К общему молчаливому порицанию присоединился и Амир, уставившийся на меня с тем же вопросом в глазах. С приходом Иглы командир роты даже на минуту позабыл о провинившемся разведчике.

– Лучше уж пьянь, чем крысы, – огрызнулась я. – Таких много сновало по этому дому.

– Зачем я вам понадобилась, господа… ик… хорошие? – пробормотала Игла и опасно пошатнулась.

Амир в одно мгновение подхватил ее под локоть и усадил на свое место. При этом с его лица не пропадало хмурое выражение. Игла бросила на навира мимолетный встревоженный взгляд, заметный лишь мне одной. Вскормленный ревностью зверь вновь недовольно заворочался.

– Мы допросим тебя, – брезгливо ответил Игле командир роты и прикрыл нос рукой. От нее и вправду несло, как от пьяного бродяги.

– Задавайте свои… ик… вопросы, – разрешила Игла, совершенно забывшись. Кроме меня ее грубость никто терпеть не стал бы.

– Я не задаю вопросов, ароматное создание, – елейно протянула Варна и взяла Иглу за запястье ровно в том же месте, где держала Амира.

Глаза ученицы Мансура закатились, но на лице застыла пьяная усмешка, в которой я различила улыбку победителя. Она даже пару раз икнула, заставив чтицу тела ругнуться сквозь зубы.

– Ничего не могу рассмотреть! Все как в тумане! – воскликнула Варна, когда тишина сгустилась настолько, что ее, казалось, можно резать на куски. – Она вусмерть пьяна!

– Ты будешь сурово наказана за свою выходку! – рявкнула я, встретив веселый взгляд Иглы. – Ты позоришь меня перед уважаемыми людьми! Где они найдут свидетеля лучше?

– Простите, госпожа, – пробормотала Игла, потупившись.

– Пошла прочь с глаз моих! И не рухни с лестницы, пьянь! Еще одна такая выходка, и отправишься к бесам отсюда! Я тебя держу не для того, чтоб ты напивалась, как портовый грузчик!

Игла, пошатываясь, прошаркала к двери, взялась за ручку и неловко замерла, настигнутая словами командира:

– Раз уж мы здесь, то допросим, пожалуй, и мальчишку-конюха. Уж очень любопытный у него дар. Нам бы не помешал видящий в ночи человек. Еще и альбинос. Это наша живая удача!

Я вжалась в спинку кресла и процедила, уповая, что Игла поймет намек в моих словах:

– Ума не приложу, куда он запропастился. Сама искала его по всему имению. Подозреваю, конюх сбежал.

Игла бросила на меня короткий взгляд исподлобья и выскользнула за дверь неслышно и грациозно. Ей можно было доверять – ученица Мансура спрячет Гарая так, что не отыщет ни одна ищейка императора.

– И вы говорите нам об этом только сейчас?! – взревел командир роты. – Это же наверняка подельник преступников! Возможно, он их и впустил!

– Не забывайте, что ворота неусыпно охраняют солдаты Амаль Кахир, – отрезал Тир. – При всем желании конюх не смог бы просто так кого-то впустить. Они прошли мимо стражников, спрятавшись под плащами. И наверняка их прикрывал Иссур.

– Но где доказательства, что их провел именно ваш брат? – не сдавался командир.

– Он передал Амаль Кахир послание от нового воеводы Нарама. Те же, кто на нее напал, – его бойцы, – процедил Амир, и Варна кивнула, подтверждая его слова.

– Это еще нужно доказать. То, что двое мужчин одеты в красные одежды и прячутся под зачарованными плащами, еще не делает их слугами воеводы Нарама.

– А его слова о пожаре? – рыкнул Тир.

– Даже если Иссур виновен в поджогах и беспорядках – это юрисдикция стражей правопорядка, но не навиров, – отрезал командир роты. – Ладно, хватит болтать. И без того я потерял непозволительно много времени. Подпоручик, ты идешь со мной. Я решу, что с тобой делать.

– Но, полковник… – начал Тир.

– Я – его командир, напоминаю вам. При всем уважении, достопочтенный воевода.

В голосе навира проступила непомерная гордыня. Он смотрел на Тира, как на зарвавшегося сопляка.

