Если попытаться изложить всё вкратце, то Лохматый считает, что настало время нашей самостоятельной жизни. Первый шаг к ней был сделан, когда мы сами стали охотиться, но это даже не половина дела. Право на охотничьи угодья нужно уметь отстоять не перед добычей, а перед другими хищниками. К тому же подошло время покинуть этот лес и идти дальше, потому что зима близко. Однако пожалуй самой важной вехой было некое наставление. Чтобы однажды встретиться с родителями и быть принятыми в «Большую стаю», мы должны стать достаточно сильны, чтобы дойти до их места обитания в целости. В этом был главный посыл «Обрети силу и обретёшь своё истинное место». Судьба же слабых незавидна, их удел жить на обочине бытия, пока кто-то не сделает их добычей.

Передача послания заняла буквально несколько секунд, но оно было будто отпечатано раскалённым тавром на мозге. Никогда прежде я не встречался с подобным обращением от Лохматого, ему всегда хватало просто авторитета, чтобы его обычную мыслеречь слушали без возражений. Сейчас же он огласил именно наказ. Пожирай, чтобы не быть пожранным, становись сильнее, чтобы не стать добычей, не останавливайся в развитии, всегда двигаясь вперёд. Дарвин бы одобрил. Я же не имел сил ослушаться, уж больно это напоминало психокодирование. Только было непонятно, а зачем оно нужно, если волчата от природы должны бы идти путём родителей. Или там где есть разум, инстинкты нужно регулярно подкреплять?

Лохматый очевидно ответ на этот вопрос давать не спешил, посчитав, что «сказал» всё необходимое. А потому огромный волк просто развернулся к лесу и издал громоподобное рычание. В прошлый раз подобный звук на моих глазах заставил огонь потухнуть, сейчас же он как будто срезонировал с самим миром. Трудно описать словами то, что было передо мной, воздух, земля, лес и энергия, пронизывающая мир задрожали и пошли волнами. Вожак двинулся в эти волны, мы пошли следом, Люпина же пошла замыкающей. А я задавался вопросом, почему я вообще начал чувствовать Кив вокруг?

Если прежде я мог почуять её лишь в животных и растениях, то теперь было очевидным, что она пронизывает весь мир и есть везде. Всё есть энергия и энергия есть всё. В камне ли, в почве, в воде или в воздухе, она присутствует везде, ведь даже сама материя есть форма энергии. Атомы это не шарики, они состоят из нуклонов, протоны имеют положительный заряд, электроны отрицательный, нейтроны нейтральны, но и они Кив. На мгновение мир для меня вдруг стал абсолютно осязаем и понятен. Но как и положено мгновению, оно прошло очень быстро. Через несколько секунд чёрной тоски по развеявшемуся, как утром туман над водой, просветлению, я вдруг почувствовал, что дрожь мира отпускает меня, как и моих молочных братьев с сестрой. Лохматый и Люпина же не испытывали подобной проблемы.

Волчата, которых теперь пожалуй стоило бы называть молодыми волками, заволновались, я чувствовал это в их эмоциях, а через секунду волчица просто прошла сквозь нас, как призрак. Мои босые ступни же ощутили под собой мох с мелкими веточками и прочим лесным мусором, а мир приобрёл привычную стабильность.

— Ох#енеть и не встать — проговорил я по-русски — Волки изобрели телепорт через червоточины. Что дальше, медведи-астрофизики и дракон с научной степенью по философии⁈

Я мягко, но быстро бежал по лесу, босые и мозолистые ноги легко толкали моё молодое тело вперёд. Впереди меня нёсся олень с большими, ветвистыми рогами. Его шерсть уже покрыл пот, чей запах бил мне в нос, усталость давала о себе знать, добыча замедлялась. Но я и Рыжая не нападали, просто гоня жертву вперёд. Даже загнанная в угол крыса опасна, что уж говорить про столь крупное существо. Если олень почувствует, что не может уйти, то развернётся и попытается пустить в ход рога и копыта. Потому мы поддерживали у зверя иллюзию того, что не можем его нагнать и пока что это получалось.

Спустя минуту наконец замелькали знакомые места и мы немного прибавили скорости, заставляя оленя чуть больше нервничать. В этот момент с двух сторон к добыче метнулись две серые тени, ждавшие в засаде. Манёвр Лизя был наполовину отвлекающим, а вот Серый мгновенно впился зубами жертве в горло, заодно заваливая её на землю. Упав, олень уже не встал. Он конечно был весьма и весьма крупным, отъевшись на местных растениях, наполненных магией, но и Серый вымахал за последние годы неслабо и был размером с откормленного телёнка.

