– Отчего же? – истерично хохотнула Лира и сделала шаг навстречу. Теперь мы стояли так близко друг к другу, что я могла пересчитать бледные веснушки на ее милом носике. – Почему он оказался с вами во дворе? Это же вы позвали его? Зачем?

– Вы бредите. Никого я не звала. – Сталью в моем голосе можно было перерезать ей горло.

– Тогда почему он был с вами, а не со мной?

– Задайте этот вопрос Амиру. Только Творцу ведомо, что привело его во двор. Быть может, вы так закружили его в танце, что бедняге захотелось подышать.

– Не держите меня за дуру! Зачем вы влезаете между нами?! Амир чувствует вину перед вами, а вы и рады наступать на эту мозоль. Я вижу, что его не отпускают мысли о Нараме.

По щекам Лиры разлился лихорадочный румянец, и ее гнев опьянил меня. Наверное, мне следовало стыдиться, ведь мое сердце трепыхалось обезумевшей птицей при виде мужчины, которого она любила. Различие между нами в том, что мне моя любовь принесла лишь боль, а Лира подобной боли не знала. Я жаждала исправить эту несправедливость.

– И вы решили обвинить во всем меня, вместо того чтобы поговорить с Амиром? – равнодушно поинтересовалась я. – Совсем скоро я выйду замуж за вашего брата. Меня не прельщают интрижки с навирами. Так низко я не паду.

– Тогда почему Амир ночью пропал из своей комнаты?

Что-то внутри сжалось от воспоминания о прошедшей ночи.

– И вы решили, что он пошел ко мне? – Я зло расхохоталась и наклонилась к Лире, оказавшись с ней лицом к лицу. – Вы любите Амира больше, чем он вас. Вы это чувствуете, оттого и не находите себе покоя. Не смейте бросаться в меня обвинениями, иначе мы станем врагами.

С этими словами я оставила застывшую Лиру за спиной и, не оглядываясь, поспешила к покоям. До моих ушей донесся сдавленный всхлип и торопливые шаги. Похоже, я открыла Лире глаза на ее чрезмерную любовь к Амиру, которая возвращалась ей лишь половиной. Кто-то должен был это сделать. В конце концов, к ней он хотя бы испытывал чувства.

На лицах Беркутов, дежурящих у покоев, играло явное любопытство. Я одарила их строгим взглядом и велела позвать Ансара. За всей этой кутерьмой событий не стоило забывать о главном: где-то в Мореславе прятались от чужих глаз мать и дочь, без которых нам не освободить Аждарху. Пора было заняться поисками.

Я закрыла за собой дверь и обессиленно прислонилась к ней спиной, ощущая, как мерзко давит на поясницу дверная ручка. Слишком много всего! Слишком много!

– Явилась наконец-то. – Голос Иглы заставил меня встрепенуться.

Я распахнула глаза и встретила ясный взгляд ученицы Мансура. До чего же прекрасная актриса! Еще два часа назад она выглядела мертвецки пьяной.

– Где Гарай? – выдавила я.

– Здесь этот белесый конюх. – Игла повела головой в сторону моей спальни. – Не хочешь спросить, как я себя чувствую после пол-литра местного вонючего пойла?

– И как же ты себя чувствуешь?

– Как будто сейчас заблюю дорогущий ковер в твоей спальне. Хорошо, что твой солдат додумался предупредить, зачем ты меня зовешь. Никогда еще я так быстро не напивалась.

– Зато как талантливо сыграла!

– А я почти не играла, – отмахнулась Игла, но смущенно отвела глаза. – Мало того, что капли пьянят, так еще и пойло это тошнотворное! Я еле доползла до кабинета Тира!

– Зато ты нас спасла.

С этими словами я впервые в жизни искренне улыбнулась Игле. Та посмотрела на меня с недоверием и криво ухмыльнулась.

– Зачем ты собралась тащить белесого в пещеру? – понизив голос, спросила она.

– Я думаю, что Гарай – еще один потомок волхатов, и хочу это проверить. Ему достаточно только коснуться венца каана, и я получу ответ на вопрос.

– Если он окажется волхатом, то я засмею тебя, как последнюю дуру, – фыркнула Игла. – Это ж надо проморгать лежащее под носом сокровище! Великий каан!

– Раз уж ты собралась засмеять меня, то я посмеюсь тоже. Разве не смешно, что не так давно ты желала подпоручику Шайзару смерти, а вчера проникновенно выкрикивала его имя?

