В качестве «запасного мотора» на судно поставили снятый с «Октавии» Михалыча и доработанный «на газ» мотор, для чего там же разместили и газогенератор, а в дополнение к нему – двухсотлитровый бензобак. Мотор, работая на газу с небольшой добавкой паршивого бензина, в принципе мог выдать почти все свои «паспортные» сто десять сил (да и без бензина явно за семьдесят) – но в любом случае он рассматривался именно как запасной, так как переключить редуктор винтов с одного мотора на другой можно было лишь переставив вручную ведущую шестерню. Тем не менее в первый рейс кораблик пошел именно «под газом»: буквально в последний момент Леночка, снова возглавившая «соляную экспедицию», решила «поберечь солярку» несмотря на наличие двух полных цистерн общей емкостью в восемь тысяч литров в дополнение к трехсотпятидесятилитровому штатному КамАЗовскому баку…

После того, как экспедиция отправилась в путь, Марина, глядя на дыру в заборе (из которого, собственно, и были сделаны топливные цистерны на судне), с грустью пожаловалась Михалычу:

– Вот так, потихоньку мы все, что у нас было, разломаем. Сейчас забор, машину твою, КамАЗ доломали. Что следующее ломать будем чтобы сохранить всё как было? Электростанции твои сколько еще протянут? А у нас только две машины нетронутыми остались, моя и Лизина, да и та уже без колес…

– Без летних колес, да и шины летние в сохранности лежат. Если потребуется, колеса, хоть и не литые алюминиевые, на кузнице можно новые сделать…

– Вот именно: если.

– Верно заметила: правильно говорить «когда потребуются». И даже я, думаю, до момента этого светлого вполне доживу. Ты тут просто с внуками и детьми всеми нашими занята, оглядеться времени нет – ну так я расскажу. Ты вот думаешь почему Светка свою печку так далеко от поселка ставит?

– Чтобы дым да копоть в дома не летели.

– А вот и нет! У нее там половина народу землю роют, ручей углубляют. Там ручей, чуть побольше Прозрачного, за двести метров на двенадцать метров падает. На километр ручья – пятьдесят метров падения!

– Ну и что?

– А то что только на первом таком участке, если гидростанцию поставить, можно сто киловатт мощности снимать!

– Ну допустим можно, нам-то от этого что?

– Ты ведь знаешь, что мотор, который я восстановил для нашей масляной установки, чтобы стартер КамАЗовский вернуть, был последним в моем складе. И больше из «наследства предков» по части энергетики у нас ничего не осталось. Но Вовка с Сашей сами уже сделали, из местных материалов практически сделали, мотор на десять киловатт для Светиной печки. Там, конечно, они подшипники с велосипеда взяли, но! Сейчас они собирают генератор для гидростанции, на тридцать киловатт, и вот он уже целиком из местных материалов будет! Точнее, сталь они все же из моста наковыряли, но от этой гидростанции как раз сталеварная печка и питаться будет, так что следующий генератор совсем уже «местный» у них получится. Тем более что Володя сам уже шары для подшипников сделал. Хреновые пока, ну так это сталь такая и галтовка все же дубовая, но и эти шары, думаю, год прослужат, а тем временем он и новые сделает.

– И когда же ждать этой электростанции?

– Скоро уже совсем… подожди-ка минутку… – с этими словами Михалыч шустро убежал к себе в дом, а через минуту вернулся, держа в руках большую пластиковую сумку: – Вот, держи.

– Это что? – удивилась Марина.

– От невестки осталось, купила она по жадности комплект постельного белья. Только он нам ни на одну кровать не подошел, так и валялся…

– «King size», – недоуменно прочла на этикетке Марина, – и куда он мне-то? У моих-то кровати размеров тоже не королевских…

– Ты это… покрывало потихоньку распори, кружавчики аккуратно отрежь. Конечно, оно тут не совсем белое, чуть желтоватое, но это – натуральный шелк, невестка проверяла. И спать на таком по нынешним нашим обстоятельствам, конечно, пижонство и извращение. А вот Катьке платье свадебное сшить – в самый раз.

– Какое такое платье?

– Это я к чему… она с Вовкой как раз электростанцию строит, думаю к августу уже они закончат… они сейчас каждый божий день по поводу строительства этого ругаются. А потом – мирятся, и, сдается мне, когда Володя Кате предложение сделает, она долго отказываться не будет. А он – точно сделает. Я и ему костюмчик к свадьбе подарю: зятю подкупил, хотели с дочерью ему на Старый новый год подарить, у него как раз день рождения… если я Лизу попрошу, она подогнать его на Вовку сможет? Я уже померил потихоньку, там разве что рукава да штанины подшить, я даже и сам думал заняться, но у Лизы на машинке наверное получше выйдет.

