Не обошлось, разумеется, без подначек. Тидей, подойдя за добавкой, снова заговорил о нашей свадьбе с Аталантой-охотницей, заявив, что при таком муже, как я, семье можно не брать повара, тем более, что умелые повара стоят дорого — не меньше двух быков или с десяток баранов, а молодой семье, если у нее нет богатых родичей, приходится туго.

Я напрягся, раздумывая — не вылить мне черпак с добавкой не в миску героя, а ему же на ногу, Артемида тоже посматривала недовольно, но Тидей вздохнул и сказал:

— Я, когда из Калидона в Аргос сбежал, первое время в какой-то лачуге жил, даже без крыши, сам и овец пас, и навоз чистил, а супруга, хотя и дочка аргосского базилея, еду готовила. Супругу хулить не хочу, но ты готовишь вкуснее.

Черпак все-таки вылился в миску, а я с сочувствием сказал:

— Когда доешь, я тебе расскажу, как правильно супругу кормить, чтобы она тебя из дома не выгнала.

Тидей хохотнул, с опаской посмотрел на Артемиду и заявил:

— Соберетесь свадьбу сыграть, я вам десяток бычков подарю, чтобы смогли хоть как-нибудь обустроиться. А хотите — приезжайте к нам в Аргос, я теперь у базилея в чести, попрошу — дом вам построит.

Я только пожал плечами, переведя взгляд на Артемиду, а та, лишь загадочно улыбнулась, подставляя опустевшую миску. Аппетит у моей девушки замечательный, а на фигуре совсем не отражается.

— Я еще немножко в беге потренируюсь, а потом замуж и позову, — пообещал я, посмотрев в глаза богине. Все-таки, для аргонавтов она по-прежнему остается Аталантой-охотницей, поставившей женихам невероятные условия.

— Тебе совсем недолго осталось, — со значением сказала Артемида, забирая миску и уходя, оставив меня в полном недоумении.

Странно, но вопрос о свадьбе был для меня решен, хотя я и предложения не делал и в любви не объяснялся. А чего объясняться-то, если все и так ясно? Но это для меня, а для девушки? И на ком я собираюсь жениться? В любой женщине есть что-то от богини, а в каждой богине скрывается женщина. Мне все равно, хоть Аталанта, хоть Артемида, согласен на любую ипостась, а как она? Сознаю, что я ей небезразличен, но и она мне в любви не объяснялась и на свадьбу не намекала. Согласен, что на фоне героев, собравшихся здесь, я выгляжу очень невыигрышно, но выпрыгивать из штанов, которых на мне все равно нет, не стану. Мне, при всем моей желании не превзойти никого из аргонавтов ни силой, ни ловкостью, так что, пусть будет то, что будет. Как там в песне? «Что будет — то и будет… Пускай судьба рассудит». Ну и так далее.

Надо бы как-нибудь сесть вдвоем, да обсудить — как нам жить дальше, но где и когда? Уединиться на берегу практически нереально, на судне — тем более. Что ж, подождем и отправимся занимать свои скамейки на «Арго».

Нам с Артемидой-Аталантой давно хотелось сидеть на одной скамье, грести общим веслом, чтобы оно набивало на наши ладони одни и те же мозоли, но не получалось. Нет уже троих аргонавтов, а Орфей, сосед моей девушки-богини, хотя и может грести наравне с остальными, но чаще всего услаждает наш слух (м-да, начинаю переходить на высокий стиль) пением и игрой на кифаре, так что его руки оказывались занятыми. А я никак не мог избавиться от Гиласа. Народ говорит, что я самый терпеливый из его соседей. Еще бы не быть терпеливым с моим-то опытом работы в школе.

— Мне сегодня сон снился, — сообщил юнец. — Хочешь расскажу?

Вопрос риторический. Гилас, если захочет рассказать, все равно расскажет, хотят его слушать или нет, поэтому я кивнул.

— Рассказывай, только петь не вздумай, — предупредил я юнца.

— Приснилось, как я за водой пошел, а в меня нимфы влюбились и украли, а Геракл по лесу бегает, ищет.

Забавно, а ведь сон-то у парня очень схож с мифом. Как сейчас помню, где-то читал — мол, пошел Гилас на источник, гремя ведром (ведро-то откуда взялось?), а там его это самое — увидели и украли.

Не стал спрашивать, сколько нимф сразу в него влюбилось — парнишка смазливый, такие женщинам нравятся, поинтересовался другим:

— А зачем он тебя ищет? Пропал Гилас, так и слава Гермесу.

