Когда все члены экипажа были погружены на корабль, я попросту отрубил канат, и начал выворачивать руль.

Тесей с Артемидой умудрялись грести за восьмерых, да и Орфей с Гиласом, если и отставали, то не слишком.

Когда мы отошли на приличное расстояние и оказались почти впритык с галерой, охранявшей гавань (или караулившей нас), я махнул рукой — дескать, стоим. Прикинув, что течение здесь не особо сильное, если и отнесет в сторону, то ненамного.

Наши древние якоря — камни с отверстием, сквозь которое продет канат, штука не слишком надежная, но «Арго» на месте удержит. Я потому и встал рядом с галерой — местные моряки лучше меня знают глубины в своих бухтах.

— Саймон, может, ты хотя бы сейчас объяснишь, в чем дело? — раздраженно спросил Тесей. — Кто нас хотел отравить? Чем? А самое главное — зачем?

— Я объясню, — вмешалась Артемида. — Нас попытались усыпить пьяным медом. Вообще-то, я должна была первой про это понять…

Возможно, богиня охоты и должна бы первой понять, в чем подвох, просто не сталкивалась с подобным в Элладе. Здесь, на Кавказе, мед может быть не просто опасным — а смертельно опасным. Пчелы, что прыгают со цветка на цветок, не разбирают — какое растение ядовитое, а какое нет. Собирают пыльцу со всего, что пахнет и тащат в свой улей, а пыльца, собранная с рододендрона или багульника, азалия, болотного вереска или аконита, превращается в «пьяный» мед, отведав который человек либо впадет в сон, дня на два-три, либо вообще умирает. Но здесь уже от телосложения зависит. Сами-то пчелы питаются ядовитым медом — и хоть бы хны. С другой стороны — пчелы собирают нектар для себя, а не для человека, поэтому они о последствиях для нашего здоровья не задумываются. А то, что люди воруют мед — так сами и виноваты.

— Слышал я про такой, — с уважением покачал головой Орфей. — Молодец, Саймон.

Надеюсь, наш морской бард не решит сочинить еще одну песню? Что-нибудь, о мудром Саймоне и коварном царе Колхиды, что возжелал усыпить команду «Арго»?

В тех местах, откуда я родом, имеются ядовитые растения, с которых пчелы собирают нектар — белена там, болиголов, но ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь отравился медом. Вот, некачественной «медовухой» — такое бывало. А вот в тех краях, куда нас нынче занесло, «пьяным медом» отравились греческие наемники. Не то, чтобы я читал в подлиннике «Отступление десяти тысяч» Ксенофонта, но об этом событии знаю.

А Ксенофонт — участник похода, а заодно философ и ученик Сократа, рассказал, как в V веке до нашей эры отряд греческих гоплитов, нанявшихся на службу к мятежному царевичу Персии Киру-младшему, после поражения в битве на берегах Ефрата был вынужден уйти на родину. Из Мессопотамии греки пошли к Трапезунду, а оттуда отплыли в Византи. Питались воины чем придется и, где-то на Кавказе, обнаружив мед диких пчел, очень обрадовались. Только вот, последствия оказались очень тяжелыми — понос и рвота, а еще некоторые воины пролежали без сознания день или два. Не знаю, что и лучше — пролежат ли аргонавты в «отключке» день-два, или завтра проснутся с поносом? Обгадят же мне всю палубу!

Наш корабль стоит на якоре, а на корму сошлись оставшиеся на ногах.

— И что будем делать? — поинтересовался Тесей, поглядев на меня.

— Вечный вопрос — кто виноват, и что делать? — хмыкнул я. — Но если мы правильно ответим на первый, то со вторым станет легче.

— Виновник — царь колхов, — безапелляционно заявила Аглавра. — Это он прислал отраву. И товарищи наши тоже виноваты. Пили бы как приличные сатиры вино, а они какую-то медовуху хлебали.

У нас, в отличие от Колхиды, женщины имели право голоса. Аглавра высказалась. Ну да, первый подозреваемый — царь Колхиды. Разумеется, у него много воинов, но сколько их уцелеет после нападения на отряд закаленных бойцов? Половина, а то и меньше. Воины — это не рыбаки, не крестьяне, их беречь надо. А зачем рисковать, если можно взять чужаков «тепленькими»? В принципе, можно было и ядом отравить, но вдруг царь хотел взять нас живыми? Неизвестно, какие у него планы.

Вопросов много, а вот ответов мало. Одни догадки.

