— Курт, а это точно мы выросли, а не ты… Уменьшился? — Ник аккуратно поднялся. — Впрочем… Из нас только ты один не купался.
— Что-то мне подсказывает, что металл не растёт, — Фьючер с растущим недоумением осматривал себя, ладонь на которой стоял и, самое главное, обвязку Ника и Шер, а также их одежду и каски. — Стоп. Металл не растёт. Как не растёт одежда, пластик, фонари и всё такое. Если бы вы выросли, то одежда бы вам впору точно не была бы. Если бы уменьшился я, то это как-то затронуло бы органику. Следовательно: мы все прежнего роста. И тем не менее, ты держишь меня на ладони, а я на вас смотрю снизу вверх. Бред какой-то.
— Жаль, с собой нет медсканера… — задумчиво проговорила Шер. — Уж он-то определил бы рост точно, невзирая ни на что… Если бы он вообще здесь функционировал… — добавила она, помолчав. Но взгляд, брошенный на врата, напомнил о ещё одной проблеме. — Но самое главное, чтобы нас выпустили…
— Не забываем об одном маленьком друге с хорошим оснащением, у которого диагност встроенный, — улыбнулся Фьючер, вытянув руку в сторону Ника и мазнув по нему сканирующим лучом. — Высокий уровень адреналина, как будто мы и сами об этом не знали, лёгкое сотрясение, рост, что характерно — нормальный. Шер, высокий уровень адреналина, рост тоже — нормальный. Тест самодиагностики запущен… Пройден… Опустим подробности механического житья и рост… Не изменился.
— То есть у нас с Шер всё в норме, не считая нервной встряски, — медленно проговорил штурман. — У тебя тоже всё в норме. Вес рюкзака не изменился, по моим ощущениям, стало быть, с сухпаем всё в порядке. Но при этом я могу таскать тебя на ладони при твоём весе в три сотни кило, или сколько там на тебе железа. Кто сошёл с ума — мы все, твоя электроника или мир вокруг нас?
— Судя по всему, диагност мистера Ньютона не сошёл с ума вместе с нами, — выговорила Шер, помолчав. — Хотя бы потому, что зафиксировал у тебя сотрясение мозга, Ник, — взглянула она на штурмана. — Небольшое облегчение — мы не изменились, на "Случае" поместимся, физически в норме. Повышенный уровень адреналина не таков, чтобы вызвать психоневротические явления, наоборот, мы сейчас должны мыслить чётко… К тому же у Курта с адреналином все в порядке, — криво улыбнулась она. — Только нам это ничего не даёт… Массовая галлюцинация? Но… Курт… Наваждение вроде золотого сна? Но как с этим бороться? Вколоть антидот?
— А надо ли бороться? Стоя на месте, одними умозаключениями ничего не выяснишь, — улыбнулся Фьючер. — И кстати. Адреналин у меня зашкаливать не может по определению. А вот галлюцинациям я подвержен, но при этом медицинский модуль обычно грузится по самое "не балуй". Я бы сказал, что нужно идти вперёд. А вот в какую именно сторону… Шер, закрой глаза, сконцентрируйся и скажи, в какую сторону тебя тянет?
— Сегодня я за Одарённого? — улыбнулась она Фьючеру. — Меня тянет куда-нибудь подальше от этого места, желательно в номер "Ники", если ещё точнее — в ванну…
Шер прикрыла глаза и сосредоточилась. Они прошли испытание… Они открыли врата. Для чего? Не для того, чтобы испугаться своего мнимого изменения, поудивляться размерам зала и выйти. Поэтому их и не выпустили через врата. Она сама же сказала — рано… Они должны выполнить своё предназначение здесь. Для этого они должны узнать, в чём оно заключается.
Шер вся обратилась в чувства и ощущения, воспринимая их малейшие колебания, освободившись от всех мыслей. Если бы на неё был направлен сканер, он отметил бы усиление альфа-ритмов.
"Что мы должны сделать? Где искать?" — билось в сознании.
— Одарённость тут не помощь, — совсем тихо отозвался рядом Ник. — Скорее наоборот…
Для него единственными доступными по-прежнему были обычные пять чувств, и это заставляло его чувствовать себя неуверенно.
Едва стих его шёпот, что-то мягко, едва ощутимо коснулось Шер. Это ощущение было сродни тому, что она испытывала, когда её касался Ник — Силой. Но были и отличия. В этом прикосновении не ощущалось тепла. Оно казалось… безликим. Таким же едва ощутимым было притяжение — куда-то вперёд, через центр колоссального зала и дальше, к едва различимой в мягком рассеянном свете стене. Там почти не просматривалось деталей, угадать можно было только очертания циклопических колонн, уходящих ввысь.
