Ликар прочитал отчет охотников, задумался. Держать элитный отряд охотников в глуши, и заставлять их исполнять роль простых охранников — это было чересчур расточительно. Нет, с послушанием не возникало никаких проблем, но роль охранников могли выполнять и простые стражи с несколькими средней силы магами. А охотники могли понадобится здесь, в главном храме. Ну, а охраной братьев-стихийников займутся те, кому это и положено. Конечно, казалось, что сильным магам не нужна охрана — в лобовом столкновении они могли одолеть даже очень сильного противника, но… А если они «проморгают» нападение? А если они будут на момент нападения в таком же, как и сейчас состоянии? Или просто спать? Человеческий фактор нельзя сбрасывать со счетов. Особенно, если враги пронюхают про то, что одни из сильнейших магов Никкасу находятся вдалеке от храма и без надежной охраны. Тогда они могут и решиться напасть. В лоб атаковать их естественно не будут, но вот в спину, исподтишка, отравленным оружием… Было еще несколько способов достать сильного противника, и их не гнушались враги. Еще несколько лет назад Ликар вообще бы не беспокоился об охране магов — максимум — это предоставил парочку стражей для удобства самих магов, чтобы те не отвлекались на повседневные тяготы (поохотится, приготовить поесть, постирать вещи, или еще какие-нибудь подобные незначительные мелочи). Но это было раньше… до появления неизвестного врага. Соседи земель Никкасу — империя Нарт (с запада примыкавшая к землям храма) и королевство Зангрия (граничившая с юга) были давно изучены монахами и не представляли для государства опасности. Любой из соседей мог (вероятно) напасть на земли Никкасу, и, завоевать их, но… Потери, которые понесет агрессор, будут ужасающи. Маги и стражи Никкасу считались одними из опаснейших противников, и не даром. Один рядовой страж мог убить десяток-другой обычных мечников, не получив при этом практически никаких повреждений. Маги же тоже выгодно отличались от обычных магов по их боевым качествам. Маг Никкасу мог победить в поединке двух магов такой же силы, как и он сам, благодаря своей специфической подготовке. А уж за крохотный храм Тэйглун, и его выпускников вообще ходили легенды, одна невероятней другой. Говорили, что один такой воин «стоит» чуть ли не сотню обычных воинов, а маги, хоть и могут не быть особо сильными (по уровню дара, и количеству манны), но в тренировочном бою они за считанные мгновения выводят из строя до четырех-пяти монахов-магов. Всех секретов тренировок монахов храма Тэйглун не знают даже монахи из других монастырей Никкасу. Ни одного выпускника этого храма никто и никогда не захватывал живым в плен, хотя старались (секреты, которые они знали, были бесценны). Единственный недостаток — это то, что территория, подконтрольная Храму, была очень мала, по сравнению с огромными соседними государствами. И, соответственно, ресурсы были тоже несоизмеримы. В общем, тот из соседей, кто напал бы на земли Никкасу, был бы очень серьезно ослаблен, и на него тут же напал бы оставшийся сосед. Конечно, они могли бы объединится, и сообща напасть. Но этому мешала давняя вражда между королевским и императорскими родами, и… усилия самих монахов, направленных на разжигание этой вражды. С этой целью работали посольства Никассу в обоих соседних государствах. Разветвленные сетки доносчиков и лазутчиков, и малочисленные, но неуловимые профессиональные убийцы (а точнее, выпускников храма Тэйглун) помогали им в этом. И все шло, как и раньше, но… кто-то начал активно вмешиваться во внутреннюю жизнь монахов самым радикальным способом — начали убивать магов (основную силу храма Никкасу). Действительно сильных магов сумели достать лишь семерых. А средней силы уже около четырех десятков — это была довольно ощутимая потеря. Слабые же маги их по какой-то причине абсолютно не интересовали. Надо отдать им должное — работали они очень профессионально, да еще и маскировали все под несчастные случаи, так что спохватились с большим опозданием. А даже когда обратили на это внимание, мало что смогли сделать. Удвоили некоторые предосторожности, да еще снабдили каждого сильного мага охраной из опытных бойцов, буквально чуявших опасность. Но таких бойцов тоже было не много… Это позволило