— Где болит, мистер Карво, что беспокоит? — ласково спросила она, осторожно разрезая на нём кусочки ткани, бывшие когда-то одеждой. Из кейса появились ампулы препарата для местного наркоза. Придётся обкалывать, чтобы вправить вывихи. Изменившие форму, отёчные суставы, гематомы и ожоги на коже… Хобот… Крылья… "Эх, бактокамера была бы сейчас так кстати… — подумала Шер. — Или хотя бы немного колта…"

— Везде, — хрипнул Муха. — Но не сссссильно. Били…

— Я помогу, — все так же негромко напомнила о себе Лариус. — Это я умею. Только сначала его надо как-то разместить. Держать и лечить одновременно я не могу.

— Да-да… Конечно… — Шер коротко взглянула на наёмницу, доставая скальпель. — Я и забыла… сумасшедшая регенерация, никакой бакты не надо… — выглядела она немного растерянной. Трое одарённых из восьми на корабле?

— Ну, Вэйми, подержите-ка одеяло растянутым за края… Мистер Карво, сейчас у вас будет такая кровать… — Шер быстро орудовала отточенным скальпелем с ювелирной точностью, вырезая сетчатые отверстия для крыльев с одной стороны. И это помогало ей как-то смириться с реальностью, в которой вдруг почти каждый из тех, кто был рядом, оказывался одарённым. Но до полного примирения было ох как далеко…

Вместе с Вэйми они сконструировали неплохой гамак. Пару часов Муху он выдержит стопроцентно, а может, и намного больше, учитывая вес тойдарианца. В отверстия, проделанные в краях прочного синтполотна одеяла, Шер продела полосы из него же, которые были затем укреплены ею и Вэйми на винтах обшивки каюты.

— Готово, — Шер спрыгнула на пол после того, как испытала прочность гамака.

В этот момент дверь открылась, и появился взъерошенный штурман. На машину для убийства, не столь давно ворвавшуюся к капитану, он не походил, но будь здесь Бус — однозначно определил бы его как "темноватый". Отголоски быстротечного боя — или, правильнее, бойни — ещё тревожили Силу вокруг него, как брошенный камень тревожит воду, даже канув в глубину. Лариус определений давать не стала — она была очень занята.

— Помоги перенести, — бросила она Нику. Тот понимающе кивнул, и мистер Карво, которого страховали сразу два форса, был благополучно водружён в гамак.

Серые глаза врача стали ещё огромнее, когда она увидела штурмана рядом. Огромнее и светлее, сразу изменив выражение лица с озабоченного на радостное. "Ник… — её нежность коснулась его сознания, разгорячённого боем. — Я боялась, что не успею…"

Но тут же, опомнившись, отвернулась, чтобы подсоединить биоанализатор к датападу. Несколько прикосновений к клавиатуре, с ещё очень часто бьющимся сердцем, и символы на мониторе снова переключили её внимание на раненого. "Множественные вывихи, перелом двух рёбер справа, разрывы связок… В одном суставе гемартроз. Переломы…Чудовищно…"

— Мистер Карво, не волнуйтесь, — Шер достала шприцы. — Сейчас я обколю вас обезболивающим, чтобы вам было комфортней перенести мои манипуляции. А потом я вправлю вывихи и шинирую ваши крылья.

«И вы, возможно, снова сможете летать…»

Она пальцами осторожно прощупала рёбра. «Вот оно… Ступенчатость. Костная крепитация. Осторожно продвинуться к позвоночнику. Нет, там действительно всё в порядке. Вот ещё как бы ступенька, на следующем ребре… Слава вселенной — внутренние органы не задеты. А вот из сустава излившуюся кровь придётся удалять…"

Быстрыми движениями она обколола местным анестетиком все вывихнутые суставчики маленького алиена, особенно тот, с гемартрозом.

— Сейчас будет немного неприятно, — виновато улыбнулась она Мухе, — но больно не будет, обещаю…

Длинная игла для взятия пункции, ещё одна тёплая улыбка мистеру Карво — и, сверяясь с изображением на мониторе, она извлекла накопившуюся в полости кровь. Теперь осторожно вправить вывихи… И шинировать спреем…

Пока она занималась раненым, Ник и Лариус молча стояли у неё за спиной. Их присутствие ощущалось, но внимание было направлено на то, что она делала, а не на неё саму, и потому не угнетало, а… странным образом поддерживало. Словно Шер сейчас вела и направляла их, и получала безмолвное одобрение своим действиям. Там, где заканчивала врач, начинали действовать одарённые. Уже к концу процедур искалеченный посредник выглядел заметно бодрее, чем к их началу, хотя до настоящего выздоровления ему было ещё очень далеко.

