Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Лани были милыми, я хотела, чтобы они жили вечно, но всему живому рано или поздно приходится умирать. Богиня охоты… К чему мне охотиться каждый день? Куда я дену мясо убитых зверей? Я же не только богиня охоты, но и покровительница животных. Понимаю, что люди должны охотиться, чтобы есть. Это закон — ешь, или будь съеден. Но я терпеть не могу, если животных убивают для собственного удовольствия, а потом выбрасывают трупы. Помнится, один из царей убивал ланей лишь для того, чтобы украсить рогами свой дворец. Рога, сплошные рога. Как же меня бесят проявления человеческой глупости и жадности. Добро бы, если бы царь ел это мясо, отдавал туши своим слугам, рабам, крестьянам, но Актеон брал только рога…

— Актеон? — перебил я богиню, услышав знакомое имя.

— Ты с ним знаком? — нахмурила Артемида брови.

— Нет, не знаком, — открестился я от такого знакомства, — но слышал, что некий юноша Актеон — кстати, ученик Хирона, будучи на охоте, увидел, как ты купаешься в горном ручье, залюбовался на обнаженную девушку, за что и был наказан. Артемида, рассердившись на то, что он подглядывал, превратила Актеона в оленя и его растерзали собственные собаки.

— Вот как? — равнодушно спросила богиня. — Стало быть, я должна набросить шкуры оленей на всех охотников, что умудрились поглазеть на меня, когда я бываю нагой? Зачем? Я наказала царя, чтобы он не убивал зря. А то, что превратила его в оленя, это лишь для того, чтобы он почувствовал — каково умирать ни за что. У хороших учителей нередко бывают дурные ученики.

Эх, кто бы спорил! Я сам был не самым плохим учителем, но ученики были разные.

Хотел спросить, а как обстояли дела со смертью детей Ниобы[150], но не стал. Всегда подозревал, что это преувеличение, а мальчики и девочки погибли от солнечного удара. Но вместо этого спросил:

— Скажи, а чье тело мы сейчас видим? Артемиды или Аталанты?

— А какая разница? — усмехнулась охотница. — Боишься, что если я тебе покажусь в истинном облике, ты испугаешься и умрешь от страха?

— Глупая ты девчонка, а еще богиней считаешься, — сказал я, привлекая к себе Артемиду и нежно целуя ее.

Минут пять мы просто сидели и целовались, а потом стали вести разговор дальше.

— С Аталантой мы очень похожи — и телом, и лицом, поэтому принять ее облик было несложно. Охотницу знают в лицо почти все аргонавты, а почти половина из них участвовала в Калидонской охоте. Если бы я явилась в собственном облике, меня бы на борт «Арго» не пустили. Да и в виде Аталанты не сразу хотели брать.

Правильно, что не хотели брать. Одна девица на сорок с лишним мужиков, да еще в море? Что здесь могло случится, даже подумать страшно. Физиологию никто не отменял. Конечно, Аталанта воительница она, охотница и многим знакомая, на это не посмотрели бы и седативные бы травы не помогли.

— И тебе пришлось применить к Ясону божественное воздействие, — догадался я.

— Вот-вот, — кивнула Артемида. — Я же не только умею мужчин в оленей превращать, но и кое-что еще.

Я не стал задавать еще один вопрос — а отчего богиня охоты вообще отправилась в далекое и опасное путешествие? Захочет — сама расскажет, а нет, так и ладно, переживу. Тут ведь спроси любого героя, толком и не ответят. Кого-то жажда золота потянула (хотя, считать ли жжадой желание Ясона вернуть престол?), кого-то сердечная травма или душевная пустота, но большинство — а я в этом уверен, просто желание побывать в иных местах, посмотреть мир или, хотя это совсем ненаучно — у кого-то имеется гвоздик в определенном месте и им на том месте спокойно не сидится. Но что поделать, если «гвоздики» чаще всего вбиты в задницу именно у героев?

— Когда ты понял, что я не та, за кого себя выдаю? — спросила богиня.

Так и хотелось сказать — дескать, как только увидел, но врать не стал.

— Окончательно убедился лишь тогда, когда прилетел Гермес, — сказал я. — Но были кое-какие детали, заставляющие думать, что ты не просто лесная охотница. Были сомнения, но сегодня пазл окончательно сложился.