В новом лесу мы провели уже семь лет. Зима здесь оказалась мягкой, вода в лужах так и не соизволила замёрзнуть, лишь несколько раз пошёл снег, который тут же таял. Зато насыщенность леса Кив была запредельной, если сравнивать с нашим прошлым местом обитания. В местной рыбе здесь энергии порой было больше, чем в иной косуле там. Правда началось всё к счастью не так богато, Лохматый и Люпина «высадили» нас на довольно бедном участке.

Счастье же заключалось в том, что в нём не было хозяина, который мог бы справиться с тремя молодыми волками и сопляком-человеком, а в лесу бесхозных охотничьих угодий нет. Если уж есть район, то есть и тот, кто держит на нём мазу, как говаривали всякие приблатнённые дурачки в Купчино. У нас «центровым» оказался молодой леопард, который возможно так же был подселен своими предками сюда недавно. Встреча с ним оказалась неприятной.

Мы только изучали лес, в который попали, когда чёртов кошак на нас напал. Охотником он был хорошим и маскировать своё присутствие умел. Никто не разглядел его в ветвях дерева, никто не почуял запаха и не услышал ни звука, пока он не спрыгнул на Серого. Тот успел лишь дёрнуться вперёд, отделавшись глубокими ранами от когтей, но хотя бы не был убит или просто выведен из игры. Нанеся первый удар леопард немного замешкался, твёрдо вставая на ноги, но тут не сплоховал я, хотя и испугался почти до мокрой набедренной повязки. Деревянная палка в руках ребёнка так себе оружие, но я был быстрее и сильнее, чем обычный недомерок, глазу хищника хватило. Он аж отпрыгнул назад от боли и неожиданности, а потом познакомился с клыками Лизя, прыгнувшего на него с той стороны, где уменьшился угол обзора. Его атаку поддержала Рыжая, Серый тоже нашёл в себе силы вцепится в заднюю лапу обидчику. А я вклинился в рычащий клубок звериной злости, сумев загнать своё недокопьё в пасть леопарду, а потом взялся за нож. Сразу он не сдался и успел подрать всех нас, прежде чем сдох. Мне повезло отделаться буквально царапинами поперёк груди, потому что в ближний контакт я влез позже всех, когда обломилась деревяшка. А вот моим молочным братьям и сестре повезло меньше.

Леопарда мы сожрали быстро, но молодые волки оказались не в состоянии охотиться. Так что следующие полторы недели я носился по лесу, как ошпаренный, обновляя метки на границе территории, охотясь на то, что мог допереть «больным» в одиночку, а так же таская растения, которые Люпина в своё время обозначала, как целебные. Конечно у меня не было бинтов, чтобы притянуть их к ранам или инструментов, чтобы сделать мази, но зато вполне хватало сил давить сок руками из некоторых мясистых стеблей. Это определённо было лучше, чем ничего.

Хотя период был конечно напряжённый. Даже не в плане усталости, хотя и она присутствовала, а из-за страха. Тут вам не цивилизация с документами на землю и прочими радостями, в любой момент мог припереться кто-то из соседей и попробовать новеньких на прочность, забрав себе больше территории. А я в одну каску смог бы отбрыкаться от претензий очень немногих хищников. Если бы нас изгнали с доходного, в плане добычи, места, нам осталось бы только скитаться по окраинам чужих охотничьих территорий и надеяться, что войдём в силу быстрее, чем кто-то из законных хозяев вломит нам звездюлей, после которых можно уже не подняться. Однако всё обошлось.

К тому же, как известно, нет хуже без добра. Серый конечно был животным, но неблагодарной скотиной назвать его всё таки нельзя, как и Рыжую и Лизем. Они запомнили, что я выходил их, что крайне положительно сказалось на наших дальнейших взаимоотношениях, когда разница в силах стала более очевидна. Для меня же это было сродни отданному долгу. Если бы не Лохматый с Люпиной, мне наступил бы кабздец без всяких вариантов. Сейчас без моей помощи проблемы бы накрыли с головой волчьих детей. Может они бы и не умерли, но вероятность этого была высока. Трудно было не испытывать в этой ситуации морального удовлетворения.