Собакам в плане пропитания было все же попроще. Их Лиза давно уже приучила есть разваренный овес, который чаще всего варился на "мясном бульоне", для приготовления которого использовалось все же не мясо, а ранее замороженные заячьи и свиные кости – то есть объедки человеческих трапез. К тому же Марина специально для собак "консервировала" кости уже птичьи, предварительно разваривая их до мягкого состояния в скороварке. Такую "тушенку из костей" она распихивала по стеклянным банкам, которые снова стерилизовались в той же скороварке и затем хранились в холодильнике. Для алабая банка такой «консервы» – небольшая, конечно, но очень неплохая добавка к корму, для лайки – практически половина дневного рациона. А когда Брунн или Леночка добывали какого-нибудь свежего зайца, то псинкам вообще сладко елось.
Ну а уж людям елось вообще замечательно. Пока елось – то есть пока соль совсем не закончится. И поэтому когда в начале декабря наконец выпал снег (причем сразу и "на всю зиму"), вопрос о добыче соли резко обострился. В особенности после того, как из Киры удалось вытащить то немногое, что девочка знала об этой стороне невеселой жизни местного населения.
С солью у нынешнего местного населения было совсем худо, стоила она дорого – за медвежью шкуру, например, соли на рынке давали меньше килограмма, в Кирином родном поселке закупалось её примерно ведро, причем это была годовая доза на "город" с населением… вот тут даже примерно было неизвестно каким. Дома у Киры подсчетом народа никто не занимался, а здесь девочка, хотя и научилась считать "до ста", подсчитать "тамошнее население" все же не смогла. То есть перечислила хорошо ей знакомых человек двадцать, еще столько же знакомых поменьше – и всё. То есть понятно, что там было только взрослых мужиков больше сорока человек, но насколько… впрочем, это было сейчас неважно. И стало гораздо понятнее, почему пассажиров "голубого Ютона" Кира считала людьми очень богатыми: "сиротская" суточная доза соли в пять грамм на рыло, выдаваемая раньше Мариной, для нее казалась неслыханной роскошью. Но учительницы лишь оставшись вообще без соли смогли оценить важность её добычи – и бросились составлять планы экспедиции. В соответствии с заданием, полученным от старика, в первую очередь бросились обсуждать «грядущий флот».
В сроках этих обсуждений Михалыч, конечно же, ошибся. Оказалось, что среди учителей литературы и «младшеклассниц» кораблестроителей развелось чуть больше половины списочного состава, и споры на тему «чей проект лучше» затянулись почти на два месяца. Что, впрочем, на подготовку к путешествию вообще никак не повлияло…
В рассказе Кирки Марину смутил лишь один момент. Сильно смутил, так что она, немного подумав, попросила старшую внучку кое-что уточнить: ее удивило то, что за все прошедшее время ни одна лодка «туземцев» не проплыла мимо поселка. А ведь за солью-то, по словам Киры, они каждый год ходили…
– Так по реке-то очень долго выходит, из всех городов выше по Упе на торг быстрее пешком дойти, – ответила на этот вопрос девочка.
– Там же очень далеко!
– Так не до самого же торга пешком! Надо просто немного по Тулише подняться, потом за день можно дойти до речки Венёва, а по ней до Оки два дня всего. На Венёве от каждого города поселенцы сидят, лодки обиходят, и дорога там нахоженная. А если по Упе плыть, то до того же места от Сежи получится уже больше двух раз по восемь дней. Если, конечно, много чего тащить, то по Упе лучше, а пяток топоров или мешочек соли два мужика быстро дотащат…
С этим вопросом вроде разобрались, вот только Кира в своем рассказе уточнила, что иных причин для живущих в верховьях спускаться вниз по реке вообще нет. Потому что «здесь охотиться все равно нельзя», но объяснить почему, девочка не смогла. И это заставляло задуматься…
Еще до Нового года Леночка с Ксюшей приступили к «модернизации» снятого с «Газели» мотора, так как наличие мотора на планируемом судне никем под сомнение не ставилось, а другого подходящего двигателя просто не подвернулось. По совету Михалыча, который очень хорошо представлял, что нужно сделать чтобы мотор заработал на генераторном газе, они изготовили смеситель, а затем Ксюша, повторив свои «развлечения» с отливкой деталей из алюминия, сделала и небольшой воздушный турбокомпрессор: с ним получалось почти что полностью «сохранить» мощность двигателя. Сам Михалыч ваял новый газогенератор – почти такой же, как и свой старый, но тоже «адаптированный под новые технологи»: внутреннюю камеру он сделал керамическую. Просто металла нужного не нашел. А тот, который нашел, резко ускорил и выбор «оптимального» кораблика.
