— Если мы решим присоединиться к тебе, о каком человеке ты говорил, которого нам нужно будет найти? — Снегирь в отличие от Грубера рассматривал не стену, а пол. Пол как пол, красивый, ковролином покрыт. И совершенно точно не дает ответы на все вопросы, которые просто не умещались у Снегиря в голове.

— Вам нужно будет найти Часовщика, — равнодушно ответил Чинк, и вышел из комнаты.

Он был уверен в том, какой ответ они дадут, ведь он предлагал им хоть какое-то занятие, которое оправдывало бы их нахождение в Улье. А человеку, чтобы оставаться человеком, нужна была конечная цель в жизни. Сейчас они стояли на перекрестке, но Чинк был практически уверен в том, что гораздо раньше семи утра они с него сойдут, и у него, наконец-то, появятся коллеги, потому что, несмотря на наличие цели, он уже устал за несколько веков своего существования в качестве штурмана этого кластера, тащить эту ношу в одиночестве.

— Куда идем мы с Пяточком, большой-большой секрет… — пропел Грубер и остановился, вытирая со лба пот рукавом своей горки. Пот был на редкость соленым, едким, и так и норовил попасть в глаза, разъедая склеру, и ухудшая зрение. — Чинк, сука, даже машину зажал. И что мы будем делать, если на кого-нибудь нарвемся? Голым задом сверкать? С тем, что у нас с собой есть, мы даже от топтуна будем бежать дальше, чем видеть. И, Снегирь, ау, ты видишь здесь хоть что-нибудь? Хоть малейший кустик, за которым мы смогли бы спрятаться, от того же топтуна? Так что и бежать мы будем недалеко и недолго. Потому что, как ни крути, а зомбаки в этом дадут нам огромную фору.

— Ты преувеличиваешь, возможно. Нет, точно. Уж с топтуном мы с тобой вдвоем, да еще с полным зарядом твоего дара Улья как-нибудь справимся. Должны, во всяком случае, — Снегирь огляделся и, приметив невдалеке большой камень, наполовину вросший в землю, направился прямо к нему. — Но, если посмотреть на все это безобразии с другой стороны… А что мы вообще здесь делаем, и где это «здесь»?

— Понятия не имею. Нашел у кого спросить. Я же прямо-таки навигатор, настроенный на различные локации Улья, — Грубер сел рядом с другом на камень и огляделся по сторонам.

— Ты мог ограничиться простым «не знаю», — Снегирь повторил жест Грубера и вытер со лба пот. — А спросил я тебя, потому что именно ты с Чинком любовь крутишь. Хотя, нет. В последнее время он повадился уединяться с Зиной. Интересно, а ты не ревнуешь?

— С чего бы мне ревновать? — Грубер весьма натурально удивился. — Хотя, Зина… м-да. Но, это если забыть про то, что она всего лишь компьютер, зато в охренительно обольстительной оболочке.

— Извращенец, — Снегирь из-под руки посмотрел на солнце, которое словно застыло на небе на одном месте. — Я вот лично живых девушек предпочитаю. Обычных.

— Здесь нет обычных девушек, если не измененная, то иммунная, но одна будет пытаться тебя сожрать, а другая… ну, у другой вполне может весьма забавный дар Улья проклюнуться, и станет в итоге твоя обычная нимфой. Вот тогда ты забегаешь, и запоешь фальцетом.

— Умеешь ты опошлить любую, даже самую светлую идею, — Снегирь опустил руку и посмотрел на друга. Они одновременно вспомнили нимфу, которая столько наворотила в их недалеком прошлом и вздрогнули.

— Жарко-то как. — Сменил тему разговора Грубер. — А из воды, только живчика… почти нет, — добавил он, потрясся фляжкой. — Вообще ничего нет. Патронов — нет, споранов — нет, гороха — ну тут понятно, конечно же, нет. Да и если бы были патроны, из чего стрелять? Из пальца? Говорю же, придется нам с тобой еще от зараженных побегать, или не придется, тут как повезет. Живчик кончится, и если водяры не найдем, то вообще без разницы, надыбаем в итоге спораны или нет. Мы кончимся быстрее, чем нарвемся на того, кого не сможем замочить, например, ты абсолютно прав насчет моего полностью заряженного и апгрейженного дара.

