домик в швейцарском стиле в пригороде Берлина.

Все это сильно настораживало Ваню, по логике событий он стал секретоносителем высшей категории, а такие долго не живут. Однако, никаких предпосылок к этому пока не происходило.

К счастью, в перебазировании золота за кордон случился перерыв, Иван немедленно попытался тактично спрыгнуть с работы или хотя бы переориентироваться по настоящему профилю — губителя американского генералитета, но Скорцени резко обломал все попытки. О покушении на Даллеса он даже говорить не стал.

Несколько дней прошли в сравнительном безделье. Лемке полностью вжился в роль управляющего поместьем: целыми днями возился во дворе и саду, Ваня устроил себе в просторном подвале спортзал, а по утрам ходил на Шпрее, ловить рыбу...

Вот и сегодня, день начался с рыбалки.

Блесна с легким плеском шлепнулась в воду, Ваня подождал пока ее слегка отнесет течением и начал подматывать леску, ритмично подрабатывая спиннингом.

Неожиданный удар едва не вырвал из рук удочку, леска с шипеньем вспорола воду.

— Черт... — Иван поудобней стал на мостках и принялся вываживать добычу.

Через несколько минут в подсаке забился здоровенный судак.

Ваня поежился от холода, поймал на ладонь снежинку, закурил и решил собираться домой.

— Как улов? — Лемке встретил его во дворе. — Ого! Поздравляю. Редкий гость зимой. Тогда сегодня к вечеру я его зажарю с картофелем! Увы, рождественского карпа у нас нет, значит будет рождественский судак! Идите в дом, только переодеться не забудьте, чтобы не простудится. Кофейник на плите, свежие газеты в вашем кабинете.

Ваня кивнул, утащил кофе к себе и первым делом взялся за газеты. Немецкая пресса очень завуалированно писала о событиях на фронтах, но даже неискушенному читателю было ясно, что в Арденах все довольно неважно: немцы дошли только до Мааса и сели в плотную оборону. Союзники предпринимали отдельные попытки прорвать фронт, кое где подвинули немецкую армию, но в основном ограничивались массированным авиационными налетами в редкие моменты хорошей погоды, которая полностью играла на руку немцам. А вот на Восточном фронте у гитлеровцев дела шли не так благополучно. А точнее, совсем плохо — советские войска вчера перешли в мощное наступление. Иван не знал, что в реальности Висло Одерская операция началась в январе сорок пятого года, почти на месяц позже, чем сейчас, но понимал, что именно успехи немцев в Арденах, спровоцировали русское наступление.

«Ну... — подумал он. — Может мои скромные старания помогли: фрицы оттянули в Ардены много сил и теперь нашим будет полегче. Уж извините, все чем могу...»

— Разрешите? — Лемке заглянул в приоткрытую дверь, а после разрешения войти, торжественно внес блюдо. — Я испек штоллен[256]. Завтра Рождество и война не повод его не праздновать! А какой штоллен без глювайна[257]?

Ваня улыбнулся. У Лемке проявился неожиданный кулинарный талант. И вообще, он естественней смотрелся в роли управляющего, чем военного.

— Вот! — секретарь поставил перед Ваней большую глиняную кружку. — Осторожней, он горячий... — он мельком взглянул в окно и поникшим тоном сообщил: — К нам гости...

— Такое впечатление, что ты не рад, — хмыкнул Ваня, тоже посмотрев на подъехавший к дому автомобиль из которого вышел Скорцени

Он тоже насторожился, но не самим визитом оберштурмбанфюрера, а тем, что он заявился не на своем обычном «Мерседесе», а на грузовом «Опеле», да еще и в гражданке.

— Черт бы все побрал... — угрюмо ответил Лемке. — Ладно, шеф, я пошел открывать ворота...

— Глювайн? — оживился Скорцени войдя в дом. — Отлично, налейте мне кружечку. Я продрог до костей.

А когда Лемке убрался на кухню, положил на стол пару газет и с ехидным смешком поинтересовался в Вани:

— Что вы мне на это можете сказать, Александр?

Ваня похолодел, пробежав глазами по заголовоку и сразу вспомнил обещание Жан Жаныча.

— Какого черта? — он быстро прочитал статью. — Но... черт, у меня нет слов...

Из швейцарских газет следовало, что некто вырезал практически полностью состав одного из американских консульских отделов в Берне.

— Я понимаю, что вы здесь не причем, — Скорцени пожал плечами. — Но этот неизвестный очень сильно спутал кое-кому важные планы. Погибла уйма людей, в том числе Алан Даллес, шеф американской резидентуры. И самое странное: все это сделал один человек. По моим данным, он вошел в здание вечером, причем половину американцев он банально зарезал. При этом, все было сделано так, что следы явно намекают на немецкий след. Отношения со швейцарскими властями испорчены надолго.

«Ничего не выдавало в Штирлице русского разведчика, кроме ватника, лыж, балалайки и парашюта... — Ваня неожиданно вспомнил старый советский анекдот. — Ну Жан Жаныч... мое вам почтение...»

— Какие следы?

— Странные, — оберштурмбанфюрер растерянно улыбнулся. — На стене кровью написали — «Патриоты Германии никогда не пойдут на переговоры!». Ну и косвенные мелочи: убивали из немецкого оружия, остался окурок от немецких сигарет и так далее. Все это, по крайней мере, странно, профессионалы так не прокалываются, но, черт побери, американцы и чертовы швейцарцы все-равно уверены, что это сделали мы.

— Да уж, — нарочито скорбно вздохнул Ваня. — Но возможно швейцарская полиция проведет расследование и выяснит что-то оправдывающее нас?

— Может быть, но месяцы кропотливой работы все равно ушли корове на корм! — ругнулся Скорцени. — Шеф в ярости! Я его никогда не видел таким. Что вы скажете?

— Я скажу, — огрызнулся Ваня, — если бы приняли мой план, всего этого можно было избежать.

Скорцени пожал плечами: мол, все что мог, я сделал и добавил:

— Придется исправлять положение, но не факт, что у нас получится. Впрочем, приказ не оставляет нам никаких двусмысленностей. Сегодня же вечером мы выезжаем в Швейцарию. Подробности сообщу вам по дороге. Кстати... я тут кое-что привез, зовите своего секретаря, будем разгружать...

Кузов «Блитца» оказался забит оружием, в том числе специальным и иностранного производства, боеприпасами, провизией, снаряжением, бензином в канистрах и, самое странное, среди груза нашлось несколько ящиков гражданской одежды.

В завершении, Скорцени приказал тщательно спрятать кейс с пустыми бланками иностранных документов и специальным оборудованием для их заполнения.

Иван вопросов не задавал. Оберштурмбанфюрер сам намекнул для чего все это.

— В самое ближайшее время нам предстоит заложить несколько тайников с подобным содержимым по всей Германии.

Иван пристально посмотрел на Скорцени.

— Все плохо?

— Предусмотрительность одно из самых главных человеческих добродетелей, — уклончиво ответил главный диверсант третьего Рейха. — Ну, где ваш глювайн? Час-другой отдохнем и в дорогу. Лемке останется, поедем сами.

Обещанного судака так и не получилось попробовать. Поехали на машине Вани и первую остановку сделали уже перед границей, в небольшом поместье.