Сегодня он видел, насколько собственническим было его отношение.

"Мне не всё равно, каким возвращаться", — сказал он однажды. Звёзды, так ему тогда следовало бежать без оглядки, потому что и уходил, и приходил он одинаковым.

Тёмным.

Просто не было повода это проявить. Осознать. И ужаснуться.

— Друг — это другой я, — тихо ответил Ник, глядя ей в глаза. — Между людьми есть степени родства: первая — это дети и родители. Вторая — братья и сёстры, дедушки и бабушки. И так далее. Но между супругами никаких степеней нет. Нулевая степень. Потому что они — одно целое. И выходит, что ты — другой я, а я — другая ты. И кто мы после этого, если не самые близкие и верные друзья?

На борту было ещё одно существо, о котором он мог сказать то же самое, понял вдруг штурман. С которым его связывали не менее прочные узы, но принадлежавшие Силе. И не приведи Космос Шер однажды узнать его так, как знает этот второй друг. Второй другой он… Со всеми потаёнными помыслами, со всей его Тьмой, со всем, что он натворил в прошлом.

Она этого не вынесет.

Шер слушала, и по серым глазам, как по воде, пробегали то тени, то свет.

Наверное, странный вопрос она задала… Возможно, очень неумный. Ничего… Если не пробовать, то никогда не наткнёшься или на препятствие, или… на выход? Да, ей хотелось бы, чтобы он обсуждал с ней то, что его волнует, как с другом, как с Бусом, как с кэпом, а не защищал бы её от любых проблем, даже его собственных! Но, если задуматься, хотя муж и жена — одно целое, вряд ли такое возможно. Мужчины решают свои проблемы сами. Особенно такие, как Ник.

— Тогда… Тогда ты просто не хочешь, чтобы я расстраивалась, да? — тихо спросила она, разглаживая тёплыми пальчиками складочки между бровей. — Чтобы я вообще не расстраивалась?

— А кто не хочет, чтобы любимый человек не расстраивался? — вопросом на вопрос ответил Ник. — Хотя это невозможно, но к этому стоит стремиться… И раз уж речь зашла об этом…

Он потянул её за собой к дивану, усадил к себе на колени.

— Я обещал забыть. Но одна твоя фраза забываться не хочет… Ты сказала, что мы слишком печёмся о твоей безопасности. Это так тебя мучает, что ты даже голос повысила — хотя за всё время нашего знакомства я такого от тебя не слышал… Вот раз уж мы с тобой самые что ни на есть близкие друзья — давай об этом поговорим? Это ведь проблема. И её нужно решать, а не заметать под коврик…

Она на какую-то секунду, ну, может, чуть больше, опустила глаза.

Воспоминать тот разговор было болезненно, страшно… И стыдно. Он так и лежал тяжестью на сердце.

Но потом Шер подняла взгляд на мужа.

— Это проблема, согласна… — кивнула она. — Но понимаешь, после того, как ты вытащил меня из медотсека, мне очень не хотелось испытывать судьбу ещё раз… А то, что я сорвалась… Я чувствовала, что всё летит с гиперскоростью в бездну… Это была паника, Ник… Там была Тьма, в твоих глазах, и я её сама выпустила! И после этого ничего уже не имело значения. Вообще ничего… — выдохнула док, невольно прижимаясь к мужу. — Но всё-таки ты прав, надо решать… — опять повторила она, немного помедлив, и взглянула на штурмана.

— Ник… Мы друг за друга переживаем, я понимаю, но… Это слишком, а? Ты мой муж, а не секьюрити, который хватает и выворачивает руки каждому, кто имел несчастье вызвать у него подозрение! Лес боялся на меня посмотреть, теперь пациентка боится и называет меня "мэм"… Ты точно этого хотел, Ник? Мой хороший, я офицер, как и ты. И на бедре у меня тоже бластер… Мы встретились на Нар-Шаддаа, Ник, помнишь? Я отстреливались с Дженаро от бандитов. А теперь я какое-то… тепличное растеньице, на которое чихнуть нельзя?

Она губами дотронулась до его седого ёжика.

— Я не хотела ещё говорить об этом, потому что я понимаю, Ник… Тебя понимаю. И люблю. Звёзды, да мне не хотелось тебя хоть чем-то обижать! — выпалила она.

