— Нет, — начал я неуверенно, но потом поправился и громко ответил. — Нет! Не доложу. Не стоило скрывать. Я бы ни за что так не сделал.

— Фух, — выдохнул Триаль и провел ладонью по лбу, — говорил же, надо признаться де Риберу. Видно, что Мари ему небезразлична.

— И это еще одна из причин, — недовольно отозвался Кевин.

— Хорошо бы с ней поговорить, — я слушал вполуха их беседу.

— Зачем? В нападении не виновато ее происхождение, как и в том, что ее лицо на портрете. Разгадка в доме.

— Теперь это ясно. Да и тогда я так и рассуждал, — задумчиво ответил на слова Кевина.

— А зачем расспрашивал?

— Ну, во-первых, вы очень подозрительно себя вели, когда дело касалось десаи Мишель, а во-вторых, меня продолжает смущать портрет Ираиды.

— Но кто мог напасть на меня и Мари? — картинно всплеснул руками вампир.

— Думаю, что это связано с шахтой. Оллстопп о ней знал. И кто-то еще в курсе. Ведьмина гора под заклятием, никто не хочет проживать здесь. Все население Дримгейта избегает этого места. Вам повезло, что вы так долго продержались. А потом появляется ведьма, благодаря которой дом реставрируется. Она мешает достигнуть цели — выселить отсюда ваше семейство.

— Похоже на правду, — почесал подбородок Триаль.

— А на вас напали, решив ускорить дело. Но теперь переместились отсюда, делают гадости исподтишка. Возможно, потому что ты попросил меня пожить здесь.

— Отлично, что ты пришел к такому выводу, — опять вступил в беседу Кевин, — только к разгадке нас это не приблизило. Что дес де Цепеш, что ведьма, — оба в опасности.

— Ну почему, — не согласился я с выводами брата, — я даже подозреваю некоторых.

— Кого? — хором спросили оборотень и вампир.

— Не буду говорить. Не хочу голословно обвинять.

И здесь замешан совет. Озвучу предположение — Триаль шею свернет, но навестит проходимца. Нет, надо действовать тоньше.

— Ты куда? — спросил меня брат, как только я вышел из комнаты.

— Не злись, — спокойным тоном обратился к нему, — хочу сообщить Маше, что я в курсе.

— Я сам скажу.

— Нет! — сказал как отрезал. — Завтра поговорите. Я буду отсутствовать весь день и, скорее всего, ночь. Не буду тебе мешать. В конце концов, это меня вы выставили дураком. И каждому нужно ответить.

Не слушая дальнейших возражений, поднялся на этаж выше и постучался в дверь.

— Открыто. — Едва заметив меня, ведьма обернулась. — Ой, это ты. Тогда закрыто. Ночь на дворе, поздновато для посещений, не находишь?

— Нет уж, — грозно двинулся на нее, — мне тут летучая мышка на хвосте принесла одну интересную новость.

— К-к-какую? — просекла в моем тоне опасность девушка.

— Маша, тебе докучают? — распушился ее фамильяр.

— Цыц! — постарался я не зарычать и сдержать оборот. — Тебе сейчас лучше уйти, — обратился к коту.

Он воинственно взмахнул хвостом, поиграл когтями на лапе, но дождался кивка девушки.

— Иди, Пират, — вздохнула колдунья, — вряд ли меня дознаватель как-то обидит.

— А если обидит, то от меня еще ни одна жертва не уползала.

— Может, не убегала? — отвлеклась Мари.

Что за девица? Внимания как у щенка, секунд на пятнадцать.

— Нет, не уползала. Я всем жертвам сначала хребет перешибаю, — похвастался полосатый маньяк.

— Перешибалка не выросла, — усмехнулся я, представляя свой размер в обороте и размер кота.

— Так вот, — вернулся к теме этот пройдоха, повернувшись ко мне, — не уползет. Если не хребет, то что-то другое ценное откусим и в саду закопаем.

— А ты мастер угрожать, — восхитилась Маша.

Маша Антонова

Внезапный приход Эйдена сбил меня с толку. А еще его вид: он как будто собирался на войну. В глазах сверкают молнии, кулаки сжаты, дыхание учащенное. Нет, пожалуй, не стоит разговаривать с ним, когда он в таком состоянии. Только этот волкооборотень не оставил мне выбора — ворвался и переругивается с фамильяром.