— Как это, зачем? — возмутился Гилас. — Геракл — это не то, что ты. Ты бы меня точно искать не пошел, а он мой учитель и наставник. Я же тебе говорил, что он меня обещал царем сделать, а коли Амфитрид что-то пообещал, обязательно сделает.

— А… — протянул я. — И что нимфы Гераклу отдали? Серебра, наверное, не меньше таланта отсыпали?

— Куда отдали? — не понял Гилас, потом предположил. — Вроде, выкуп за меня, как за невесту?

— Нет, чтобы Геракл тебя обратно на судно забрал, — пояснил я. — Нимфы, если тебя похитят, твою болтовню долго не выдержат, вернут обратно, да еще и приплатят.

— Эх ты, ничего ты не понимаешь, хотя и с наядой спал! — возмутился Гилас, а я сразу заерзал, украдкой скосив глаза назад, на правую сторону судно — не слышит ли Артемида? Вроде, «отмазался» и Артемида (тогда еще Аталанта) сделала вид, что поверила, что у меня ничего не было с маленькой богиней, но зачем ей лишний раз об этом слышать?

— А что же я понимать должен? — поинтересовался я.

— А то, что тебя-то все любят, а меня…

Гилас притих, нахохлился, словно замерзшая воробьиха и молча навалился на весло. Мне почему-то стало жалко мальчишку. Отца убили, дядька престола лишил, а что там с матерью, я уже и спрашивать не хочу. Скорее всего жива, но вышла замуж за брата своего бывшего мужа, как оно бывало не только в «Гамлете», но и в более древней истории. Бедный юнец, никто его не любит, никто не жалеет. Но я его тоже жалеть не стану. Вслух, по крайней мере.

— Гилас, а зачем тебе нужно, чтобы тебя все любили? — спросил я парня.

— Как это зачем? — удивился тот. — Если любят, то это хорошо, значит, ты очень удачлив. Неудачливых-то никто не любит, они богам неугодны. Если любят, у тебя и слава есть, и богатство.

— То есть, любовь тебе нужна для богатства? — хмыкнул я.

— Ну да, а что здесь плохого?

— Тогда зайди с другого конца, — посоветовал я. — Вначале стань богатым, тогда тебя все любить начнут. Подожди, пока царем не станешь. Вот, как базилевсом станешь, то тебя все сразу залюбят.

— А когда я им стану? — фыркнул юнец. — Пока Геракл меня посадит на трон, пока я верну себе славу и богатство моего рода, так я уже и стариком стану. Мне богатство прямо сейчас нужно.

— Вон, перед нами Геракл сидит, — кивнул я на широкую спину полубога. — У него тоже ни богатства нет, ни своего дома.

— Так это Геракл, — рассудительно сказал Гилас. — Зачем Гераклу богатство, семья и какой-то дом? У него слава есть, сила. Все женщины, которых он хочет, сами под него лягут.

— Зато ты Гилас, потомок царского рода, — принялся увещевать я парня. — Сила у тебя тоже есть. Не Гераклова — такой ни у кого нет, а своя. А после возвращения домой еще столько славы будет, что люди завидовать станут, а девушки из э-э… хитонов выпрыгивать.

— Думаешь? — недоверчиво протянул юнец.

Вспомнив, что Артемида говорила о нашем бессмертии, усмехнулся.

— Зуб даю, — клятвенно пообещал я, прикусил я ноготь большого пальца.

— Что ты даешь?

Гилас недоуменно уставился на меня. Эх, не понимают здесь некоторых выражений моей родины.

— Свой зуб тебе отдам, если у тебя славы не будет.

— А зачем мне твой зуб? — с подозрением спросил юнец. — У меня, хвала Артемиде, свои зубы есть, крепкие.

А вот теперь настал мой черед с подозрением уставиться на парня.

— Почему Артемиде?

С чего это охотнице и, как ее иногда называют — безжалостной деве-убийце заниматься зубами Гиласа?

— Так потому, что когда моя матушка рожала, так отец к Артемиде взывал, овцу ей в жертву приносил, чтобы роды прошли успешно и сын родился. Артемида и разродиться помогла, а потом, когда у меня зубы резались, я по ночам орал, так опять отец с матушкой к богине обращались, черную курицу резали, чтобы зубы быстрее росли, а потом крепкими стали.

Вот те раз. А я и не знал, что Артемида не только богиня охоты, а еще по совместительству акушерка и педиатр. Это что же за семейная жизнь получится? Супруга станет в лесу пропадать, а по возвращению домой на вызовы бегать? С другой стороны — без дичи я не останусь, а еще овцы с курами. Пожалуй, не прав Тидей, не пропадем, но от десяти быков, обещанных на свадьбу, тоже отказываться не стану.