– Я пришлю сыскарей. Пусть допросят всех, кто знался с конюхом, – бросил напоследок командир роты и, не прощаясь, покинул кабинет Тира. Варна поспешила за ним, Амир же окинул меня внимательным взглядом, словно ждал, что я признаюсь, куда спрятала Гарая. Я отвела глаза, и тому ничего не оставалось, кроме как отправиться навстречу наказанию.

Оставшись наедине со мной, Тир устало откинулся на спинку кресла, в котором сидел, и простонал:

– Я так устал. Видели бы вы, Амаль, как взбесился народ. Не представляю, сколько усилий стоило солдатам империи удержать их от бунта.

– Поверьте, они успокоятся. Вы же объявили, что в имении воеводы требуются колдуны?

Тир кивнул.

– Мы наберем новую охрану, дадим им крышу над головой и заработок, а еще опасливое уважение людей. Мы с вами создадим личную охрану воеводы. Узнав о вашей доброте, сюда потянутся колдуны и ведьмы со всей провинции. И уж тогда народ точно не осмелится бунтовать.

– Очень хочу верить, что вы правы.

Тир устало улыбнулся, сонно потер глаза и с кряхтением поднялся с кресла.

– Пора на совет. Там сейчас разразится буря. Поддержите меня, Амаль?

Образ грозного воеводы исчез. Передо мной вновь предстал гуляка и весельчак, до одури напуганный переменами, в которые неосторожно ввязался.

– Мы почти семья, Тир. Разве могу я отдать будущего мужа на растерзание советникам? Прошу, обрадуйте меня. Скажите, что у членов совета есть привычка показывать на людей пальцем. Однажды мне уже пришлось дырявить руку своему советнику, могу повторить. Кинжал всегда при мне.

Амаль

Бесов совет продолжался почти два часа, и за это время каждый из мерзких старых псов, что величали себя советниками, всячески меня унижал. И не только меня. Они даже не намекали, а прямо втолковывали Тиру, что тот поддался пагубному влиянию дикарки из Нарама. И пока воевода изощренно выворачивался, стараясь умаслить советников, я вонзила кинжал в дорогущий стол из темного дерева и напомнила, что слухи обо мне, бродящие по улочкам Адрама, самая что ни на есть правда.

Советникам пришлось принять на свои головы гнев дикарки из Нарама. Я заверила старых хрычей, что вскоре в Мирее воцарятся новые порядки, а колдуны и ведьмы обретут положение, которого достойны. С этими словами я вновь заняла свое место, и Тир, воодушевленный пламенной поддержкой, продолжил совет как ни в чем не бывало.

Пока старые чинуши совещались, в памяти всплывали унизительные воспоминания о заседаниях в Вароссе. На каждом совете меня отчитывали, как несмышленого ребенка. Я и была напуганной четырнадцатилетней девчонкой, нацепившей личину грозной взрослой женщины. Шесть лет назад я еще не обладала силой, чтобы на равных тягаться с матерыми тварями, но это время безвозвратно прошло. Теперь мне не нужно пыжиться. Здешние чинуши изворотливы и подлы, но никто из них не привык к прямому напору. Оттого их так напугала моя пламенная речь и торчащий в столешнице кинжал.

Я покинула зал заседаний первой, ощущая тяжелые взгляды, буравящие спину. Голова раскалывалась, обожженная кожа под перчатками молила смыть мерзкую мазь, но впереди ждало еще множество дел.

Я спешила к своим покоям в надежде застать там Иглу, но еще издалека заметила у двери мятущуюся фигурку в светло-сером платье. Лира! Ну почему сейчас?

Я сбавила шаг и едва не повернула назад, но хрустальная девочка увидела меня раньше. Она приблизилась и горделиво задрала подбородок, всячески показывая превосходство.

– Чем обязана, Лира? – спросила я, пораженная яростью в ее голубых глазищах.

– Скажите, Амаль, вы появились здесь, чтобы все разрушить? – прошипела Лира, однако ее слова эхом отразились от стен. – Вы подталкиваете нашу провинцию к бунту, вы околдовали Тира, вы… почему-то никак не отстаете от Амира!

Я опешила от напора в голосе хрустальной девочки. Неужто у нее имелись зубы?

– Сдается мне, что судьба провинции волнует вас в последнюю очередь. Вы пришли ко мне поговорить о своем женихе, но зря. Мне нечего о нем сказать.