Пытаясь успокоить дознавателя, тоже поддержала шутливую беседу с фирменными угрозами Пирата. Пусть недооценивает моего котика, ему же это боком и выйдет. Всегда считала: если нельзя победить, то перехитрить-то можно. А пушистому другу в этом нет равных. Про него можно сказать: «Пусть победит подлейший»!

— Эй, я обижусь, — прочитал мысли Пират, — я честный, просто бессовестный.

— Иди уже, бессовестный, — легонько подтолкнула кота, — что он мне сделает?

— Если подумать, — опять остановился фамильяр, — то много чего.

— Ладно, — махнула рукой, — убегу не оглядываясь.

— Ты и бег, Маша? — не поверил хвостатый. — Ты же бегать не любишь?

— Смотря от кого, — задумчиво протянула, посмотрев на Эйдена.

По нему было видно, как он кипел. Может, от злости, может, от непонимания наших колкостей.

— Хватит переговоров. Пират, выйди, пока я не обратился! — отрезал тот, всматриваясь в мои глаза.

Зрачки оборотня стали напоминать волчий взгляд. Если честно, зверя увидеть очень хотелось — но в другой раз. Успеем еще довести ищейку до белого каления. Я и Пират в этом мастера.

Как только за фамильяром закрылась дверь, Эйден медлить не стал.

— Мари или Маша, — сузил глаза собеседник, — почему ты не сказала, что ты иномирянка? Ты знаешь, что за этим может последовать наказание? Ты такая обманщица? После всего, что произошло между нами? Ты хоть когда-то говорила правду?

Значит, вычислил, собака сутулая. Или ему кто из обитателей поместья рассказал? И вместо того, чтобы аккуратно расспросить у меня, решил действовать как плохой полицейский — припереть к стенке, наорать и вытащить признание? Это мне следует кричать про «все, что между нами было», а не ему.

— В моем мире, — начала воинственно, — я на такие вопросы отвечаю очень просто: а в нос?

— Это не довод, Маша, и не ответ, — скрестил он руки на груди, встав вплотную и поглядывая на меня сверху вниз.

— Зато работает. Спор всегда прекращается. А значит, довод. И притом убойный, — не согласилась с ним. — Да и чего ты ожидал? Что кинусь признаваться, как только ты меня один раз поцелуешь?

— Кевин и де Цепеши обо всем знали, а меня вы держали за дурака, — не сдавался дознаватель.

— Только ни Кевин, ни вампиры не пошли бы сдавать меня местным властям, — продолжала я держать оборону, — а нас с тобой ничего не связывало.

— А потом? — двумя руками он придерживал меня за шею, а большими пальцами не давал подбородку опуститься. — Ведь было же притяжение? Мы много времени провели вместе. Могла рассказать. Разве я давал повод думать, что откажу в помощи?

Пришлось вырваться из крепких объятий оборотня. Как он догадался? Уверена, что не обошлось без семейства де Цепешей. Триаль не выдержал нападок? Сдал ведьму на откуп?

— Эйден, — я присела на кровать, — ты строишь из себя обиженного мужчину, но забываешь, что это я попала в чужой мир, ничего о нем не зная. Меня вызвали из родного дома, а Кевин и остальные стали свидетелями моего появления. Ты первый, кто раскусил эту историю.

— Не сказать, что ты сильно скрывалась, — пробурчал себе под нос оборотень, — слишком необычно держишься.

— Ну простите, — развела руками, — меня не учили вашим порядкам. У нас там как-то все проще. И магии нет, — посмотрела на него потерянным взглядом. — Что теперь будешь делать? Что у вас вообще делают с такими, как я?

Он присел, чтобы наши лица находились на одном уровне.

— Не переживай, я бы тебя даже при первом знакомстве не выдал.

Это он драку в таверне вспомнил?

— И что теперь? — не верила в привалившее счастье. Так просто точно не отпустит.

— Чтобы ты не стала жертвой нашей судебной системы, хочу предложить свое покровительство.

Чего? Кого? Да я ему сейчас цветов в панамку напихаю. Но вместо всего задуманного выдала скромное:

— Нет, спасибо. Тут уже один нашелся. Опекуном стал. Очередь занимай.

— Ты не понимаешь, Маша, — ласковым тоном попытался успокоить меня Эйден, — опекунство — не панацея. Тебя спасет только замужество, да еще и с представителем какого-нибудь аристократического рода. Тогда, даже если твое происхождение станет известным, никто ничего не сможет тебе сделать.