нейтрализовать несколько убийц и сохранить жизни магам (живыми их взять не получилось — сражались они до последнего, а одного из них, которого умудрились с помощью мага поймать — раскусил водонепроницаемую капсулу с ядом, прямо в руках монахов). Они оказались относительно слабыми магами, специально подготовленными для скрытных убийств других магов — так можно было судить по сложному набору оружия, амулетов и разнообразных ядов, обнаруженных при них, а также по эффективности их действий. После нескольких провалов убийцы затихли и «залегли на дно». И их дальнейшие поиски не увенчались успехом. Это говорило об общем координационном центре, и о высокой степени опасности — умный враг может натворить немало бед. С одной стороны — это хорошо — покушения и убийства магов прекратились. Но с другой… как говорится, знакомый оборотень лучше незнакомого целителя. Пока неизвестные лазутчики занимались убийствами магов — Ликар догадывался (конечно, приблизительно), куда может быть нанесен следующий удар, который можно постараться отразить или опередить. А с неизвестностью не сильно поборешься. Верховный жрец не сомневался, что неизвестный враг переключился на какую-то новую цель, а на какую — не было возможности узнать, пока он не нанес удар. И потому перестраховывался, как мог — а мог он не так уж много против неизвестной опасности. Держать возле главного храма один из отрядов охотников, увеличить в некоторых местах охрану, ужесточить свой контроль в некоторых сферах жизни земель Никкасу, и, конечно же, продолжать искать лазутчиков. В случае удачи они могли выдать свои планы, а может даже, и назвать имя того врага, который решился на такие действия. И тогда враг познает всю тяжесть гнева последователей Никкасу, одной из заповедей которого было ' помни основы правильной жизни — близких — любить, друзей — уважать и помогать, врагов же в живых не оставлять'. Они жили по этим заповедям, и простые люди, жившие на землях храма, постепенно тоже переняли такие взгляды на жизнь. И во всех окружающих странах знали, что нет верней друга и страшней врага, чем выходец из земель Никкасу. Именно поэтому живых врагов у монахов не было — они канули в прошлое. Остались только многочисленные недоброжелатели, которые, помня прошлое, не рисковали переходить зыбкую грань недоброжелатель-враг. Чего стоили такие грозные когда-то противники монахов, как клан серфеньигов (морские пираты, когда–то населявшие целый архипелаг, гроза и ужас всех прибережных стран, мастерски владевшие магией воды, полностью уничтоженные ныне). А благородный орден Белой звезды, переродившийся в бич земель, лежащих западнее земель Никкасу? А нашествие разумных тварей из какого-то неведомого мира, остановленное монахами и легендарными (ныне исчезнувшими) эльфами? Но… это уже былое. Отгремели величайшие битвы подлунного мира, в которых монахи обязательно принимали участие, всякий раз становясь на сторону добра. Теперь, без покровительства бога монахи вырождались, и все меньше потомственных монахов рождалось с сильным, или хотя бы средним уровнем дара. Им приходится изобретать чудовищные по сложности способы усиления своего слабеющего дара, и тратить на его развитие все больше времени. Да, они все еще лучшие бойцы изведанного мира, да, они одни из искуснейших боевых магов. Но они — лишь жалкие тени воистину могущественных предков, и это — начало конца… Если только они что-нибудь не придумают — мысли верховного жреца, как всегда в последние время, скатились на болезненную для него тему. А самые болезненные темы для него в последнее время было две — вырождение дара у монахов без поддержки бога и проблема неизвестного противника. И если с первой проблемой в последнее время появилась надежда сладить, то появление неведомого врага, и полное незнание его целей и намерений просто пугало ощущением бессилия, и противным чувством, что что-то пропущено, недосмотрено… Убитые монахи-маги конечно же были ценны, но их потеря не принесла ничего непоправимого. Наверное. Но, если это так, тогда зачем противник решился на риск быть раскрытым, и пошел на такое? Что он хотел этим добиться? И добился ли? Снова одни вопросы. Ликар опасался, что когда он узнает ответы, будет уже слишком поздно что-либо исправить…