— Хватит уже, — проворчал Снегирь, последовав его примеру, приготовившийся к выходу. — Можно подумать, что ваши секс-шопы стояли пустыми, или, что у вас их не было. Были, я видел в некоторых кластерах, правда не заходил, не того было.

— И хорошо, что не заходил. Тебе было бы скучно, мы как-то поскромнее, поограниченнее, я бы даже сказал, попримитивнее, — в голосе Грубера впервые за эти дни появилась искренняя насмешка. — Все-таки, ученые в большинстве своем были неправы, говоря об оружие, деньгах и наличия адвокатов и психоаналитиков. О высоте развитости цивилизации можно судить только вот по таким игрушкам, — и он махнул рукой на злополучны стеллаж.

— Почему? — Снегирь несколько раз подпрыгнул, чтобы убедиться в том, что ничего ему не мешает, и с любопытством посмотрел на Грубера.

— Потому что, это ж какой глубины мысли должны быть люди, чтобы дойти вот до этого, — и Грубер указал на догорающую хреновину, предназначение которой он так полностью и не понял. — Я вот прямо так и вижу: полутемный подвал, висящее на цепях тело, и его стегают плеткой, сильно так с оттяжкой. А он приоткрывает один глаз и стонет: «Ну же, зая, сильнее, давай, поднажми!», а его дружок ему такой: «Я все, не могу уже». И вот выходит он из подавала злой и неудовлетворенный и, прищурившись, думает: «Чем же подгадить человечеству, раз уж у меня самого в моем милом сердцу подвале ни хрена не получается. А не придумать ли мне суперлазер, чтобы они жгли друг друга как свиней при разделке? И не продавать ли это изобретение вместо спичек в любом хозяйственном отделе?» Видишь, такие штуки в повседневном обиходе очень сильно повышают общую развитость цивилизации, а ты говоришь… Мы-то еще от резиновых членов на батарейках не отошли, куда нам на лазеры замахиваться.

В конце этого маленького монолога Снегирь уже кусал губу, чтобы не заржать. И вроде бы Грубер только что по всему тому, что иммунные называют Нолдом, проехался с ветерком, а вместо легкой обиды хотелось хохотать в голос, потому что воображение быстро нарисовало искомый подвал.

— Круто, — наконец кивнул он. — Охренительно поучительная теория того, что мы просто умнее.

— Обращайся, я тебе еще парочку вот прямо сейчас могу выдать, для повышения самооценки в следствии гордости за своих предков, — кивнул Грубер с совершенно серьезным выражением, застывшем на лице словно маска.

— Нет уж, спасибо. Мне бы Георгия Савина, изобретателя лазера, да и твоих любимых импульсных гранат, в подвале для садо-мазо развидеть, — Снегирь покачал головой и направился вдоль рядов заставленных различными вещами стеллажей к выходу. Грубер поспешил за ним, посмеиваясь на ходу.

Больше они не произнесли ни слова, пока не дошли до незримой черты, отделяющей нужный им кластер от огибающей его дороги. По пути им никто не встретился. Это было немного странно, потому что в этом городе хоть медляки, но время от времени попадались, так же как и твари побольше.

— Не хотелось бы верить в то, что элитник отловил по округе вообще все, отдаленно напоминающее мясо, и сожрал, чтобы апгрейдиться для еще более теплой встречи с нами, — Снегирь задумчиво разглядывал стоящий прямо напротив них дом.

— Типун тебе на одно, весьма специфическое место, — ругнулся Грубер, заставляя себя вспомнить, как давно он отмечает витающий в атмосфере запах горелых калош. — Снегирь, — тихо позвал он друга, — этот кластер только что перегрузился.

— А может быть, уходит на перезагрузку? — также тихо ответил Снегирь.

— Нет, не похоже, — Грубер покачал головой, поправил автомат на плече, и опустил руку в карман, нащупав там гранату. Он не доверял больше своему второму дару, после того как Зина пропала из его головы. Почему-то ему казалось, что он больше не сможет чувствовать элитника, а значит, они оказались в очень неприятной ситуации, потому что, в отличие от остальных рейдеров, которые узнавали про присутствие элиты только когда видели в живую, часто это было последним, что они видели в своей жизни, или полагались на данные разведки, если в стабе, где они оседали, были разведчики. Но исчезновение антенны, настроенной на элитников в голове Грубера, давало друзьям шанс спрятаться, если вдруг что, потому что элитник тоже не должен был по идее чувствовать Грубера. В конце своих рассуждений Грубер сам запутался, и решил пока не думать об этой проблеме.

