Пользуясь «родственными связями» Юра постоянно жаловался старше сестре на неэффективность использования на постройке огромных дамб мужиков с лопатами и тачками:

— Кать, ну за что мне такое наказание-то? У нас атомные электростанции работают, спутники в космосе летают — а мне приходится учить мужиков лошадь в телегу запрягать! Причем они еще и работают не прикладая рук, один экскаватор и пара грузовиков по производительности целую деревню перекрывают!

— Юр, так они приносят хоть небольшую, но пользу. Нам от них что ведь требуется? Чтобы они сами себя прокормить могли и детей нарожали, которых мы научим и грузовики водить, и экскаваторами управлять. И даже спутники запускать — но для этого нужно определенное время. И если за это время эти мужики хотя бы дамбы успеют насыпать чтобы поля и огороды под водой не оказались — и этого будет достаточно. А если они при этом научаться на русском нормально говорить и поля плугом пахать, то будет вообще замечательно — так что делай что поручено и не ной. А насчет прикладания рук — это ты как-нибудь с Кодром поговори, он тебе расскажет как правильно мужиков учить трудолюбию.

— Кодр научит, как же — у него трудолюбием занимается почти пять тысяч милиционеров.

— Может все же перестанешь ныть? У тебя уже внуки, какой ты им пример подаешь?

— А я при них не ною!

— Понятно, это ты только меня радуешь. Но я тебе так скажу: у меня нет готового решения твоих проблем. И, больше даже скажу, у меня нет времени такие решения искать. Если ты считаешь, что решить их не сможешь, то единственное, что я могу в таком случае сделать — это найти кого-то, кто сделает эту работу вместо тебя.

— Я сделаю. Просто кому как не тебе я могу просто пожаловаться? Из всех братьев и сестер ты просто единственная, кто может понять проблему. Не решить, а просто понять…

— Ты не прав, все мы тебя понять можем. А насчет решить — я тут подумала, тебе наверное стоит с Ларсом Северовым поговорить. Он же на свои стройки тоже около двадцати тысяч славян через Балтику перевез…

В конце июня в парк Мнемозины перебралась Ярославна, и Катя назначила министром образования Олю. Вообще-то Оля уже собралась на пенсию, все же шестьдесят четыре года — возраст приличный, а работа учителем изрядно нервы портит — но Катя ей просто выбора не оставила:

— Оль, я всё понимаю, но вот прям щяз просто некого на эту должность ставить.

— Да дофига кого ставить можно! Но ты права: мы все же знаем кое-что пока еще очень полезное, до чего наши дети и внуки могут дойти, сделав по пути слишком много ошибок. Так что я согласна, но предупреждаю: постараюсь года за три себе смену подготовить и, как только это сделаю, уеду в Школу и буду варить вишневое варенье!

— И облепиховое тоже, мне оно даже больше нравится. А теперь по делу: ты же в последнее время много чего с Ярославной обсуждала…

— Ну да. Ярославна всё рвалась обязательное десятилетнее образование учинить.

— А твое мнение другое?

— Если у тебя есть пятнадцать минут…

— Вопрос-то не о том, сколько сахара в варенье класть, так что времени у меня столько, сколько тебе нужно. Излагай.

— Понятно, что молодежь, лет до десяти школу не нюхавшую, мы должны просто грамоте научить, на большее и замахиваться глупо.

— Не могу не согласиться.

— Да, Катенька, ты окончательно обюрократилась. Но слушай дальше: в славянских и германских деревнях, ну и в тех местах, куда этот народ по нашим программам переезжает, детей, причем независимо от того, во сколько лет они в школу попадают, нужно учить восемь лет. То есть просто по нынешней программе чтобы среднюю школу они закончили. А вот дальше уже начинаются варианты, и вариантов довольно много. Первый, и, мне кажется, он самым массовым окажется — это ПТУ, сельскохозяйственное или промышленное, с одним годом обучения. А вот уже выпускники этих ПТУ, которые окажутся отличниками, можно — не нужно, а именно можно — брать на обучение в профильные техникумы. Тех же трактористов всяко нужно больше, чем ремонтников в МТС.