— У тебя этот дар есть, хоть и почти одноразовый, да хотя бы пугио оставили, а я вообще считай, что голый, — развел руками Снегирь. — Только то, что на поясе ношу, то и сейчас при мне. А ношу я на поясе, аж полупустую флягу с живчиком и вот, — и он продемонстрировал Груберу перочинный ножик. — Крутотень, правда? И самое главное — куда нам идти? И что, мать твою, делать?

— Вот, — Грубер поднял вверх указательный палец, — а ты утверждал, что я преувеличиваю. Как бы я не преуменьшил существующую проблему, точнее множество проблем, проистекающих из одной-единственной. Так, давай попробуем разобраться: Чинк сказал, что он нас выбрал из многих других, потому что мы ему необходимы…

— Стиксу. Не Чинку, а Стиксу, — поправил Грубера Снегирь. — Чинку мы на хрен не упали.

— Да, верно, Стиксу, — Грубер усмехнулся. — Мы нужны Стиксу, чтобы исправлять возникшие очаги напряженности с перекосом в статусе кво, путем искоренения этого очага напряженности как данности. А прежде, чем искоренить, мы должны понять, в чем именно заключается нарушение и определить этот самый очаг напряженности. Я правильно понял идею, которую до нас так старательно пытался донести Чинк, настраивая на эту совершенно не халявную работенку?

— В целом, наверное, да, — покрутил кистью в воздухе Снегирь, обдумывая то, что сейчас наговорил ему Грубер и примеряя с тем, что наговорил Чинк.

— Отлично, пошли дальше. Каким образом, по мнению Чинка мы будем исправлять этот перекос, если изначально понятия не имеем, в чем именно перекос заключен? Как, мать его за ногу, мы сможем вычленить нарушение, если я даже представить себе не могу, что именно для Стикса считается нормой? Возьмем сегодняшнюю ситуацию: нас выкинули здесь ночью, практически голых, вытащив из кроватей, не снабдив ничем, включая информацию, и отправили туда-не знаю-куда, за тем-хрен пойми-за чем. Да я даже не представляю, в какую сторону нам идти, мы премся, как бараны по пустыне, в надежде наткнуться на ответ к задаче, условий которой нам никто не дал.

— Не уверен, что бараны шастают по пустыням, — хохотнул Снегирь.

— Мы — бараны, и мы шастаем, так что норм, — отмахнулся Грубер. — Но, я продолжу, хорошо? — Снегирь кивнул, с любопытством наблюдая за полностью пришедшим в себя Грубером, который начал оживать на глазах, как только Чинк предложил им такую странную работу. У них наконец-то появилась хоть какая-то цель в их жизни здесь, а не просто попытки выжить в ближайшие три дня, без каких-либо перспектив на то, что следующие три дня будут хоть как-то отличаться от предыдущих. Как оказалось, это значило многое, и не только для Грубера, так что их претензии к методам Чинка были скорее к тому, каким образом выдавались очередные задания, а не к самой работе. К ней, претензий как раз не было, лишь искреннее любопытство, а что на этот раз приготовил им для познания громадный и загадочный Стикс. А Грубер между тем продолжал разоряться. — И где, вашу маму восемь раз, наша чудо-девочка? Почему нам не выдали наш мозговой центр? Я почему-то считаю, что Зина нам важнее именно здесь и сейчас, чем Чинку за бокальчиком винца вечерком.

— Грубер, ну зачем ты задаешь эти вопросы мне? — простонал Снегирь. — Я-то откуда знаю?

— Потому что могу, — спокойно ответил Грубер. — Чинку эти вопросы хрен задашь, а задашь, так в лучшем случае просто утрешься, а тебе можно. Ты и выслушаешь и по шее не надаешь, потому что не дотянешься. — Грубер в очередной раз протер лоб и принялся оглядываться по сторонам. — Снегирь, посмотри-ка вон туда, — и он, немного нахмурившись, махнул рукой в направление вдоль дороги, по которой они плелись уже несколько часов. — Меня глючит, или там что-то поблескивает?

Снегирь приложил ладонь ко лбу и посмотрел туда, куда показывал Грубер, активировав при этом свой дар Улья — улучшенное зрение.

— Нет, тебе точно не показалось, — ответил он спустя полминуты, когда во всей красе разглядел тот блеск, который привлек внимание Грубера, и в его голосе при этом звучала изрядная доля удивления. — Там колесо обозрения блестит всеми своими металлическими зонтами и корзинками. Деталей не рассмотреть, но эта дура торчит в высоту просто на загляденье. Здоровенная махина.