Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Опять ты предлагаешь ненужные траты. У нас что, избыток денег?

— Избыток денег? Это что-то вроде сухой воды? Но нам нужно провести такие траты чтобы кузнецы не разучились хотя бы чинить то, что ломается просто потому что никто нам не гарантировал, что богини не перестанут нам продавать сталь.

— Если богини перестанут нам продавать… Мне кажется, что ты думаешь не о том, о чем надо. Если богини перестанут нам продавать сталь, мы окажемся без стали. Если богини перестанут нам продавать мыло, мы снова начнем вонять прогорклым жиром. Если они перестанут нам продавать керосин, мы будем сидеть в сумраке и нюхать запах горелого масла. А если они перестанут нам продавать свои таблетки, мы все вообще сдохнем от болезней за пару лет! Поэтому нам нужно думать не о том, что случится если богини решат нас… покинуть, а о том, что нужно сделать чтобы они еще больше были заинтересованы в торговле с нами. И лично меня печалит лишь то, что я не знаю что мы им можем предложить.

— Еще рабов?

— Они уже пятый год их не покупают. И граждан империи к себе не принимают. Даже торговцев в свои порты пускают не всех…

— Персы им подарили Албанию, и за это богини разрешили им забрать Армянское царство…

— А без их разрешения они тоже побоялись воевать?

— Богини дали персам и оружие для этого… Нет, для нас это опасности не представляет: я с персами говорил об этом, богини их предупредили, что если персы нападут на Рим, то персов больше не будет.

— Это… это интересно.

— Не интересно: меня они тоже предупредили, что если мы начнем войну с персами, то они уничтожат и наши легионы. Даже не так: они сказали, что если начнется война между нами, то они уничтожат обе армии и даже не будут разбираться, кто первый начал — это я дословно цитирую слова Катарины Магны. Богини сказали, что Тигрис должен быть рекой мира. Но если их заинтересуют другие земли…

— Если их что-то заинтересует, то не думаю, что им потребуется наша помощь. Они приходят и забирают то, что им нужно. Покупают. Они купили Боспорское царство, хотя и не за деньги, сейчас они покупают себе Афины…

— Про Афины я не слышал.

— Они не говорят, что покупают, но… Весной туда приезжала богиня Ника, сказала что Фидий с ней не встречался, поэтому получилось не очень похоже — но все равно красиво и ей нравится, однако воровать со статуи богини золото — это очень плохо. Сейчас лучшие греческие мастера делают заново одеяния Афины Парфенос и Ники… статуи Ники из золота, которое прислала богиня Ника. Сорок талантов золота! Она прислала золота на двадцать пять миллионов денариев только потому, что бронза, как она сказала, портит слоновую кость! Но я не об этом: в храме теперь люди богинь ставят какую-то защиту — потому что такое богатство наверняка привлечет воров. И не только воров, даже некоторые легаты и тем более иноземные вожди тоже могут рискнуть и попытаться забрать золото, поэтому никто не оказался против того, чтобы в Афинах оказалась и русская гвардия. Да, раз уж об этом разговор зашел: Византий теперь — русский город. Говорят, что его купила — целиком купила — Dea Historiae Valeria. Так что кто теперь на самом деле владеет Афинами… Они могут купить все, что им нужно, не продавая при этом ничего! Но ты подумай, может и придумаешь, чем мы можем еще заинтересовать богинь. Потому что сейчас только это и важно для империи…

— Все-таки мрамор — уникальный камень, — сказала Лера, когда Трофим спустился на землю. Он только что закончил установку головы восьмиметровой статуи Мнемозины, стоящей на фронтоне «парка», и с огромным удовольствием смотрел на содеянное. От «оригинала» Россетти скульптура отличалась светлыми волосами, и на лице Трофим изобразил грустную улыбку — но от этого впечатление от скульптуры было более сильным, чем от портрета. Как сказал сам Трофим, «я старался изобразить не женщину, но богиню», и у него это великолепно получилось.

— Если бы ребята не нашли возле Ла-Платы голубой мрамор, ничего бы не вышло. Я просто до того не представляла, как оформить фронтон, — ответила ей Катя.

— И если бы кушанские купцы не приволокли столько зеленого мрамора.