— А может, ничего такого страшного и не случилось бы? — подал голос Орфей. — Подали по ошибке не те бурдюки, а царь ничего знать не знает. Завтра утром сообщим Аэту, он пришлет своего лекаря, коли наш без сознания. Может, ребятам желудки почистит, вот и все? Чего мы как шальные в море ринулись? Саймон, ты не перемудрил?

— А ты на берег посмотри, — кивнула Артемида в сторону причала.

А там и на самом деле было более многолюдно, чем должно быть ночью в спящем порту. Факелы, отряд вооруженных людей. Возможно, воины пришли пожелать нам спокойной ночи или узнать — как нам спится? Вполне возможно, но лучше перестраховаться. Мы сейчас в море, почти в безопасности. Пока галеры на воду спустят, да и то, не сразу, и не сейчас, а станут утра дожидаться. А та, что наша соседка, почему-то не подает признаков жизни. Стоит себе, как и мы, на якоре.

— Дрыхнут они там все, что ли? — предположил я.

Народ, у которого ночное зрение получше, чем у меня, принялся всматриваться. Благо, что и недалеко.

— Спят, — подтвердила мое предположение Артемида.

Народ, насмотревшись и на берег, и на галеру, опять перевел взгляды на меня, словно я теперь тут самый главный и должен придумать хоть какое-то действие. Что ж, придется принимать решение.

— Нас мало, но с парусом мы уйдем. Утра ждать не станем. А пока уходим, остальные очухаются. Надеюсь.

А что потом? Авось да аргонавты, отличающиеся силой и выносливостью от всех прочих, очухаются не через два дня, а завтра. А пробуждение выйдет очень тяжелым и пить захотят. Провизии у нас достаточно, а вот воды, имею в виду, пресной, у нас нет. Вернее — что-то там осталось, но мало. Ну кто ж мог подумать, что нам придется убираться из гавани в такой спешке? Наверное, следовало посетовать на капитана, а то и на кормщика, раз капитана здесь нет — дескать, мудрый мореплаватель всегда запасается впрок, а если имеется возможность, так он меняет воду. Ну и так далее. Задним числом мы все очень умные.

— Значит, надо бы сделать так… — на секунду призадумался я. — Во-первых, нам требуется вода, а во-вторых, хорошо бы, чтобы эта галера куда-нибудь уплыла. А на галере должна быть вода… Или нет?

— Вода должна быть, — кивнул Тесей. — Я еще днем видел, как на галеру пришла лодка, а с нее перегружали бурдюки.

Значит, братья-аргонавты, раз у нас нет своей воды, надо украсть чужую. Но вслух я это не стал произносить — и так понятно.

— Если нам подойти поближе… — предположил я, прикидывая расстояние от «Арго» до безымянного корабля колхов, а потом сам же ответил. — Не стоит.

Чревато, если мы попытаемся подойти ближе. Кто знает, а не занесет ли нас прямиком на галеру? Тамошние гребцы спят, а от удара они точно проснутся.

— Самим плыть надо и добывать воду, — решила Артемида. — Другого выхода нет.

Да, иного выхода, как добираться вплавь, а потом тащить бурдюки с водой, у нас нет. Хреново. И тяжело, да и муторно.

— Орфей? — посмотрел я на нашего музыканта, по-прежнему страдающего от боли в руке, перевел взгляд на сатирессу, которая не умеет плавать. — Аглавра? Кто из вас встанет на руль? Я покажу, как держать.

— Саймон, ты нужен здесь, на руле, — покачал головой Тесей. — Ты кормщик, кроме тебя никто «Арго» не выведет. Я бы попробовал, но не рискну. А мы уж как-нибудь втроем перетащим.

Тесей скинул хитон и прыгнул за борт даже без всплеска. Следом сиганул Гилас. У того получилось похуже, но он и не сын морского владыки. Передавая одежду сатирессе, Артемида, ехидненько улыбнулась — мол, придется, дорогой муженек, терпеть, что твоя супруга бегает голой. А мне вдруг захотелось сгрести свою любимую в охапку и никуда не отпускать. А голой — так хрен с тобой, ходи ты голой, даже среди толпы мужиков, но чтобы не рисковала жизнью. Неважно, что ты богиня. Для меня ты только девчонка.

Я пережил не самые лучшие часы в своей жизни, пока троица переплавлялабурдюки с водой на «Арго». Молодцы, сумели организовать разделение труда. Гилас, забравшийся на галеру, тащил бурдюки к борту, а там их подхватывали Тесей и Артемида, а здесь принимали Аглавра с Орфеем.