Следующие сорок минут, казалось, растянулись в бесконечность. Стоило нам только отойти от места первого знакомства метров на сто, как показались мчащиеся по нашему следу «слепыши».

И в отличие от нас, теснота тоннеля их совершенно не смущала. Пол, стены, потолок, для тварей не существовало понятия притяжения. Они мчались в любой плоскости, буквально заполонив собой всё пространство.

Мечник с тоской взглянул на своё оружие и, убрав его в ножны, достал дробовик, присоединяясь к уже стреляющему напарнику. Им даже целиться не приходилось, знай направь ствол да жми курок. Можно даже глаза закрыть, главное не забывать вовремя перезаряжаться. Но эти парни не забудут, в этом я уверен.

Тем временем идущие впереди бойцы тоже столкнулись с сопротивлением. Небольшие группы «слепышей» тоненьким ручейком накатывались на штурмовиков, которые, в отличие арьергарда, пользовались оружием ближнего боя, экономя боеприпасы.

Нам тоже отдыхать не приходилось. То и дело какая-то ушлая тварь решала зайти в тыл парням, прокопав тоннель, причём необязательно снизу. Так что мы не раз и не два обагрили своё оружие в зелёной крови подземных тварей, прежде чем смогли добраться до очередного моста.

Но и на открытом пространстве легче не стало. Едва только мы вышли из тоннеля, как нам на голову посыпался целый дождь из «слепышей».

Многие из них, промахнувшись мимо моста, срывались в бездну, но всё же это были единицы. В то время как десятки других, успешно приземлившись на мост, с криками бросались в самоубийственную атаку.

И именно тогда мы едва впервые чуть не потеряли одного из бойцов. Засевший над козырьком выхода из тоннеля «слепыш» плюнул тягучей струёй кислоты, угодив в шедшего вторым бойца.

Тварь тут же снёс дружный залп из трёх дробовиков, но было уже поздно. Сильнейшая кислота залила большую часть спинной брони штурмовки, ужасающе быстро прожигая её.

Видя, что происходит с товарищем, бойцы буквально смели с моста посмевших заградить путь тварей, а мы вдвоём с Леоновым тащили орущего благим матом товарища в очередной тоннель.

Правда, матерился он недолго. Стоило только кислоте проникнуть через последний слой защиты, как ругательства сменились криками боли. Едва над нами вновь появился чёрный потолок, как мы опустили гвардейца на пол, а я дал команду его автодоку ввести обезболивающие, какие только были.

Сорвав с его спины покорёженные листы брони, я увидел ужасные ожоги, и они становились все шире и глубже. Кислота продолжала действовать, расплавляя кожу и мышцы человека.

Закрыв глаза, я приложил руку в районе головы бойца и пустил волну исцеляющего эфира. Мужчина дёрнулся, приходя в себя от боли. Эфир — штука неизбирательная и стремится привести организм в то состояние, которое считает идеальным, выводя из органов всё лишнее, даже обезболивающее.

Так что страшно представить, что ощущал эти долгие три минуты боец, одновременно чувствуя, как кислота продолжает разъедать его тело,и как тут же эфир залечивает раны.

Он стал первым, но далеко не последним, кто в тот день испытал на себе всю прелесть концентрированной кислоты. К счастью, столь серьёзных повреждений никто больше не получил, но, когда мы уже почти поднялись до конечной точки маршрута, едва ли кто-то мог похвастаться, что в его доспехах отсутствуют дыры.

С трудом оторвавшись от орды преследующих нас тварей, мы выбрались на мост, разительно отличавшийся от остальных.

Во-первых, он был раза в три толще и шире всех тех мостов, что мы видели раньше, а там хватало довольно крупных.

Ну а, во-вторых, именно на нём нашла своё последнее пристанище гондола, пробившая белый купол, закрывавший это гигантское ущелье.

Там, в высоте, можно было рассмотреть, как по нему ползают крохотные точки, латающие пробоину. Чёрт возьми, мы столько поднимались, а до вершины раза в два больше!

— Они идут, Игорь, — толкнул меня в плечо Леонов, отвлекая от разглядывания исполинского сооружения. — Нужно успеть укрыться в гондоле. Там будет шанс дождаться помощи.

