— Надо ее было в лань превратить, — вздохнула Артемида, ворочаясь с бока на бок. — Но лань — животное благородное. Зато молчала бы. Сейчас встану, и выдеру хворостиной.

Убедил, хотя и с трудом, что драть Гераклову козу негуманно, пусть орет.

К счастью, к середине ночи несостоявшаяся супруга героя сорвала голос и уже не могла блеять, а только натужно хрипела. Если бы продолжила мекать, я сам бы отнес ее в лес и Геракла не побоялся. Еще пожалел, что вода холодная, а иначе, по примеру некоторых храмов земли Кемет, можно бы справить свадьбу. Для крокодила-то и коза невеста.

Но с утра лопнуло терпение и у Геракла. Не дождавшись превращения животины в женщину, полубог выломал хворостину и погнал свою несостоявшуюся жену в отчий дом.

А мы с Артемидой проспали почти до обеда, что для нас, особенно для богини, нехарактерно. Сам-то я по натуре «сова», предпочитаю бодрствовать по ночам, а спать утром — до двенадцати, а еще лучше — до половины первого, но в реальности жить по такому режиму не получалось, поэтому отрывался только во время выходных и отпусков.

Впрочем, мы бы проспали и дольше, если бы не захотелось есть. Артемида, быстренько умывшись, принялась готовить любимому мужу похлебку.

Я же занялся самой грязной и непривлекательной работой, которой в этом мире занимались только рабы — уборкой. А что делать? Рабов у нас нет, а чистоту блюсти надо.

Тема чистоты тем более актуальна, потому что мелкая рогатая скотина «облагодетельствовала» прилегавшую к нашему биваку территорию. И откуда в «жене» Геракла столько отходов жизнедеятельности? Надо бы героя заставить прибираться за своей женщиной. Не переломился бы, а заодно и постажировался в преддверии очередного подвига — чистки Авгиевых конюшен. Или он их уже очистил? Геракла не спрашивал, а последовательность его подвигов не помню. Но Амфитрионыча нет, а вляпаться в какашку можно прямо сейчас. Пришлось ломать ветки, делать метлу и наводить порядок.

Кто помойного ведра!

В срок свой не выносит,

У того в башке мура.

Морда палки просит[1]!

— Ого, какой же ты молодец, — похвалила меня супруга, отвлекаясь от горшка с варевом. Чмокнув меня в щечку, вздохнула. — Это я виновата. Надо было девку в лягушку превратить, от той бы дерьма поменьше.

— Ничего страшного, — великодушно отозвался я, возвращая жене поцелуй в губки. Хмыкнул. — Главное, что ты ее в корову не превратила…

Артемида только хихикнула и, отстраняясь от меня, побежала «ловить» убегающую похлебку.

Приданное невесты Геракла, сложенное в мешок из плотной ткани, так и стояло возле нашего шалаша. Я решил отнести его в сторону, чтобы не мешался в ногах и не путался на дороге, ухватился… Ни хрена себе! Скела камнями его набила, что ли? Может, здесь олово? Медь, как я уже знал, эллины добывают на Кипре, а вот с оловом у них прямо беда. Привозят откуда-то издалека, не то из Египта, не то из Сирии. Олово в бронзовом веке тоже самое, что в двадцать первом столетии сырая нефть. Неужели на Тамани имеются месторождения олова?

Без малейших угрызений совести развязал горловину мешка и высыпал его содержимое на землю. Так, женские тряпки, гребни с бусиками, глиняные хреновинки, в которых женщины держат всякую дребедень, а еще какие-то здоровенные прозрачные кристаллы, похожие не то на крупные куски соли, не то на окаменевший лед. Точно, не олово. На вскидку — пуда три, если не четыре. А девушка тащила мешок почти не напрягаясь.

— Богатая у нас коза, — удивленно вскинулась Артемида, отвлекаясь от готовки.

Кажется, горный хрусталь. А я и не знал, что он водится в этих местах. Тамань — это нынешний Краснодарский край. Какие полезные ископаемые залегают в этом крае? Я же историк, мне положено знать. Нефть с газом — это понятно, но они пока никому не нужны. Медь и железо тоже имеется, но мало, добывать в промышленном масштабе нет смысла. Нет, олова здесь нет. А горы недалеко, значит, и горный хрусталь имеется. Но на кой Скела тащила с собой хрусталь? Не спорю, камни красивые, но к чему они в девичьем приданном? Предполагается, что будущий муж станет обрабатывать? Или кристаллы горного хрусталя служат здесь вместо денег?

