Я вновь пробежала глазами по витиеватым строчкам и ошарашенно пробормотала:

– Откуда ему знать, что за желания здешние мужчины воплощают в борделях?

– Эрдэнэ – хозяин дома развлечений. Борделя с кабаком, если по-простому, – прозвучал совсем близко ответ. Уж не пыталась ли Игла подсмотреть через мое плечо? – Эрдэнэ принимал у себя многих купцов и промышленников из Миреи, когда они заезжали по делам в Нарам, и даже парочку дворян. Девушки и рассказывали ему, что за извращения на уме у благородных господ.

– Так вот где Эрдэнэ находит тела для своих девочек! – воскликнула я.

– В точку. У него в борделе есть два вида шлюх: живые и почти живые. Совсем ужасающих он притащил к пещере.

Это странно, но вместо ужаса я лишь подивилась изобретательности Эрдэнэ.

– Мало того, он сдает навирам тех, кто мешает Мансуру, и в благодарность те не трогают его бордель, – добавила Игла, и я расхохоталась, чем здорово ее удивила.

– Это просто гениально! – едва выдавила я сквозь смех. – Удивительный человек!

– Эрдэнэ и не человек вовсе, – припечатала Игла. – Ты разве не слыхала о полудемонах?

Амаль

Я смотрелась в огромное зеркало в позолоченной раме и от обилия украшений почти сверкала в трепещущем свете масляных ламп. Тир… немного перестарался в стремлении одеть меня в богатые традиционные одежды. Нижняя шелковая туника сияла белизной, а алое бархатное платье напоминало о крови и красном вине. Тяжелый пояс переливался десятками каменьев, как и противно холодящий лоб венец в волосах, а уши оттягивали драгоценные серьги.

Парикмахер Лиры – пышная низкорослая дама, одетая в строгом соответствии с нравами Миреи, – сумела привести мои спутанные кудри в порядок, подвластный лишь ей одной, и после старательно скрывала презрительную гримасу, когда я ярко подводила глаза сурьмой. Знаю-знаю, в Мирее не принято выделяться, не принято блестеть, словно люстра в императорском бальном зале, не принято потакать диким обычаям ненавистного Нарама, но разве мне было не плевать? Пусть расскажет своей любимице, какую дикарку приволок к ним домой ее двоюродный брат. Что-то мне подсказывало, что наш разговор сегодняшним утром положил конец наивной вежливости Лиры. Зверь внутри меня утробно рычал при виде хрустальной девочки и мстительно точил на нее когти.

– Ты не рухнешь под весом… всего этого? – с сомнением поинтересовалась Игла, старательно скрывая восхищенный взгляд.

Черное платье с белым передником – обычная одежда прислуги в доме воеводы – явно не доставляло ей удовольствия, а уж кружевной чепчик, под которым прятались ее роскошные каштановые волосы, и подавно. Из-под подола выглядывали грубые, видавшие виды сапоги, но менять их на неудобные туфли Игла отказалась наотрез.

– На кой ляд тебе понадобился кувшин с молоком? – спросила ученица Мансура. – Не припомню, чтобы ты пила его вместо воды.

– Мне лестно, что ты знаешь мои вкусы, – фыркнула я. – Это не мне.

– А кому?

– Самой интересно.

С этими словами я взяла из рук Иглы кувшин и водрузила его прямо у топки почти погасшего камина, спиною ощущая тяжелый взгляд.

– Скажи, что ты не рехнулась, – потребовала она.

– Надеюсь, что нет.

С этими словами я напоследок посмотрела на свое сверкающее отражение и покинула комнату. Один из моих солдат остался у покоев, второй поспешил следом, как и Игла. Сегодня ей не было нужды прикрываться тенью, поскольку дом воеводы превратился в муравейник, к которому стекались все новые и новые кареты. На минуту я остановилась у окна, с интересом наблюдая за вереницей экипажей всех мастей. Гостей встречал лично Брай с несколькими помощниками и услужливо провожал их в дом. В обманчивом свете фонарей я не смогла разглядеть каждого, но заприметила две зеленые шинели. Похоже, сегодняшний бал почтили присутствием высшие чины Адрамской роты навиров. Какое счастье!