Согласно кивнув, я перехватил поудобнее стонущего бойца, с которым щедро делился эфиром последние десять минут и двинулся по мосту. Но едва нам стоило преодолеть половину расстояния до гондолы, как из тоннеля вновь выплеснулись «слепыши».

Ни секунды не задерживаясь, они с криками и визгом понеслись в нашу сторону. И в этот раз я заметил, что среди них хватает и одарённых. Уж их-то я за последнее время научился отличать от обычных тварей.

Штурмовики, прикрывающие отступление, тут же остановились, давая нам время добраться до убежища, но, судя по количеству нападавших, им не продержаться и пары минут.

Что ж, кажется, я знаю, что нужно делать. Толкнув раненого Леонову, я поглотил сразу два кристалла эфира, чувствуя, как меня переполняет энергия.

Сменив Семаргл на Аспиды, я встряхнул ими, окутывая лезвия алым пламенем. Нам нужно время, и я дам его своим людям!

Но, прежде чем я рванул навстречу беснующейся орде, неожиданно из динамиков, закреплённых над погрузочным шлюзом, раздался мужской голос, приказывающий укрыться, и на приближающуюся стаю обрушился поток свинца.

Перун

Пещеры

Створки грузового шлюза со скрежетом пошли вниз, но, не долетев до пола, застряли в пазах, оставляя полуметровую щель. Впрочем, Леонов, зашедший в гондолу последним, быстро это исправил, пнув створку. Зазор тут же исчез, и крики тварей вперемешку со стрельбой стихли, став почти неразличимыми.

Ангар, в котором мы оказались, на первый взгляд выглядел плачевно. И на второй тоже. Да чего уж там, херово он выглядел.

Аварийное красное освещение, множество контейнеров, сорванных с креплений и образовавших целый лабиринт. Следы крови и пулевые отверстия в стенах.

Гондола, судя по всему, упав с небес и пробив свод пещеры, успела пару раз совершить оборот вокруг собственной оси и сейчас лежала на правом боку.

По крайней мере этим можно было объяснить бардак с грузом в отсеке. А вот направление выстрелов настораживало. Обычно, если обороняются, то стреляют в сторону угрозы. А угроза тут по идее одна. Та самая, что сейчас беснуется за стенкой. В общем, странно всё это.

Тем временем бойцы, способные самостоятельно передвигаться, уложили на пол менее удачливых товарищей и принялись перезаряжать оружие. Работающие снаружи автоматические турели затихли, и, чёрт его знает, может, твари рискнут пойти на штурм, несмотря на то, что их ряды знатно проредило.

Я же, чувствуя распирающую меня энергию, которую не успел истратить на мосту, прошёлся меж гвардейцев, щедро делясь эфиром, исцеляя ожоги, раны, ну и выводя боевую химию из их организмов.

Даже попробовал «включить» ауру, чтобы накрыть стоящих рядом бойцов, но спустя пару секунд прекратил эксперимент. Эффект был, но слабенький, при этом эфира расходовалось на пару порядков больше.

— Бл*, лучше бы Жилин оружие заказал, — Леонов тем временем, недолго думая, шарился по ближайшим контейнерам, но, похоже, ничего интересного пока обнаружить не удалось. Впрочем, судя по сорванным пломбам и распахнутым дверям, выжившие успели похозяйничать тут до нас.

Противный металлический скрежет заполнил отсек, и в потолке, что некогда был стеной, распахнулся люк. Вряд ли безглазые твари имели представление, что такое двери и запорные механизмы, но тем не менее оружие в сторону образовавшегося прохода направили все.

Но в этот раз вместо шерстяных тварей под потолком показались в начале ноги, а после и сам их обладатель. Повиснув на одной руке, он огляделся, выискивая нас, а после, отпустив створку, спрыгнул вниз.

Пять с половиной метров — приличная высота, но не для обладателя лёгкой брони, которая выглядывала из-под белого изрядно изодранного капитанского кителя.

Приземлившись на полусогнутые ноги, неизвестный выставил перед собой длинный меч и замер. Его глаз за затемнённым забралом шлема видно не было, но он, несомненно, внимательно нас изучал.