– Ну ты, Михалыч, даешь! Не сказать, что неожиданно… но неожиданно. Спасибо!

– Да не за что. Сама знаешь, мы тут теперь все, почитай, практически родня… в смысле, по духу. А ребятам свадьбу нужно сделать такую, чтобы все радовались, так что… Ты это, если еще чего надумаешь, сразу говори, чем смогу – помогу. И не только я, откровенно говоря, многие этой свадьбы давно уже ждут. Но я к чему все это… в августе они запустят первый гидрогенератор и мы сможем уже вообще не бояться, что с моторами что-то случится. Но Катя даже первую станцию строит в расчете на три таких генератора, а всего она напланировала на ручье этом шесть станций поставить. И даже с первым генератором ты уже сможешь и микроволновку запускать, и чайник электрический. Кстати… у меня один нерабочий в мастерской где-то валялся, может смогу починить? Как думаешь, такой подарок на свадьбу прилично будет дарить? Ведь его благодаря именно ребятам включать можно будет…

Вере потребовалось около часа чтобы убедиться в том, что они прибыли «куда надо». А вот на сколько времени они сюда прибыли, сказать не мог никто. Ей предстояло заполнить сырьем две алюминиевых двадцатипятилитровых «молочных» фляги, а сырье еще и добыть требовалось, причем его «добыча» была делом очень не быстрым. Теперь именно она, Вера, становилась «руководителем экспедиции», так как Брунн, хотя и прошла «ускоренный курс химической подготовки», постоянно путала что, как и в какой последовательности требуется сделать. А ошибаться в работе было бы очень неправильно…

Столь «завлекательное» путешествие совершалось вовсе не из познавательных целей, все было куда серьезнее: осенью внезапно умер один из «свинопасов». В принципе, все когда-то умрут, но Вероника с грустью сообщила, что причиной смерти стал столбняк: мужик упал и разодрал руку рядом с навозной ямой. И замажь он царапину (на самом деле небольшую) тем же йодом…

Йод в запасе был: только в «аптечке» Ксении было с полсотни пузырьков. Раньше в поселке он спросом пользовался: народ в деревне царапается часто, а с тульской фабрики выгоднее купить коробку по оптовой цене. Проблемой здесь было лишь слово «был»: в «новом прошлом времени» народ царапаться меньше не стал – а вот царапины стал мазать йодом чаще, согласно распоряжениям той же Вероники, и ценный медикамент начал стремительно заканчиваться. А ведь «все знают», что проще всего добывать йод из морских водорослей…

После довольно долгих обсуждений было решено, что существующий «флот» вряд ли проплывет через половину Каспия в те края, где в водорослях искомого йода будет достаточно для его извлечения, путь к Черному морю преграждался потенциальными степняками, а к Белому – самой природой, и выбора просто не оставалось. Да, на Балтике плавать в лодье вроде тоже не очень-то и кузяво, но Эрих уверенно заявил, что для нынешних купцов это особых проблем не представляет и пообещал это «лично доказать». Вот только Алёна выразила сомнения, что в Маркизовой луже водоросли набирают йода приличное количество, так что в конечном итоге было решено дойти до Приморска, там попробовать добыть хоть сколько-то вещества – а если окажется маловато, то на следующем этапе дойти до Котки: где-то в тех краях вроде была соответствующая фабрика у финнов, а они вряд ли возили морскую траву издалека.

Но уже возле Приморска водоросли оказались «подходящими». Чтобы это выяснить, Вера набрала выброшенную на берег и высохшую морскую траву, сожгла ее в специально захваченном глиняном горшке, залила золу водой, процедила через тряпочку. Затем раствор наполовину выпарила, добавила из захваченного пузырька серной кислоты, затем – перекиси водорода. И, когда жижа приобрела интенсивно желтый цвет, влила в раствор грамм пятьдесят гексана – вот этого-то добра «масляная установка» выдавала в составе «хренового бензина» почти половину, а Вера Сергеевна успела себе сделать стеклянную (а на самом деле кварцевую) «ректификационную колонку». Специально, чтобы бензин хоть немного улучшить, ведь октановое число у химикалия было в районе двадцати, так что пока он числился как «отход производства». Отход – отходом, но йод в нем растворялся хорошо (а не кристаллизовался в виде пыли, как в воде), так что через делительную воронку раствор йода в гексане отделялся от оставшейся без него воды – а как испаряется бензин, все прекрасно знают.