Ощущения были почти неуловимыми, просто что-то шевельнулось в сознании, когда её взгляд упал туда, где проглядывали тающие в дали силуэты огромных колонн… Шер прислушалась к себе и вновь почувствовала еле различимый зов. Туда…
— Туда, к тем колоннам, — сначала не очень уверенно произнесла Шер. — Почему-то туда…
"Туда" казалось очень далёким. Но буквально через несколько шагов мир вокруг вывернулся наизнанку: люди чуть не начали задевать головами недосягаемый до этого момента потолок, зал показалось возможным пересечь в несколько шагов. На третьем шаге произошло очередное превращение — теперь уже стена с вратами оказалась в недосягаемой дали, а перед исследователями выросла очерченная колоннами арка, в глубине которой угадывалось ещё одно изваяние. Мужчина, очевидный гуманоид и столь же очевидный не-человек, требовательно смотрел на них, протянув вперёд ладони.
— Мы должны вернуть камни, — Шер подняла глаза на Ника. — Оставить их на его ладонях, как они лежали на руках у изваяния той женщины. Камни — сердца… От женщины к мужчине?
— Сердца ли? Скорее уж новая жизнь, для защиты и воспитания, — задумчиво проговорил киборг, оглядывая статую. — Кстати, Ник. Что-то мне подсказывает, что ещё пара таких вывертов пространства, и я, чего доброго, оттопчу тебе руки по самые пятки.
Штурман хмыкнул, но спорить не стал и аккуратно спустил Фьючера на пол, затем выпрямился.
— Ну, должны — так вернём, не вопрос… До сих пор твои догадки были верными, не вижу, почему им не быть верными сейчас.
— Да, Самоцветная Мать, как выразилась Шай, вдохнула в них жизнь. Не знаю, какое предназначение у них, а мы своё, кажется, выполнили, — вздохнула Шер, расстёгивая кармашек на комбинезоне. Даже в рассеянном свете зала кристалл вспыхнул своими алыми гранями на её ладони.
Ник достал свой, но подходить не торопился.
— Только после вас, мэм, — шутливо отсалютовал он, пытаясь задавить смятение весельем. Не слишком успешно.
Шер внимательно взглянула на Ника. Он так не нервничал, даже когда был мистером Тарди и не мог прибегать к помощи Силы. Но тогда ему было всё равно…
Она медленно шагнула к арке с высеченным в стене мужчиной и бережно коснулась ладони изваяния, прежде чем оставить на ней живой кристалл. Один из двух.
Ник шагнул было следом, но замер: вокруг статуи всколыхнулся воздух, и над каменными ладонями блеснули осколки моста. Он не мог перепутать их ни с чем — вот этот кусок он сам отбросил в сторону, когда разбирал завал, а вон просвечивает еле видимый череп…
Полное отсутствие понимания происходящего и контроля над ситуацией — ночной кошмар любого человека системы. Ник исключением не был. Сжав пальцы на кристалле, он встал рядом с Шер, протянул руку и выронил камень на ладонь статуи.
— Кажется, зря я Курта спустил, сейчас как смоет…
— Это что, Портал Гри? — потрясённо прошептал Фьючер, непроизвольно подходя поближе. Мир немедленно вывернулся наизнанку, и киборг тотчас сравнялся ростом с остальными. — Нет, у Гри портал был другого типа. Эти, как их? Рептилоиды, что изначально жили на Датомире? Нет, тоже не их. А кто ещё пользовался в быту порталами?
И в очередной раз за сегодняшний день добавил:
— Научники взвоют.
Шер чувствовала, что стоит ей опустить камень в протянутую ладонь изваяния, и вот это, чему она не находила определения, даже приблизительного, как-то отреагирует. Тогда мир казался на грани разрушения, сейчас… Дно с осколками моста и костями зависло над протянутыми ладонями из камня, и мир вернулся в свои размеры.
— И почему меня это всё не удивляет? — пробормотала Шер, цепляясь за руку Ника.
Второй камень, упавший на ладони статуи, отозвался лёгкой рябью — словно вибрация от падения всколыхнула воду за невидимой преградой. Портал погас, и тут же развернулся новый — совсем рядом, с ослепительной вспышкой. Когда в глазах перестало рябить от яркого света, на ладонях изваяния лежали два предмета. Более всего они походили на подвески, в которые вделаны были те же — или очень похожие на них — кристаллы. Только форма у них теперь была более вытянутой, и верхний край скрывался под оправой из металла. Серебристой у одного, золотистой — у другого.