— Кто сложился? — не поняла меня Артемида, а я, в который раз прокляв свой длинный язык, принялся объяснять:

— У тавров, где я плену был, детишкам игрушки делают — берут кусок кожи, рисуют на ней картинку красивую — Персея, что Медузу побеждает, Атласа, который на плечах небесный свод держит, Орфея или просто каких-нибудь рыбок да птичек, а потом этот кусок на маленькие частички режут, а ребенок должен опять картинку собрать.

— Глупости это, — хмыкнула Артемида. — С твоими пазлами дети сидеть на месте станут, какие-то картинки складывать, а они бегать должны, скакать и играть. Из детей взрослые должны вырастать, чтобы здоровыми были.

— Так одно другому не мешает. Если погода хорошая — чего бы не побегать, а плохая, чем плохо в тепле посидеть, картинки сложить?

— Ладно, — взмахнула дланью богиня. — О детишках нам говорить рано, а может, мы о них никогда говорить не станем. Это, как мой отец и повелитель решит. Так говоришь, картинка сложилась из кусочков? Каких?

— Когда Геракл рассказал, как на самом деле погиб кентавр Фол и предположил, что кентавров могла наслать Артемида, ты слишком рьяно начала убеждать, что этого не было. Откуда бы знать Аталанте о действиях богини, тем более, о чем она думала?

— Я, то есть, Аталанта, могла встретиться с Артемидой в лесу, поговорить.

— Разве Артемида стала бы обсуждать со смертной девушкой такие подробности, как отношения с братом, да еще и оправдываться? — усмехнулся я. — Разве принято обсуждать родственников с другими людьми?

— Допустим, ты прав, — кивнула богиня. — Но этого мало. Что еще?

— Еще, очень странно — ты знаешь, кто такая Евдора, хотя остальные о ней и понятия не имеют.

— Ну ты и скажешь! — всплеснула руками богиня. — Кто же не знает океанид?

— А давай у кого-нибудь спросим? — предложил я. — Вон, Гилас дрыхнет, — кивнул я на сопящего паренька, — поднимем, да и спросим — кто такая Евдора и сколько дочек у старика Океана?

Сказал, и сам испугался. Кто знает, может Гилас-то, с его любовью к песням и сказаниям и сможет перечислить всех дочек у старца? А может, он даже поименно помнит всех детей Зевса и Посейдона?

Видя, что Артемида призадумалась, я решил высказать самое убедительное соображение:

— Еще показалось странным, что среди стольких мужчин не нашлось никого, кто попытался бы поухаживать за тобой. Мне Геракл говорил, что Аталанта готова отдаться лишь законному мужу, а мужем стать очень непросто. Но все равно, не поверю, что будь на судне простая девушка, не нашлось бы желающих утащить ее под ближайший куст на первой же стоянке. А тут, словно какая-то дистанция между тобой и остальными.

К концу дня, но еще до заката, на «Арго» начали подтягиваться аргонавты. Довольные жизнью, сытые и слегка пьяные. Стало быть, удовольствие парни получили по полной. Последним явился Геракл. Полубог щеголял в новеньком хитоне, его непослушные волосы оказались расчесанными, борода завита, а сам он пропах какими-то терпкими благовониями. Вот те раз. Я-то думал, что за любовные услуги следует платить женщинам, а здесь женщины расплачиваются с мужчиной. Впрочем, не исключено, что Геракл — это особый случай и он сам получает плату за свой нелегкий труд.

Атланта-Артемида немедленно утащила своего брата на нос корабля, где принялась ему что-то втолковывать, а полубог только кивал, соглашаясь. Верно, рассказывала содержание разговора с летучим вестником и вырабатывала стратегию дальнейшего поведения.

Я уже в который раз подумал о простоте нравов и доверчивости. Вот, подходит к Гераклу женщина и заявляет, что она на самом-то деле его сестра, богиня, а их общий брат принес приказ от отца. А ведь Геракл поверит и пойдет совершать очередной подвиг.

Невольно прислушался к разговору, который вели капитан и кормщик.

— Нужно немедленно отплывать, — сообщил Ясон Тифию, только что продравшему веки.

вернуться

150

Ниоба, дочь Тантала, имела очень много детей. Не то десять, не то четырнадцать. Однажды она обидела свою лучшую подругу Лето, похвалившись тем, что у нее детей много, а у той лишь двое. Лето нажаловалась своим детям — Аполлону и Артемиде, а те пришли и перебили всех деток Ниобы.

1484
{"b":"854506","o":1}