На лестнице, как и у бального зала, стояли по струнке Беркуты, скрыв лица под масками. Гости косились на них со страхом и предпочитали держаться подальше. Сегодня дом воеводы был защищен, как никогда, Правый берег патрулировали десятки дружинников, но ничто и никто не мог защитить нас от присутствия Иссура – Тир пригласил его сам. Благо, младший Ак-Сарин еще не появился.

Десятки мужчин во фраках и дам в дорогих, но неброских платьях заискивающе здоровались со мной, но в глазах всех гостей читалась опаска.

Я миновала высокие белоснежные двери, вежливо кивнув как всегда вежливо-отстраненному Браю, и на миг застыла, пораженная помпезностью бального зала. С трех сторон его окружали колонны с искусной лепниной у основания, стены украшали восхитительные барельефы, высокие стрельчатые окна стремились к белоснежному потолку, а над головами гостей мерцали сотни свечей в огромных хрустальных люстрах.

Тир, одетый в парадную форму воеводы, с теплой улыбкой поприветствовал пожилую пару и почтительно поцеловал руку молодой девице в светло-розовом платье, задержавшись губами на ее коже чуть дольше, чем требовали приличия. Девушка тут же зарделась, будто созревший под нарамским солнцем персик. Мой будущий муж не мог не соблазнять, эта черта слишком глубоко вросла в его натуру. Плевать. Пусть только не крутит романы у всех на виду, позоря меня.

– А вот и моя ненаглядная невеста! – радостно воскликнул Тир, мигом позабыв о девице в розовом платье. Ее родители тут же склонили головы в вежливом поклоне, я кивнула в ответ. – Позвольте представить, Амаль Кахир Эркин – моя будущая жена и второе лицо Миреи.

– Польщен знакомством с вами, Амаль Кахир, – пробасил пожилой мужчина с заметным брюшком, упрятанным под широкий пояс. Натянутая улыбка, казалось, намертво прилипла к круглощекому лицу, почти слившемуся с бордовым шейным платком. – Позвольте представиться – Офар Ан-Акир, хозяин крупнейшей в Мирее кожевенной мануфактуры.

– Господин Ан-Акир сделал очень щедрый подарок: в честь нашей помолвки пригласил выступить известнейшую белоярскую певицу Аталию Дамиан. Три дня назад она давала в Адраме концерт, сегодня же споет для вас, Амаль, – безукоризненно вежливо сообщил Тир.

– Уговорить госпожу Аталию изменить планы и задержаться в Адраме было сложно, но честь выступить перед самим воеводой и его обворожительной невестой перевесила. – Офар Ан-Акир прямо-таки раздулся от гордости. Его фрак того и гляди грозил лопнуть под мышками, так он выпятил грудь.

Стоило мне поднять уголки губ в подобии улыбки, как распорядитель бала объявил новую пару гостей, которая сию же секунду поспешила поприветствовать нас. Следующие полчаса мы с Тиром провели, раскланиваясь и знакомясь с местным дворянством, которого в Мирее было куда больше, чем в Нараме, с промышленниками и купцами, высшими гражданскими чиновниками и двумя навирами – командиром Адрамской роты и его заместителем. Каждый гость удерживал на лице маску дружелюбия и старательно выдавливал улыбку при знакомстве.

Проклятый город масок! Я не знала, от кого из лощеных аристократов ждать подлости, и потому ждала от всех. Сколько сегодняшних гостей на самом деле поддерживали Иссура и желали свержения Тира? Но все они при этом сверкали улыбками, желая нам долгих лет и десяток наследников.

– Видите вон того высокого господина в дверях? – загадочно прошептал мне на ухо Тир, когда поток поздравлений иссяк. Я присмотрелась к худощавому пожилому мужчине в безукоризненном темно-сером костюме и кивнула. – Это известный изобретатель, снискавший славу в самом Белоярове.

– Что же он изобрел?

– Усовершенствовал пулевое оружие. Теперь на вооружении Белоярской империи есть не только пушки. Правда, его изобретение невероятно секретное, как и все опытные образцы.