— Мне тут один анекдот вспомнился… — Ник, нахмурившийся при упоминании фионца, вдруг широко улыбнулся. — Про семейную пару. Муж хотел кота завести, жена была против. Она считала, что кот им не нужен. Что, мол, он у них делать будет? Только есть, спать и гадить в тапки. Муж отвечает — мышей ловить. Жена — так у нас же нет мышей! Муж — а мы их заведём!.. Так я к чему: солнышко, если тебе для счастья надо будет пострелять по бандитам, только скажи — наловлю сколько надо, — в глазах у него плясали весёлые ситенята, недвусмысленно намекая, что штурман шутит. — А если серьёзно… Ты же врач, Шер… Ты сама должна понимать, что случится, если инфицированную рану зашить без расчистки и обработки. И если даже пациент решит, что ты его очень обидела своими процедурами, ты ведь не станешь ради его спокойствия идти на риск ампутации? Вот и меня обидеть не надо бояться. Даже если я буду орать матом и бегать по потолку — я всё равно тебя услышу, обдумаю и постараюсь найти подходящее для нас обоих решение. И искать это решение мы будем вместе… Я тут обнаружил, что очень полезно встать на место другого человека и посмотреть на ситуацию его глазами. Да, наверное, я невыносим со своей опекой. Но… попробуй встать на моё место и посмотреть на себя моими глазами. Или хотя бы перевернуть ситуацию… Ты можешь сделать так, чтобы мне ничто не угрожало. Ты этой возможностью не воспользуешься?

Док вздохнула, непроизвольно дёрнула из косы прядку, и скоро вокруг пальца накрутилось кольцо льняных волос.

— Ты говоришь — "врач, врач"… Знаешь, у нас в мобильном был один хирург. Органический, как сказал бы Склив… В летах. Прикинь, сколько он оперировал, ну и кровушки чужой "пролил"? А когда срезал себе нечаянно ножом подушечку пальца — тут же брякнулся в обморок от вида собственной крови. Да, — криво усмехнулась она. — Своё-то оно всегда… Словом — "это другое".

Её руки бережно и любовно обвили шею мужа.

— И — да, Ник… — взглянула она него с нежностью. — Безусловно, ты прав. Я бы воспользовалась, никаких сомнений, мой хороший! Но если бы ты от такой моей опеки загрустил, завздыхал и заметался бы, как в клетке? Не знаю… — покачала она своей светлой головой. — Не знаю, Ник… Ты же бы не усидел под моей опекой? Тебя бы это тяготило? А мне было бы тяжело видеть и понимать это… А, вот что вспомнила… — улыбнулась Шер, решив внести немного лёгкости в их разговор. — Вы с Риком как-то одинаково мыслите, знаешь? Он мне тоже предложил заполнить моё время работой, а медотсек — ранеными, знаешь как? Выйти в коридор и пострелять, кто попадётся… Шутники. — вздохнула Шер.

— Я бы удивился, будь оно иначе, — хмыкнул Ник, отгоняя видение огненной короны, облизывающей корпус лихтёра. — И нет, меня бы это не тяготило. Потому что я бы взвыл и начал кусаться не хуже папаши тех щенят, которых Лес приволок с Флорна. И меня, собственно, занимает сейчас только один вопрос… Откуда у тебя столько терпения, а?

— Так жена же, — улыбнулась Шер, взъерошив седые вихры штурмана своей ладошкой. — Куда я от тебя?

— Мне бы пригодилось немного из твоих запасов, — вздохнул штурман, жмурясь от этой ласки, словно сытый Дарас. — А теперь давай думать, как нам исправить положение… А то однажды даже твоё терпение кончится, и мне придётся совершать всякие глупости, чтобы убедить тебя вернуться. Самому страшно представить, какие именно глупости это будут.

"Например, скинуть с табуретки парочку моффов, чтобы получить контроль над их службой разведки…"

— Ну как так, а?! — Айрен ритмично билась головой о штурвал тренажёра. Не слишком сильно, чтобы не повредить своей головушке ещё сильнее. Но максимально драматично.

За двадцать минут, проведённых в тренажёре, она успела ознакомиться со всем управлением, перещёлкать все тумблеры и даже изобразить аккуратный взлёт корабля.

— Тысяча лет! Будущее, чтоб его! И в управлении этим ведром нет вообще ничего нового! Адам, это просто нечестно! Да я с тиром разбиралась дольше!

Она коротко взвыла и снова ткнулась лбом в штурвал.