Это выговорить было чуть ли не сложнее, чем пройти те два квартала.

Если бы он знал, что ей стоило сказать ему это… Оберегая его же жизнь…. А он повысил на неё голос… О, она хорошо почувствовала его негодование… Стыд-то какой…

Кровь стучала в висках, в горле предательски защипало. Ну вот. Не хватало ещё показать ему слезы.

Тем не менее, она смогла тихо, почти шёпотом ответить ему:

— Я вижу, мистер Тарди, вам действительно, лучше… Извините. Я всего лишь выполняю свой долг, — она отвернулась и отошла к окну.

Интересно, а если она откажется быть членом экипажа, её убьют?

— Прошу прощения, я на пару минут в свой номер, мистер Тарди. Всё-таки дождитесь меня, — слова выговаривались с трудом, и когда дверь отъезжала в сторону, ей казалось, что это длится бесконечно.

Ещё один всплеск эмоций. Не такой сильный, как тот, когда она спала. Но достаточно мощный, чтобы его почувствовать. И вцепиться, как смертельно голодный зверь в ещё тёплое мясо. Тарди знал, что потом будет противен сам себе.

"По крайней мере, это никому не во вред…"

Кроме него самого. Потому что это — риск. Страшный риск стать подобием учителя…

Девушка ощутила, как что-то коснулось её. Невидимо, почти неосязаемо. Ничего не произошло, только эмоции поблекли, потеряли силу и напряжённость, словно акварелью написанная картина, которую окатило водой. Только что был образ — и уже только неясные разводы на листе…

— Вы всё-таки обиделись, — вздохнул пилот. — Простите. Я не хотел…

— Что вы, мистер Тарди, я врач, я не могу обижаться на пациента, — спокойно отозвалась она, правда, не договорив фразы о том, на кого же обижаются. Странно, секунду назад ей хотелось заплакать, и вот уже — всё равно. Будто она уже выплакала свои жгучие слёзы, не сопротивляясь им, а теперь на душе просто тяжесть и пустота. — Я сейчас вернусь.

Но, рухнув на свою койку в номере, она апатично уставилась в потолок. Возвращаться к Тарди ей было очень трудно. И она не понимала, почему. Сколько она слышала криков и визгов, сколько она чувствовала агрессии, направленной на неё. Но это не причиняло боли. Совсем никакой. Что не так сейчас? У неё не было ответа. «Встать! — скомандовала себе лейтенант Пола Каррада, — и — марш к пациенту!»

— Извините, мистер Тарди, я немного задержалась, — бесцветно сказала она, входя и избегая встречаться с ним взглядом, — я буду здесь на всякий случай.

Хатт поймёт этих женщин… Никогда не знаешь, на что они обижаются. Даже… Кто?

Ноющая боль глубоко внутри оборвала эту мысль. У Тарди никого не было в прошлом, кто мог бы обидеться на него. А настоящее смотрело отстранённым взглядом и за что-то сердилось.

"Что я сделал не так?"

Пилот поднялся на ноги, успев удивиться тому, что пол не торопится удрать из-под ног. Он сейчас был сильнее, чем думал.

"И цена этому — она".

Тарди шагнул к санблоку.

— Вам не придётся долго ждать…

— Мистер Тарди, простите меня, — сказала Эни тихо, но Тарди должен был услышать, — мне просто очень неловко, — последние слова дались ей с трудом. — Прошу вас, забудьте моё непозволительное поведение.

"Лейтенант, что с тобой такое? Ты что творишь? Тяжёлый больной, немолодой человек извинялся… Это уже слишком. Проветри свои мозги, Пола!" Развеяться — это была хорошая идея… Тем более, у неё с собой нет никакой одежды. Слетать к себе на квартиру — домом это называть не хотелось — как раз то, что ей необходимо, чтобы привести себя в чувство.

Пилоту показалось, что он ослышался. Что на этот раз? И откуда это самоуничижение?

— Какое ещё непозволительное поведение? — почти простонал он. — Эни, я с ума сойду, пытаясь понять, что я такого сказал или сделал. Давайте я пока помоюсь, а вы кафа, что ли, выпейте, и мы потом поговорим, хорошо?

В кокпит он заходил с меньшим энтузиазмом, чем сейчас спасся бегством в санблок.