— То есть и здесь ничего не менять?

— Менять принципы набора в техникумы: брать не всех, кто захочет, а тех, кто покажет, что учиться и научиться чему-то сможет.

— А если человек через несколько лет захочет в техникум пойти, его уже и не брать?

— Вопрос интересный, но им пусть уже тот, кто меня заменит, займется. А пока — да, не брать. Но я продолжу: второй вариант — это старшая школа. В нее детей набирать строго по результатам выпускных экзаменов из средней, по прикидкам будет достаточно процентов десять выпуска в старшую школу переводить. Это будет подготовительным этапом для поступления в институты или в техникумы. Я еще когда с Ярославной спорила, считала: нам просто больше народу с десятилеткой не нужно, для большинства детей это будут просто два года потерянного времени. Я бы даже набор в старшую школу до процентов пяти сократила, потому что наверняка изрядная часть тех, кто пойдет в ПТУ или просто сразу на работу какую-то, в вечерних школах постараются знаний поднабрать — и народу в институты ломиться будет куда как больше, чем нам вообще нужно.

— А сколько нужно?

— А это мы еще с отцом твоим считали: один процент доучить до инженеров, полпроцента — до врачей. Два процента до фельдшеров и акушерок, два процента — до техников и мастеров на производстве.

— То-то у Маркуса на заводах техников три четверти работающих…

— У Маркуса, вдобавок как раз его техники — не выпускники министерства образования, а специалисты, подготовленные на его заводах. Я не против такой подготовки, наоборот только за, но пусть этим занимаются уже непосредственно на заводах. Мы же готовим не рабочих, техников или инженеров, а только личинки рабочих! Мы готовим людей, которых уже на работе легко собственно работе и научить, не более того!

— Можешь тише говорить, я и так прекрасно слышу. И, между прочим, с тобой во многом согласна. А теперь послушай, какие у меня в связи с нынешней системой образования проблемы возникают, и давай вместе подумаем, как их побыстрее решить. Как говорится, одна голова хорошо, а две — мутант безобразный…

— Ну излагай.

— Если совсем грубо, то при почти полумиллионе ежегодных выпускников школ я не могу закрыть чуть даже меньше трехсот тысяч рабочих вакансий. На заводах и фабриках, я имею в виду. Просто потому что ты права: очень много выпускников предпочитает сразу идти куда-то работать, а куда-то для мало что умеющих делать — это строительство. Причем позиция «бери больше, кидай дальше». Тоже работа нужная, но по прикидкам года через три-четыре произойдет абсолютное насыщение нашей экономики чернорабочими…

— Ага, заколдованный круг, о котором Ярославна уже лет пятнадцать как постоянно напоминала. Родители — разнорабочие, зарабатывают мало. Дети стараются пораньше зарабатывать начать — и вынужденно опять же в разнорабочие идут…

— Есть идеи, как из этого круга вырваться?

— Это обойдется в приличную сумму, но, мне кажется, со временем вложения окупятся.

— А если по сути?

— Пьеса в двух частях. Поскольку вынудить таких ребят учиться мы не можем, да и права не имеем, будем их стимулировать. Откроем дофига вечерних школ, причем тем, кто в них учиться пойдет, сократим рабочий день с десяти часов до восьми, причем с сохранением зарплаты. Не навсегда, а, скажем, на два года. И отдельно заводам и фабрикам профинансируем целевые ПТУ, то есть выделим отдельные средства на обучение выпускников таких вечерних школ. Целевые средства, чтобы выпускник вечерней школы стипендию получал в размере своего чернорабочего заработка. У нас чернорабочий сколько сейчас получает, гривенник в день? Думаю, не разоримся…

— Если таким образом подучить сто тысяч человек в год…

— Десять тысяч в день, обучение займет девять месяцев…

— И по шесть дней в неделю… Двести сорок дней, примерно два с половиной миллиона… Да, скорее всего с финансовой точки зрения справимся. Я еще подумаю, чего можно Риму побольше продать… Тебе сколько времени потребуется, чтобы программу вечерних школ подготовить?