Они осторожно пересекли невидимую, но заметную опытному глазу по различным мелким деталям, черту обновленного кластера и двинулись в том направлении, где отчетливо был виден пришвартованный дирижабль. Дойдя до первого дома, прячась в его тени, рейдеры остановились, чтобы осмотреться. Как оказалось, та часть города, словно сошедшего с иллюстраций книги в стиле стимпанк, здесь, в этой сумасшедшей мешанине всего и вся, которую устроил Улей, была представлена только малой частью вокзальной площади неизвестного города, а точнее: швартовой мачтой, башней, в которой была заключена лестница, позволяющая пассажирам подниматься на погрузочную площадку, с которой можно было сесть на дирижабль, согласно купленным билетам. Все это выяснилось путем визуального наблюдения за объектом. Элитника не было видно, во всяком случае, пока, но не было видно и других людей, и этот факт вызывал недоумение и подозрение.

— А где все? — Грубер озвучил вслух то, о чем они думали со Снегирем уже не меньше получаса. Дирижабль стоит под всеми парами, но ни пассажиров, ни обслуги видно не было, словно их вообще не существовало. Внезапно правый висок прострелило резкой болью, но она быстро прекратилась, так же неожиданно, как и появилась, и Грубер потер висок пальцами, прогоняя отголоски неприятных ощущений, не обращая на нее большего внимания.

— Вот если бы я знал, — Снегирь потер шею. Логичнее было предположить, что они окажутся среди перепуганной толпы ничего не понимающих о причинах происходящего людей, большинству из которых предстояло заразиться грибком Улья, чтобы пополнить собой самую многочисленую армию населяющих Улей существ.

Правый висок снова кольнуло, и Грубер автоматически его потер, не отводя напряженного взгляда с двери, ведущей к посадочной площадке.

Когда открылась дверь, они были, в общем-то, к этому готовы и вполне синхронно вскинули стволы, целясь в том направлении. Из башни выбежала девушка, одетая в белоснежную шелковую блузку, поверх которой был затянут короткий корсет, и брюки, заправленные в невысокие сапоги. На голове у нее красовалась шляпка, лихо сдвинутая набок. Снегирь успел убрать палец с курка в самый последний момент, но Грубер снова немного отвлекся на все усиливающуюся головную боль, потому что не сумел остановиться, и нажал на спуск. Единственное, что он успел сделать — это немного дернуть ствол вверх, чтобы пуля ушла поверх головы девушки. Громкий раскатистый звук выстрела прозвучал в стоящей тишине набатом. Девушка взвизгнула и отскочила в сторону, испуганно глядя на двух мужчин, странно одетых и почему-то горящих желанием ее прикончить.

— Дьявол, — Грубер поставил автомат на предохранитель и поспешил к незнакомке, пока шума не прибавилось настолько, чтобы привлечь внимания всех, находящихся в пределах доступности измененных. Его радар заработал, теперь он знал это совершенно точно, потому что спутать эту боль, которая всегда преследовала его при появлении на горизонте элитника, с чем-то другим, было просто невозможно. Вот только как-то отрегулировать болевой порог и сообщать обо всех изменениях, и нюансах было некому — Зина все еще никак не проявляла себя. — Милая барышня, ради всего святого, успокойтесь. Я не хотел в вас стрелять, это произошло чисто случайно, вы же понимаете. — Она неуверенно кивнула, глядя на него огромными глазами, в которых плескался страх. — Не могли бы вы нам поведать, что здесь произошло, и почему вы остались в одиночестве? Только очень быстро, буквально в двух словах, потому что мы ждем весьма неприятного гостя, и нам желательно убраться куда-нибудь внутрь помещения до его появления.

Подходящим помещением для того, чтобы на время спрятаться от элитника, оказалась неприметная пристройка внутри большой лестницы, ведущей на посадочную площадку. Приблизительно в районе второго лестничного пролета в массивной толще лестничной конструкции просто напросто выложили поперченные доски, укрепили их, и получился пол. Примерно то же самое проделали с потолком, навесили дверь и, вуаля, контора смотрителя, кассира и диспетчера в одном лице готова. Состояла данная конторка из двух комнатушек, в одной из которых Грубер со Снегирем пытались одновременно успокоить рыдающую девушку и не пропустить появление элитника, который, судя по ощущениям Грубера, приближался все ближе и ближе. Труднее всего было убедить эту перепуганную насмерть девицу в том, что они не представляют для нее никакой угрозы ни реальной, ни мнимой. Когда же наконец у них это получилось, и девушка показала им эту коморку, в которой проводила большую часть своего рабочего дня, Грубер объявил, что у них почти не осталось времени, и элита на подходе. Они не объясняли, что такое элита, и что вообще происходит, потому что на это потребовалось бы очень много времени, гораздо больше, чем они могли себе позволить провести за беседой от результата которой все равно ничего не зависело. Поэтому Грубер клятвенно пообещал, что все расскажет и повторил свой вопрос насчет того, почему спасенная оказалась в этот недобрый день и час на площадке для посадки пассажиров в дирижабль в гордом одиночестве.