С этими словами я приблизилась к Игле и всмотрелась в ее посерьезневшее лицо, стараясь не вдыхать тошнотворный запах местного пойла.

– Что ты несешь? – прошипела она, обдав меня очередной порцией вони.

– Вчера я прекрасно слышала, как ты звала Амира. Да и спасать бросилась в первую очередь его. Неужто Игла, так отчаянно желавшая смерти навирам, влюбилась в одного из них? Та самая Игла, что не давала мне жизни своими дурацкими шутками. Вот так поворот!

Игла отшатнулась, и на лице ее отразилась невероятная гамма чувств. Казалось, еще миг, и она попросту разрыдается, но вместо этого ученица Мансура прошипела:

– Не хочу слушать твои бредни. Видать, тебя сильно приложили головой. Я бы сейчас добавила.

Подвинув Иглу плечом, я открыла дверь своей спальни. Гарай тихонько сидел в кресле, обхватив себя руками. При виде меня он вскочил, словно ужаленный, и сделал несколько порывистых шагов навстречу.

– Амаль Кахир, зачем я здесь? Игла так ничего и не объяснила! Почему меня ищут навиры? – изумленно затараторил он.

Я окинула печальным взглядом манящую постель, рухнуть в которую никак не получится раньше завтрашнего утра, и ответила как можно мягче:

– Им приглянулся твой дар, но шавкам невдомек, что магия в тебе может быть куда могущественней, чем кажется. Слыхал когда-нибудь о волхатах?

Глаза Гарая удивленно расширились.

– Мне мать читала о них сказки.

– Тогда добро пожаловать в сказку, Гарай.

За моей спиной громко фыркнула Игла. Уж она-то знала, как сказочно жить в пещере людям, прячущимся от навиров. Как трудно дается им жизнь с уродствами. Как чужд мир для них, забытых и несуществующих для остального народа. Впрочем, Гараю это уже не в новинку. Все прелести жизни изгоя белесый паренек испытал на себе, но при этом не утратил доброты в душе. Он спас нас от погони, предупредив о предательстве соседа. Я же, возможно, подарю ему новую жизнь.

Несколько часов мы с Ансаром и девятью солдатами, которых он отобрал из ближней двадцатки, провели за планированием поездки в Мореслав. Решили, что они разыщут скрывающихся мать и дочь и приведут беглянок по огненному коридору ко мне, чтобы мы могли поговорить по душам. Дорога до Мореслава займет не меньше двух недель, а уж сколько времени уйдет на поиски затаившихся волхатов, известно было одному Творцу.

Все это время Гарай внимательно слушал наш разговор, почти сроднившись с креслом у камина. Я заверила белесого, что даже если он окажется обычным колдуном, то сможет остаться в пещере Мансура, чтобы никогда не встречаться с навирами. Дороги обратно у него не осталось. Снова.

Когда часы уже подбирались к полуночи, а имение потихоньку засыпало, в дверь моих покоев кто-то громко постучал. Встрепенувшись, я обменялась взглядами с Иглой. Через несколько мгновений настойчивый стук повторился.

– Шурым! Наверняка это воевода, – буркнула я, тихо радуясь, что не успела переодеться в излюбленную черную форму.

– Если не откроешь, Тир может и шум поднять. Не приглашай его в спальню, – откашлявшись от долгого молчания, пробурчала Игла. Я с изумлением покосилась на ученицу Мансура. За прошедшие часы она не проронила ни слова. Похоже, мои насмешки ранили ее куда сильнее, чем я думала.

– Спрячьтесь в тени, если вдруг он решит пройти в спальню, – велела я и под аккомпанемент громкого стука направилась к двери. Тир не сдавался!

Распахнув створку, я уставилась на воеводу, сжимавшего в руке початую бутылку хлебного вина. Судя по блеску в глазах, эта бутылка была уже не первой. Беркуты отошли подальше и с серьезными лицами делали вид, будто ничего любопытного не происходит.

– Вы так долго не открывали, – растягивая слова, попенял мне Тир и попытался бесцеремонно ввалиться в мои покои, но я не позволила ему войти.

– Тир, вы пьяны. Что вам нужно?

– Я решил провести вечер с невестой. Разве это плохо?

Воевода мягко улыбнулся, отчего на его щеках появились милые ямочки. «Не позвольте ему сделать вас одной из многих десятков». Не позволила бы, даже находись мы сейчас наедине.