Не поленившись, пересчитал кристаллы. Дюжина. Не знаю, что на них можно приобрести. Может, оно ничего не стоит, а может, Скела принесла в приданное нечто, эквивалентное сейфу, набитому бумажками по пятьсот евро?

— Саймон, к столу! — весело позвала меня богиня. — И не забудь руки помыть после уборки.

Все выглядело очень по-домашнему. Никого посторонних нет, молодая супружеская пара готовится позавтракать в тесном семейном кругу. Что еще надо для полного счастья? Разве что, жилище поприличнее, чем наш шалаш, но с Артемидой и он сойдет за дворец.

Отчего-то бытует мнение, что богиня охоты питалась исключительно жареными на костре косулями и кабанами. Нет, мясо моя супруга не отвергала, но и похлебки с кашами варить умела. В этом, кстати, я убедился еще в те времена, когда богиня еще была для меня Аталантой-охотницей, готовившей для целой оравы молодых и прожорливых мужиков. Аргонавтам, в сущности, все равно, что есть, главное, чтобы побольше. А уж для меня любимая расстаралась! Ее похлебка, сваренная непонятно из каких трав и корешков, была гораздо вкуснее той, что варил я.

Завтрак был очень горячим, а ложками служили раковины азовских устриц, прикрепленные к деревянным черенкам (мои изделия, между прочем!), поэтому приходилось ждать и дуть, чтобы не обжечься. Но нам спешить некуда. Мы ели, разговаривали о всякой ерунде — в основном, о том, сколько времени понадобится Гераклу, чтобы довести подружку до отчего дома, а если Скела вернется в естественное обличье еще в пути, насколько задержится возвращение героя? Еды-то мы нашему родственнику оставим, понятное дело.

Неожиданно, супруга напряглась, насторожилась.

— А к нам сейчас гость пожалует, да еще из родичей, — с досадой вымолвила Артемида. Прислушавшись, выдохнула с облегчением. — Ничего, это Гермес.

Если Гермес, то и на самом деле ничего. Бог торговли, хотя и главный вор Средиземноморья, но парень вменяемый, хотя в первую нашу встречу я с ним поссорился и едва не подрался. А теперь, вроде бы, подружился. Может, опять лук где-нибудь украдет и нам притащит? Хорошо бы.

У костерка вначале материализовался Гермес, а уже следом за ним из воздуха появились его легендарные сандалии. Зависнув, крылатая обувь помедлила, а потом ринулась к источнику. Вроде, рта у сандалий нет, но такое чувство, что они устремились на водопой, словно загнанные лошади.

— Совсем ты их загонял, — сочувственно кивнул я на обувь бога.

— И не говори, — вздохнул тот, ухватывая ложку, протянутую Артемидой. Попробовав, бог торговли закрутил головой, а потом открыл рот, заглатывая воздух. Обжегся, бедолага.

— И куда спешить? Не отнимут, — укоризненно покачала очаровательной головой старшая сестра, повторяя фразу, что говорят мамаши всем нетерпеливым детям.

Гермес отдышался, сбегал к источнику, прополоскал рот студеной водой и, как ни в чем не бывало, уселся за стол и заработал ложкой, но уже с опаской и осторожностью. Заглатывая завтрак, рассказывал о своих похождениях. Всего-то за пару дней бог торговли умудрился смотаться в Вавилон, посмотреть на строительство огромной башни, затеянной тамошним властелином, а потом метнулся к нам, попутно посмотрев, как там «Арго».

— Уже развернулся, а теперь держит курс сюда, — сообщил Гермес. — Я Ясону сказал, что вы их ждете. Да, он очень рад, что Саймон живой, здоровый и уже из Аида вернулся.

— С чего вдруг? — удивился я. Приятно, конечно, что моему воскрешению рады, но все равно, подозрительно. Признаюсь, после «заложничества» я Ясону малость не доверяю и теперь жду от него какого-нибудь подвоха.

— Тифий совсем плох, на ногах еле держится, — пояснил Гермес. — Болеет старик, вместо него приходится кого-нибудь на руль ставить, но не у каждого получается. Недавно Тесей стоял, так едва «Арго» на скалы не посадил. Ясон хочет тебя кормщиком сделать. Говорит — один раз у Саймона получилось, так и потом все получится.