Одного из корабликов: в процессе обсуждения «мер противопожарной безопасности» Вовкина идея построить небольшой, но железный буксир и большую деревянную баржу для перевозки тяжелого груза победила. И «железный корабль» было решено изготовить из выпрямленных балок дорожного ограждения, которых на мосту оказалось даже с избытком. Их, когда делали «реторту» для пережигания дров на уголь, уксус и древесный спирт, Ксюха научилась немного выпрямлять с помощью двух половинок дубового бревна и двадцатитонного домкрата. Но «в судостроении» эти кривые железки казались практически непригодными, пока Михалыч, подбирая материал для корпуса газогенератора, не сделал из двух отрезков буровой трубы небольшой «прокатный стан», на котором из кривулин получил довольно прямые листы стали шириной в полметра. Ну и толщиной в три миллиметра. Правда, с несколькими дырками – но Михалыч отверстия ловко заваривал кусками снимаемых с тех же балок креплений светоотражателей, а Леночка, начитавшись «специальной литературы», смогла заплатки оцинковать. Вдобавок пообещала, что после сварки корпуса она и швы так же обработает – после чего противников у Вовиного проекта вообще не осталось.
Учителя русского и литературы чем хороши: они умеют читать. И понимать прочитанное тоже умеют, их этому специально учили. Поэтому прочитать Ксюшину книжку по расчету балочных конструкций сумели, а затем, прочитанное все же поняв, смогли с помощью калькуляторов на телефонах и каркас буксира просчитать. Ну а дальше началась простая и понятная всем работа: ломами и кувалдами (все же на самом деле больше гаечными ключами, хотя и кувалдами с зубилами тоже пришлось поработать) нужно было «добыть» из моста опоры барьеров, затем из добытых железяк нарезать куски нужного размера, после этого куски сварить в соответствии с чертежами…
Нарезать оказалось не очень сложно: Михалыч смог, наконец, доремонтировать плазморез, который перед «новогодними каникулами» ему принесли ребята из автомастерской где он отработкой разживался. Оказалось, что очень вовремя Леночка запустила «новый генератор», так как агрегат потреблял семь киловатт, а без плазмореза шансов сделать стальное судно к лету вообще бы не было.
Что же до самих кораблей – их было запланировано к постройке сразу три. "Почти самоходная" баржа для перевозки "Тигра" – то есть баржа, и даже с мотором (от "Портера"), но с опускаемым в воду при необходимости винтом. А без необходимости эту баржу должен был тянуть катер с мотором уже от "Газели", но работающим на генераторном газе – просто потому что дрова в нынешней обстановке найти куда как проще чем дизельное топливо или бензин. «Тигроносец» строился со стальным каркасом и деревянной обшивкой: расчеты на прочность показали, что если каркас делать даже дубовый, то судно получится вдвое тяжелее. Еще один "корабль" представлял из себя уже совершенно деревянную несамоходную баржу, на которой собирались переправить в нужное место прицеп, сделанный из остатков "Газели" и "Портера". По сути – простую телегу с автомобильными колесами и на рессорах (на последнем настояла Леночка, пояснив, что без рессор езда со скоростью даже в пять километров по дикой степи будет уже очень экстремальным приключением).