Он ушёл, а она осталась стоять со жгучим желанием провалиться на этом самом месте. Или сбежать…

— Мне бы самой себя понять, мистер Тарди, — прошептала Эни, оглядываясь в поисках того, что могло ей вернуть душевное равновесие. Каф? Нет, не то… Ледяной воды… На голову… Спасение пришло неожиданно. На деку пришёл сигнал, и в открывшейся двери показался нагруженный коробками родианец.

— Ваш заказ, мэм, — бодро отрапортовал он, занося контейнеры в номер.

"Как нельзя кстати, — сказала себе Эни, — Можно сосредоточиться на работе. И разговаривать будет некогда».

В полированном металле стенки душевой кабины пилот отчётливо видел себя. Он всегда был худощавым, но сейчас это была уже болезненная худоба. Потревоженное равновесие Силы в собственном организме сжигало его изнутри, и с этим надо было что-то делать. Пока ещё не поздно.

"Ты уже делаешь…"

Он ненавидел этот вкрадчивый голос.

Причина, по которой так странно и сильно реагировала врач, была непонятна Тарди. Он не видел, чем мог зацепить её. Но видел кое-что другое.

"Однажды ты не сможешь остановиться. И возьмёшь больше, чем тебе дают. Не потому, что нужно для выживания. Потому что вошёл во вкус. А если не дадут — будешь требовать, добиваться, рвать зубами… "

Во взгляде истощённого отражения почти не было зелени.

Смывая с себя пену и грязь улицы, пилот прислушивался к себе. Достаточно он уже получил украденных эмоций, обратившихся в Силу, чтобы дальше справиться самому? Или ещё нет?

"Даже если нет — хватит. Это был последний раз…"

Анализатор подлинности щелкал равномерно и успокаивающе, выдавая одинаковую информацию на деке: «Соответствие чипу производителя… Соответствие регламентированному составу…» Привычная работа помогала Эни собраться с мыслями и сосредоточиться только на ней, но где-то в глубине сознания оставалось не поддававшееся объяснению, странное чувство.

Эни без колебания отбрасывала в сторону всё, что даже несущественно отличалось от заявленного. Может быть, она была излишне требовательна и щепетильна. Растворы отвечали нормативам Империи, но для Эни ничего не было слишком, когда речь шла о таком тяжёлом больном, как Тарди. "Пусть себе вольют", — отбракованное вернулось в контейнер. Эни обернулась на звук двери душа.

В комнату Тарди заходил явно посвежевшим. Коротко стриженые волосы, совершенно седые, были ещё влажными от воды. Движения стали менее скованными — он немного размялся в душе.

— Как видите, ничего со мной не случилось, — улыбка на жёстких губах смотрелась немного странно, будто он отвык улыбаться.

— Это обнадёживает, — Эни задумчиво окинула его взглядом. Его страшная худоба бросалась в глаза, именно когда он стоял в полный рост. А его улыбка одними губами только подчеркнула это. И снова её сердце болезненно сжалось, как и тогда, когда она увидела шрамы на его теле.

— Мистер Тарди, думаю, вам не хватает того питания, которое вы получаете в кантине, — мягкость её тона удивила даже её саму. — Подкормлю-ка я вас парентерально. Это первое, с чего я начну сегодня, — добавила Эни, кивнув головой в подтверждение своим мыслям.

— А потом кровь и осмотр… И ещё одно, — она торопливо добавила. — Если, конечно, вас можно оставить ненадолго, — она отложила растворы и поднялась пилоту навстречу.

Ей хотелось поддержать его, но она почему-то испугалась, что это опять будет неправильно истолковано…

— Эни, я же не умираю…

"Теперь — нет…"

Тарди сел на край койки, серебряный блик от плафона скользнул по его голове.

— И если у вас есть какие-то дела…

"Незавершённые дела…"

— Конечно, вы можете заниматься ими, я уже почти в порядке.

— Хорошо, мистер Тарди, — Эни подождала, пока он удобнее уляжется и стала крепить пакет с гидролизатом белка на штативе. — Я ненадолго. Только до своей квартиры и обратно. Надеюсь, вы будете хорошо себя вести в моё отсутствие, — игла аккуратно легла в голубоватый бугорок вены. — И танцовщиц не приглашайте, ладно? — улыбнулась девушка. — Всё-таки вы ещё не в порядке, мистер Тарди.