— Зеленый, хотя не такой яркий, и в Италии есть, кстати тут итальянский тоже использовали.

В глубине фронтона за статуей Мнемозины из разноцветного мрамора была выложена картина, изображающая далекий лес, поле и голубое небо.

— Боюсь, что мрамор этот испортится быстро, — вздохнул Вова. — Белый-то вроде долго стоит, а Парфенон уже с одной стороны пожелтел немного.

— Ага, за семьсот лет, — ехидно прокомментировала слова мужа Катя.

— А у нас тут индустрия воздух портит…

— Близко не портит. В Дубне металлургический уже пять лет как не работает, а в этом году и Тульский закрывают.

— Надо хотя бы одну домну оставить… на память.

— Вов, ты только про реакторы новости слушаешь?

— Нет конечно! Про ракеты тоже!

— Дубненскую уже законсервировали — именно как «образец раннего промышленного дизайна», а в Туле первую домну решили тоже как памятник нашей индустрии сохранить. Я даже жалею, что на Верхней речке нашу самую первую домну разобрали…

— Ну ладно, с домнами понятно, а электростанции угольные что, не гадят уже? Даже хуже гадят, в угле из Лисичанска серы много.

— Следи за ракетами дальше. Тульскую электростанцию тоже до конца года закроют. И не потому, что гадит она, а потому что по проводам энергию дешевле передавать, чем в вагонах возить. Новая станция возле Лебедяни запускается, и на Мценской ТЭС до зимы три новых агрегата запустят.

— Я действительно от жизни, наверное, отстал. В Туле же восемьдесят мегаватт мощности, как их заменить-то? Это же просто невыгодно!

— Действительно, только за ракетами и следишь. КБ имени Саши Гаврюшиной уже год почти делает котлы с критическими параметрами пара, а КБ имени тебя под эти параметры и турбины разработало. Там на киловатт-час тратится не восемьсот, в триста с чем-то грамм угля всего… ну, почти четыреста, но все равно больше чем вдвое экономия, причем на агрегатах в семьдесят мегаватт — поэтому все оборудование Тульской ТЭЦ только в металлолом и годится теперь. Но ты не переживай, твою первую турбину на двести киловатт и первый четырехмегаваттник я забрала в исторический музей.

— Ну я не знаю…

— Да ладно, пошутила я. Все оборудование — кроме музейных агрегатов, про них я всерьез сказала — Кодр забирает. У него сейчас городов понастроена куча, энергии там сильно не хватает а угля паршивого сколько угодно, так что ему и старые агрегаты годятся, а здесь теперь даже с запасом будет. Получается и для экономики польза, и для мрамора.

— Даже жалко, что кушанцами толком договориться о торговле не вышло. Ведь царство-то, пожалуй, побольше Римской империи будет, там, наверное, очень много чего полезного мы бы нашли, — не слушая спорщиков продолжила свою мысль Лера.

— Главную пользу они уже нам нанесли: сказали, что империя Сатаваханов развалилась, — ответил Вова.

— И что? Нам-то какое до них дело?

— Почти никакого. Разве что Курт с Эльзой туда скатались…

— Слушай, ты, отец моих детей! Я, между прочим, тоже состою в Спецкомитете и имею право знать, — снова заговорила Катя.

— Ну там местная войнушка одних раджов против других, Эльза выяснила по какому поводу. Курт одному помог слегка против двух других — и теперь у нас там временная база. По договору — на сто лет, но нам, я думаю, и двадцати хватит. Тот, которому Курт помог, победил естественно, и в качестве платы мы получили эксклюзивное право воровать с местных пляжей песочек.

— Охренеть как интересно!

— Если песочек тот пропустить через нашу серийную драгу, то в осадке получается примерно треть ильменита и рутила, треть циркона и треть монацита. Первая драга уже там и каждый день она выдает тонн по сто двадцать этого осадка. Кроме всего прочего, сорок тонн монацита — это больше центнера урана.

— Это радует. Но ты, надеюсь, реакторы запускать не попрешься?

— Слушай теперь ты, мать моих детей… некоторых. Я-то не попрусь, а вот Витя сейчас дерется с Андрюшей за уран, потому что каждый мечтает первым свой реактор запустить.

1165
{"b":"854506","o":1}