Морщинистые веки опустились, когда его оставили в покое.

— Пусть поспит, — тихо сказала Лариус, отступая от гамака.

Ник отходить не стал…

Шер перевела дыхание. Шины наложены, область перелома рёбер обезболена. Перелом был неосложнённый, никаких фиксаций не потребовалось. Единственное, что волновало Шер, это возможность нарушения дыхания, так как боковые тяжелее переносятся. Вот и Муха старался дышать поверхностно, пока не подействовало обезболивающее. Значит, надо опасаться застойных явлений и пневмонии…

Гематомы и ожоги были обработаны, как и хобот. Удалось избежать некроза, а дальше… Дальше — процессы восстановления и регенерации, которые у тойдарианца окажутся стремительными. В этом Шер была почему-то уверена…

Ещё не отводя внимательных глаз от засыпающего Мухи, она незаметно для всех взяла штурмана за руку.

— Спасибо, ребята, спасибо, Лариус, — она взглянула на наёмницу, и в этом взгляде, кроме тепла и благодарности было что-то ещё. — Вэйми, и вы отлично потрудились, — всё это произносилось шёпотом, чтобы не потревожить Карво.

Кивнув, тви'лекка выскользнула из каюты — заканчивать с записями. Лариус, чуть помедлив, вышла за ней со словами: "Буду нужна — зовите", сказанными вполголоса.

Сухие крепкие пальцы сжались на ладони Шер.

— Ты в порядке?

— Спасибо, — чуть запоздало отозвалась Шер вдогонку уходящим, уже не глядя им вслед, уже не отводя глаз от лица штурмана.

— Ты не пострадал, Ник? — голос взлетел на немыслимую высоту. — Со мной все отлично, — быстро добавила она.

— У меня не было ни одной возможности это сделать, — усмешка вышла почти хищной, но одновременно обрисовала вновь заострившиеся скулы. — Я был очень осторожен. Мы просто пришли, не поздоровавшись, забрали Муху и ушли, не попрощавшись.

Штурман оглянулся на спящего алиена и обнял Шер — с трудом удержавшись на той грани, за которой просто крепкие объятия превращаются в стальную хватку. Сухие губы обожгли её дыханием.

— Ты беспокоилась.

Это не было вопросом.

— Ты почувствовал… — тон, которым она это произнесла, был расстроенным. — Тебе это мешало? — её тонкие пальцы нежно скользнули по впалой щеке штурмана и пригладили встрёпанные, седые вихры. — Ты так и не успел отдохнуть…

— Конечно, почувствовал, — Ник потянул её в сторону койки, сел, усадив девушку к себе на колени и чуть покачивая её, словно ребёнка. — Это очень… мотивировало уцелеть, — подобрал он наконец нужное слово. — Мне есть к кому теперь возвращаться, Шер… Это достаточный повод для того, чтобы не рисковать без необходимости.

— Возвращайся всегда, — она повернула его голову к себе, держа лицо в своих ладонях. — Пусть — не ко мне…Но я буду знать, что ты есть в этой Вселенной. И не смогу жить, если в ней не будет тебя.

И было в этих акварельных глазах, что-то, не оставлявшее надежд на возможность для неё других вариантов.

Ей хотелось, чтобы он услышал её, но никак не заострять на этом его внимание.

— А как ты научился плести косу? И откуда ты знаешь, что волосы могут спутаться? — спросила она, зачарованно касаясь его скул тыльной стороной пальцев, где кожа тоньше…

Ник потёрся о её ладонь почти кошачьим движением.

— У мамы были красивые волосы, — негромко отозвался он. — Как у тебя, только тёмные… Я любил играть с ними, когда был маленьким… Она всегда заплетала косу на ночь, говорила, что иначе утром будет не расчесать. Она и научила.

Ник говорил, а она видела этого сильного, волевого, несокрушимого, наверное, в ярости человека — совсем ребёнком, с ясными зелёными глазами… Нежность пронизывала её остро, до боли. Защитить, уберечь любой ценой… сделать его жизнь радостной, оградить его от горя и отчаяния, чтобы он никогда не разучился улыбаться… Она поспешила спрятать свои слишком заблестевшие глаза, обняв его за шею